- Кажись, мне надобно портки сменить.

Его отпрыски заржали, а наблюдатели с берега радостно заулюлюкали. Дарлан вытер клинок о шерсть кравка и спихнул его останки в реку.

Ближе к закату паром был очищен от крови, а рыбаки вышли на реку, чтоб поставить на ночь сети. Лысый в благодарность не стал брать денег за перевоз лошадей, чему несказанно обрадовался Таннет, всегда стремившийся сэкономить даже когда карманы охотников были полны звонких монет. Перебравшись на другой берег, они запрыгнули на своих скакунов и отправились на поиски новых чудовищ. Вскоре Принцесса скрылась за спиной, впереди раскинулись луга, на которых маленькими озерцами мелькали прогалины с еще не растаявшим снегом. Ивор присоединился к охотникам до ближайшего селения. Он ехал на молодом крепком жеребце серой масти, которой то и дело засматривался на Монету.

- Алгерта, королевство пастбищ и знаменитых театров, - ни с того, ни с сего продекламировал иллюзионист, покачиваясь в седле. Видимо, хмель еще не до конца отпустил его. – С одним театром, хм, нам уже довелось повстречаться. Представление вышло, что пальчики оближешь.

- Слышал, что актерам здесь покровительствовал основатель предыдущей династии, - сказал наемник, подавив зевок. – От него это все и повелось до наших времен. Как же его звали? Тармот Румяный, кажется. Он вроде как сам мечтал актерствовать, а не править. Хрен поймешь этих благородных. Когда у тебе есть все, зачем желать меньшего?

- Странных желаний у знатных хватает. Хорошо, что он, к примеру, золотарем быть не мечтал. – Таннет поджал губы. – Вот чтобы я выбрал: трахать королеву или даму из бродячего театра? Вероятней всего, первое. Даже если б королева была страшна, как чума.

- Поддерживаю подобный выбор обеими руками.

- Благодарю, Ивор. А вот наш мастер Монетного двора – романтик. Он бы с нами поспорил, если б захотел.

Дарлан благоразумно промолчал. Он наслаждался дорогой, и меньше всего ему хотелось сейчас разводить глупые споры. Через несколько миль пути, они увидели, как с холма спустилась процессия всадников. Их пути пересеклись у старого дуба с расщепленным от удара молнии стволом. Командир всадников отдал приказ, и трех путников быстро окружили. Ивор напрягся и опустил руку на меч. Таннет перестал свистеть.

- Удача на нашей стороне, - произнес воин с модной бородкой, не спуская глаз с Дарлана.

- Что это значит? – спросил монетчик.

- Это значит, собака, что ты сейчас же слезешь с лошади, отдашь свое оружие и монеты, а потом без лишних движений дашь себя связать по рукам и ногам. Спутники твои могут ехать, куда хотят, если им жизни дороги.

- Да в чем дело-то? – не выдержал иллюзионист.

Алгертские всадники вытащили клинки из ножен, а их командир холодно ответил:

- А в том, что мы нашли мерзопакостного убийцу нашего государя! Именем вдовствующей королевы-регентши Феоралии, я приказываю тебе сдаться на суд Ее Величества, проклятый монетчик. Всех нас не перебьешь. Считаю до десяти!

- Вот паскуда, - выругался Ивор, не понимая что происходит.

Не дожидаясь, пока командир закончит счет, Дарлан спрыгнул с Монеты. Похоже, путешествие по Алгерте обещало стать весьма захватывающим.

У телеги, на которой его везли, скрипела передняя ось. Скрипела жалобно, с надрывом, словно стонал умирающий от ран зверь. Этот звук, казалось, становился все громче, все невыносимей с каждым оборотом колес, проникал в самую душу. Спрятаться от раздражающего скрипа было негде, оставалось лишь терпеть, пытаясь думать о чем-то другом. Вот только о чем можно думать, когда мир вокруг тебя исполосовали железные прутья узкой клетки?

Места в его передвижной тюрьме хватало только чтобы присесть. И на том спасибо. Дарлана, несмотря на обещание, не связали – руки и ноги были свободны, за эту милость тоже стоило поблагодарить людей, заснувших его в клетку. Если бы монетчик захотел, он бы смог вырвать прутья из телеги, используя силу, дарованную ему эфиром, но зачем? Он сам решил сдаться, чтобы не допустить ненужного кровопролития. Побег был столь же бессмыслен, как и опасен. В конце концов, за ним пристально следили четверо воинов, вооруженных арбалетами. Монеты у Дарлана отобрали, а увернуться от нескольких болтов с разных сторон – задача почти не выполнимая. С клинком, возможно, что-нибудь да получилось, но меч, выкованный кузнецом короля Виоторда, теперь был у командира алгертских солдат. За месяцы странствий по Юларии Дарлан привык к новому оружию, созданному по его наброску, и сейчас вдруг ощутил, что будто лишился какой-то части собственного тела. Навершие меча кузнец по просьбе монетчика украсил фиалковым аметистом. В память о Тристин.

К закату похолодало, но Дарлану позволили оставить плащ, а на телегу даже заботливо набросали соломы. Опершись спиной на решетку, монетчик рассматривал шрамы на ладони – напоминание о битве с ожившими доспехами. Замысел трех принцев в Юларии не свершился, однако в Алгерте, судя по всему, этим таинственным существам сопутствовал успех. Король Палиор был мертв, а Дарлана ошибочно обвинили в его убийстве. Вот уж удача, так удача! Судьба продолжила насмехаться над ним. Сначала в Фаргенете его оклеветали в изнасиловании, теперь здесь считают, что именно он оборвал жизнь местного правителя. Из огня да в полымя, иначе и не скажешь. Но как же так вышло, что короля убил мастер Монетного двора? Неужели магистры посмели нарушить собственные законы?

Первые небылицы про орден Монетного двора Дарлан услышал еще в те далекие времена, когда и не подозревал, что сам однажды присоединится к братству. Истории об экспериментах над детьми, пичканье несчастных ядовитыми травами и снадобьями были лишь вершиной той горы глупостей и откровенной чуши, которую выдумывали в народе. Говорили о тайных обрядах, совершаемых в полнолуния, о безумных оргиях, что устраивали монетчики, чтобы делиться друг с другом чудесной силой. Ничего подобного за все годы в ордене Дарлан, естественно, не видел. Не существовал и кодекс мастеров, якобы расписывающий всю жизнь членов братства вплоть до того, когда и что им есть да пить. О кодексе ему как-то рассказал деловой партнер отца, который не раз бывал в Джарамале. Однако, определенные правила и законы на Монетном дворе были. Один такой закон действовал со дня основания ордена – мастер никогда не станет наемным убийцей. Даже короли и бароны знали, что те, кто служат им телохранителями, не исполнят приказ, если он касался убийства человека. Сайен упоминал случаи, когда на Монетный двор являлись сильные мира сего, обещали несметные богатства за устранение нежеланных родственников или конкурентов. Все они уходили ни с чем, ибо магистры всегда дорожили своей репутацией. Теперь же, по словам капитана алгертцев, монетчик убил Палиора, властителя небольшого королевства по соседству с Юларией. Дарлан поначалу даже усомнился в словах воина, вот только слишком в них было много уверенности. Как же так вышло? Чем три принца из пророчества купили управителей ордена, что посулили в качестве платы? В том, что здесь замешаны именно они, монетчик не сомневался. Он был готов поспорить, что нить жизни Палиора оборвалась в ночь зимнего солнцестояния. По Виоторду ударили некроманты, в Алгерте принцы воспользовались Монетным двором. Могли ли магистры пойти на сделку, противоречащую древнему закону? Они уже продемонстрировали насколько низко готовы пасть, пообещав подвергнуть учеников Тристин извлечению, если она откажется отправиться на поиски Дарлана. Но в этом случае Монетный двор стремился восстановить подмоченную репутацию, а не навредить себе. Демонова тьма, выяснить бы что к чему, но куда там – Дарлан пленник, за которым готовы надзирать, а не делиться подробностями того, как убили местного короля. Монетчик несколько раз пытался подозвать командира алгертских солдат, тот не обращал на него ни малейшего внимания. Для него Дарлан был все равно что живым мертвецом.

После наступления темноты солдаты не замедлили ход. Чем была обусловлена спешка, Дарлан мог только догадываться. До столицы Алгерты отсюда было дня три-четыре. Усилив зрение эфиром, монетчик разглядел, что дорога петляла среди невысоких холмов, поросших боярышником. Вскоре зажглись масляные фонари. Через пару сотен поворотов колес, сменились воины, державшие Дарлана на прицеле. В глазах некоторых из солдат монетчик замечал страх. Разумеется, они боялись, что он вырвется на свободу и перебьет их голыми руками. Обхватив колени, Дарлан попробовал уснуть, но вездесущий скрип телеги, словно стал еще громче. Проклятье! Хорошо хоть Таннет не ввязался в эту переделку. Монетчик был уверен, что иллюзионист следует за конвоем, держась на приличном расстоянии. Возможно, с ним до сих пор едет Ивор. Главное, чтобы Таннету хватило ума удержаться от самоубийственной попытки выручить Дарлана. Из этой нелепой ситуации монетчик намеревался выбраться сам, хоть пока и не знал как. В конце концов, должны быть свидетели убийства Палиора, уж они-то докажут болвану с бородкой, что он заключил под стражу совершенно невиновного человека.