Они ускорились настолько, насколько вообще позволяли силы. Евгений стиснул зубы и сделал ещё шаг. И ещё. Каждый был как приговор, или как победа.

Но вдруг за их спинами что-то хрустнуло.

Они замерли. Артём резко развернулся, поднимая автомат, и целясь за спину семье. Вероника прижалась поближе к мужу. Несколько томительных секунд, тянущихся сквозь пустоту эхом.

— Наверное… крысы. — прошептала мать.

— Нет. Это был кто-то тяжелее. — сказал Евгений глухо. — Но… если не пошло за нами, то считайте сегодня наш день.

Они продолжали идти дальше, правда уже можно было заметить, что у всех подрагивали пальцы. Но никто из них не останавливался.

Когда наконец показался вход в техническую камеру, Артём выдохнул. Дверь хоть и старая, но не распахнутая. Он попробовал её открыть, и она поддалась со злобным скрипом. Внутри мигал тот самый свет.

— Давайте быстрее, внутри передохнем. — скомандовал отец.

Они втянулись в помещение. Тут пахло пылью, ржавчиной и старым, ещё советским пластиком. Но это был первый угол, где можно было опереться спиной на стену и не бояться, что из-за неё кто-то вылезет.

Вероника тут же усадила Евгения. Прикладывая к его лбу ладонь. Артём сел у двери, чисто на всякий случай, чтобы быть в силах среагировать самым первым. Автомат лежал у него на коленях, а палец аккурат расположил на спусковом крючке.

Алиса дрожащими пальцами проверяла батарейку в фонарике. Осталась треть заряда.

— Артём… — шепнула она. — Всё же будет хорошо?

Он не ответил сразу. Посмотрел на отца, который впивался пальцами в металл под ними, потом на мать. И только следом на сестру.

— Да, либо мы сделаем так, чтобы все было хорошо.

За стенами снова начал раздаваться звук. Где-то рядом с ними. Кто-то... или что-то… снова пробиралось к ним.

Стоп. Пальцы отца впивались в металл? Артем вскинулся, и пристально посмотрел на него.

Что ж, с экспериментами всё оказалось проще, чем казалось на первый взгляд, но гораздо сложнее, чем могло бы быть. Очередного прорыва не случилось. Да, контроль усилился, стал гораздо стабильнее. Энергия слушалась ещё лучше, её формы подчинялись по коротким мысленным импульсам. Переход между огнём и льдом шел без шероховатостей.

— Даже слишком хорошо, особенно для тебя. — язвила Вейла, появляясь в сознании в самый неподходящий момент.

— Это комплимент?

— Не тешь себя и свое самолюбие. — хмыкнула она в ответ.

Мы остались на той же крыше. Ночь была сухой и слегка прохладной. Где-то внизу, под нами, город дышал в собственном ритме: урчал, шевелился, издавал отдалённые звуки тревоги. Иногда вдали виднелся свет фонарей, прорываясь сквозь щели разрушенных домов.

Аня спала, свернувшись в своей кофте и маск-халате, который для неё стал очень родным. Рядом с ней было её оружие, которое она уже никогда от себя не отпускала. Тревожить её не стал, она уж больше многих заслуживала отдых.

Остаток ночи провёл сам с собой и с Вейлой. Очередной раз. Обучение, как оказалось, стала её новым развлечением. Или хорошо забытым старым?

— Мы начнём с правовых конструкций. — менторским тоном, отдались её слова в моей голове.

— Почему не с чего-то простого? Типа “привет, я твой смертный кошмар”? — решил пошутить я, уже приблизительно зная, как это могло бы звучать на общегалактическом.

— Потому что “привет” тебе не поможет, когда тебя прижмут на какой-нибудь станции или планете. — судя по голосу, она прищурилась. — А ты точно попадешь в такую ситуацию. Уж я тебя то знаю и в тебя верю.

Звучало это как-то сомнительно, но других вариантов не предвиделось. Поэтому мы учили язык через какие-то законы, очевидно что не земные.

Не просто грамматику или базовый словарь, а старые, универсальные правовые конструкции. Тексты, по словам Вейлы, были общегалактическим стандартом для переговоров, соглашений, судебных разбирательств. Она вытягивала на поверхность витиеватые фразы, обёрнутые в разноплановые структуры, где каждое слово могло иметь сразу ряд значений. В зависимости от того, как оно было использовано.

— Вот. Пример. “По закону первого схода разумных, статья двадцать шесть, я требую соблюдения нейтрального статуса и предоставления временного убежища”. Повтори.

— По закону... — начал я складывать слова, но она тут же перебила.

— С паузой. Чётко. Ты же не на рынке, ты разговариваешь с официальным представителем власти.

— Спасибо за поддержку. Приятно, когда в тебе верят. — рефлекторно насупился я, стараясь защититься от её нападок. Скорее всего справедливых, но от этого легче не становилось.

— Алекс, это ведь не шутки, кто знает как сложится дальше, ты обязан это знать! — вдруг взвинтила она обороты своего голоса, что было очень необычным. Как правило, такого от неё увидеть не ожидаешь.

В какой-то момент я поймал себя на мысли, что мне... становится интересно. Нет, не просто терпимо, а действительно любопытно. Этот язык был не просто словами. Он чувствовался какой-то своей структурой.

Как механизм власти, даже не понимая половины, я ощущал, что он влияет на меня. И в глубине ядра, где энергия теперь не просто бурлила, а двигалась по маршрутам, словно по схемам, я чувствовал: всё это не просто слова. Они как будто были заложены в самой энергии.

Снизу до меня долетал короткий крик, резкий, кто-то кого-то звал. Потом снова звенящая тишина. Внутри усмехнулся, прямо как в кино. И сейчас главный герой должен пойти проверять, что там такое происходит. Но мы, конечно же, не пойдем.

Луна вышла из-за облаков, освещая крышу и поломанный край парапета, куда я до этого всадил иглу. Вдалеке завывал ветер, город тоже страдал от бессонницы.

Я опять кинул короткий взгляд на Аню, она всё так же мирно спала.

Вернувшись в свое сознание, тут же обратился к Вейле.

— Ну что, профессор, где мы там остановились?

— На том моменте, где ты снова всё напутал в произношении, и у тебя получилось черти что. Но ничего... Я тебя добью. В образовательном смысле. — хихикнула девушка, и передо мной тут же возник смайлик с указкой. Однако, в гуманоидном образе, она нравилась мне больше. Успел подумать я до того, как мы продолжили.

Из-за наших ночных “занятий” спал я меньше двух часов. Голова гудела, тело ныло, но другого выбора не было. Перед тем как отключиться, поручил Вейле приглядывать за нами. Вот уж не знаю, может ли она напрямую использовать мои способности, но к органам чувств какой-то доступ имеет.

— Охраняй, карауль, всё как всегда. — пробормотал я, проваливаясь в сон.

— О, наконец-то немного тишины, и никаких корявых попыток послать меня на общегалактическом. — ответила она с показным облегчением. — Главное, не храпи.

А вот когда проснулся, то сразу так и не понял, сколько же я по итогу спал. Потому что самочувствие было… странно хорошее. Будто не пару часов вырвал у судьбы, а проспал целую неделю в мягкой кроватке, а не под открытым небом на крыше, с видом на руины города.

Аня тем временем уже была на ногах. Рюкзак стоял недалеко, собранный. На голове не был натянут привычный капюшон, из-за чего было отлично видно её волосы, затянутые в тугой хвост. До этого не обращал внимания, и только сейчас понял, что они у неё достаточно длинные.

Приподнялся, медленно потирая глаза, и хрипло выдал

— Ты выглядишь на удивление бодрой. Выспалась?

— Д-да, учитель. Даже с-снилось что-то хорошее, но… н-но я не помню что. — на последнем слове, судя по голосу, она слегка расстроилась. Тему снов мы как-то и не трогали до этого, но для неё она кажется важной. — А в-вы как себя ч-чувствуете?

— Проснулся. И... извини, но могла бы ты сама сделать завтра?

— К-конечно! — тут же спохватилась девушка, и принялась копаться в наших скромных запасах, которые уже по-хорошему бы пополнить.

Пока она хлопотала, я впервые за долгое время решил проверить свой биомонитор, как-то давно уже не доходили до него руки. Но прежде чем провалиться внутрь, решил сначала вызвать свою помощницу.