- Внушает уважение, - промолвил иллюзионист, озираясь по сторонам. – Глядя на всю эту красоту, даже хочется заняться алхимией.

- Благодарю, Таннет. Здесь вся моя жизнь, - улыбаясь, сказала хозяйка. Ей было лестно это слышать, от Дарлана не укрылось, что румянец мимолетно зарделся на ее щеках. – Хотите избавлю вашу рубаху от кровавых пятен?

- Не стоит, я ее лучше выброшу.

- Лучше оставьте мне, ветошь в лаборатории всегда нужна.

Мирана неспешно открыла свои записи. Зашелестели пожелтевшие от времени и пота листы, щедро усеянные мелкими буквами, цифрами и длинными формулами, в которых далекий от науки человек мгновенно запутается. Дарлан лишь успел разглядеть, что некоторые вычисления были по нескольку раз перечеркнуты или исправлены во время многочисленных опытов. Немудрено, одна единственная ошибка при столь сложном ремесле была способна не только погубить весь эксперимент, но и лишить жизни невнимательного алхимика. Остановившись на последней странице, их нанимательница полюбопытствовала:

- Что жаждут больше всего получить алхимики?

- Эликсир бесконечной жизни, – предложил свой вариант монетчик. Знакомый его отца когда-то давно финансировал подобное исследование, он едва не лишился половины состояния, а человек, обещавший, что вот-вот такой эликсир откроет, в итоге сбежал.

- Да, но, если бы боги хотели, чтобы мы жили вечно, почему они этого не сделали? Еще?

- Философский камень! – воскликнул Таннет, щелкнув пальцами.

- Да, но превращая в золото ртуть, разве мы не обесценим этот благородный металл? Если каждый со временем станет владетелем философского камня, разве это не приведет к тому, что золото перестанет хоть что-нибудь значить? – Мирана опустила глаза на свои записи. – Я пытаюсь открыть то, над чем трудился еще мой отец. Я ищу панацею, лекарство от всех болезней.

Монетчик и маг, не сговариваясь, переглянулись. Сильное заявление. Веками никто не мог приблизиться хоть к подобию панацеи. Что ж, уверенности Миране не занимать.

- И для нее нужен живой гумонкер? – спросил Дарлан.

- Необязательно. Необходимо создание элоквитов, обладающее сильным иммунитетом. Я читала работу ученого, который препарировал чудовищ, в том числе гумонкеров. Потрясающая информация. Если сложить все, что он написал, идеи моего отца и мои собственные изыскания, то все может получиться. Поэтому я готова расстаться почти со всем капиталом, что скопила за эти годы.

- Ну еще бы, - пробормотал Таннет. – Две тысячи марок – капля в море. Открытие панацеи принесет вам… Наверное, такого числа вообще не существует!

- Вы думаете, я делаю это ради денег? – поморщившись, алхимик захлопнула том.

- А для чего же?

- Я делаю это на благо человечества.

Мирана предложила охотникам не тратиться на жилье, а разместиться у нее, благо свободных комнат в ее особняке было достаточно. Отказываться охотники не стали, к тому же их пообещали и кормить бесплатно. Таннет выбрал себе широкую спальню на верхнем этаже, которая привлекла его большой двухместной кроватью. В гостинице такую не всегда сыщешь, изрек он, когда они с Дарланом привели изрядно запылившуюся комнату в благопристойный вид. С радостью запрыгнув на новое ложе, маг блаженно зажмурился. Небось размечтался, что Мирана отблагодарит не только звонкой монетой. Сам же монетчик отправился вниз, где возле кухни он присмотрел себе комнатушку с тахтой без спинки. Вскоре Таннет ушел за покупками – рубахой и маслом для его арбалета. Масло он мог попросить и у алхимика, но все же посчитал, что злоупотреблять гостеприимством хозяйки не стоило.

Близился полдень. Когда Дарлан еще в лаборатории уточнил, что их с напарником предупредили, что чудище добыть не получится, Мирана зарычала матерым волком. Помянув демонов, она объяснила, что после того, как разместила таблички на дорожных столбах, к ней явился гонец от барона. Он вручил ей письмо, в котором было сказано, что безопасность Стармоста и близлежащих деревень – это ответственность короны Лирнхольма, что дело поручено страже, что монстров требуется извести под корень, а не ловить в силки. Поэтому любые самовольные подвижки будут пресечены. Если Мирана все же найдет кого-то, кто согласится добыть ей гумонкера, его задержат, поскольку вокруг деревни уже выставлены посты. Если же тот, когда она наймет все же тайком проберется туда, его вместе алхимиком бросят в темницу за неповиновение короне, а лабораторию конфискуют.

- Ну и как же нам выполнить ваш заказ? – осведомился Таннет.

- В полдень возле городской ратуши собирается отряд. Мы к ним присоединимся, - ответила Мирана.

- А как же неповиновение короне?

- Будем договариваться. С письмом переговоры у меня не вышли.

Вскоре возвратился иллюзионист. Переодевшись в своей комнате, он присоединился к монетчику, который листал бестиарий.

- Как рубаха? – Таннет вертелся перед другом, словно перед зеркалом.

- Сойдет, - кивнул Дарлан, оторвавшись от изучения главы, посвященной гумонкерам.

- На черной и пятен не видно! Дались мне эти белые рубашки, живем дорогами, а я все за красотой гонюсь. А ткань какая, пощупай. На жаре не жарко, на прохладе – тепло. Понравится Миране, как думаешь?

- О, Колум, она же в матери тебе годится.

- Знакомая песня, про Илерию ты также говорил.

- И шрамы тебя не смущают?

- Это знаки ее научных трудов! А умная женщина вдвойне привлекательна. – Иллюзионист вдруг сощурился. – Или ты сам на нее глаз положил?

- Что? – Дарлан не удержался от смеха. Конечно, их нанимательница ему нравилась, но он ни на минуту не думал о ней, как о женщине. После правительницы Алгерты, монетчик решил, что лучше доверяться разуму, а не желаниям.

- Она тоже на тебя все время так смотрела, будто раздевала.

- Ох, Таннет, лучше думай, как бы нам в казематы не угодить. Может, откажемся?

- Давай повременим, - сказал маг, разминая руки. – Если уж не получится у ратуши договориться, принесем хозяйке свои извинения, заплатим за постой и поедем дальше. Я бы сразу отказал ей после этой истории с письмом от барона, но две тысячи… Две тысячи меняют все. Главное не лезть на рожон. Заметь, когда работа касается всяких баронов да королей с королевами, мы постоянно попадаем в какую-нибудь переделку. До в Дретвальде, то в Юларии.

- Про Алгерту пропустил, - напомнил монетчик.

- Я намеренно, чтоб не бередить твои любовные переживания, дружище. Ты как-то во сне произнес имя Феоралии.

- Пройдет.

- Надеюсь, а то вдруг рванешь обратно к ней, когда тоска замучает. Эх, все-таки в поимке этого наследия заклинателей плоти есть какой-то азарт, чувствуется дух настоящая охоты, а не просто истребления тварей. Тем более поймать надо не абы кого, а гумонкера. Эти сволочи быстрые, как распоясавшиеся бесы, ну ты, вероятно, уже прочитал об этом. Зато, когда мы посадим чудовище в клетку… Представь, что мы, Дарлан и Таннет, войдем в историю как те, кто помог великому алхимику Миране из Стармоста найти панацею! Вот это действительно работа на благо человечества.

- Таннет, по прозванию Тщеславный, забыл добавить.

- Пусть тщеславный, зато от чистого сердца! – гордо воскликнул иллюзионист.

В дверях появилась Мирана. Она сменила юбку на обтягивающие штаны, а рубашку на легкую кожаную куртку без рукавов. На голову их нанимательница надела модную остроконечную шляпку сливового оттенка. Если бы не шрамы от ожогов, Мирана бы сошла за благородную даму, собравшуюся на конную прогулку.

- Нам пора, - провозгласила она. – Там в боковом коридоре стоит ящик, захватите его с собой, пожалуйста. Идем на задний двор.

За домом алхимика от посторонних глаз скрывались небольшой сад, сильно страдающий от нехватки солнца, и конюшня. Мирана уже успела запрячь в телегу пегую лошадь, беспокойно машущую хвостом. Наверное, чуяла незнакомых людей. А может, просто не одобряла затею хозяйки. Тяжелый ящик с несколькими отверстиями в крышке Дарлан с помощью эфира без труда водрузил на доски. Телега тут же немного осела. Судя по весу, внутренние стенки этого короба обшили толстыми листами железа. Надежный ящик, разумеется, предназначался для пойманного гумонкера, не хватало еще, чтобы он сбежал по дороге. Не торопи события, Дарлан, осадил себя монетчик. Еще неизвестно, как пройдут переговоры со стражниками. Алхимик просто решила сразу выдвигаться наготове, чтобы в случае успеха, не тратить лишнее время на сборы.