- Вот теперь ты готов слушать, - заключила Греста, опускаясь на кровать. – А не убивать невиновного.

- Ты демон, древний враг всех живых.

- И в этом моя вина? Я не выбирала себе создателя. Должна ли я отвечать за то, что меня сотворил Малум? Должны ли отвечать дети за грехи их отцов?

- А жертвы, которые тебе приносят? – уточнил Дарлан.

- Милостивая Аэстас! – Имя богини из уст этого существа почему-то прозвучало с почтением. – Каждое слово Эрдилена сплошное вранье, пойми ты уже! Какие жертвы? Я в человеческом теле!

- Именно, в чужом теле. Гресты, она, по-твоему, не жертва?

- Нет. Ты все сейчас поймешь. Все началось с Эрдилена. Гримуар попал ему в руки после обыска в одном из домов. И жадность, которая зрела в нем давно, проросла в грех, ужасный и непростительный. Ему достался текст вызова пурсона, а это большие возможности: смотреть в прошлое и заглядывать в будущее; кто из тех, кто готов пожертвовать собственной душой, отказался бы от такой удачи? Наш знакомый нашел сообщников из высшего круга Лула, долго уговаривать не пришлось – своей паутиной лжи он хорошо их запутал. Но Левенар, Моул, Кален и Далинар были против жертвоприношений, как же утолить жажду вырванного из тьмы демона? Эрдилен нашел выход и здесь, ведь он не хотел терять своего шанса. Инквизитор отыскал несчастную девушку, которая была на пороге смерти. Медленно умирая, Греста даже не приходила в себя, она мучалась, а ее отец, понимая, что ждать чуда не стоило, был готов прекратить ее страдания. Чтобы у убитого горем родителя не возникло лишних вопросов, Эрдилен пошел на очередную хитрость. Он выдумал историю, что где-то в северных королевствах один из лекарей при инквизиции сумел добиться впечатляющих результатов в изучении недуга, который терзал Гресту. При этом гарантии выздоровления не было, девочка могла умереть во время лечения. Но даже такая надежда была лучше, чем ничего. Отец Гресты согласился, тем более по словам Эрдилена его орден брал на себя все расходы на долгое путешествие. И вот, пятеро страждущих вызвать демона получили тело той, кто и так была на пороге чертогов Хиемса, они все подготовили, а это место Моул обнаружил давно, но не использовал. Пентаграмма была начертана, молитвы, еще полные божественной силы для сдерживания детей Малума, прочитаны. Вечная тьма выплюнула меня на свет, который мои глаза уже забыли за бесконечное время в заточении. Безумство, терзавшее мой разум, вдруг исчезло, боль, впивающаяся мириадами игл в мое тело, прошла, и я предстала перед теми, кто меня призвал. И тут же почувствовала зов. Не голод, нет. Не жажду убивать человеческое существо. Я почувствовала зов Гресты, она словно молила меня о помощи. И я поняла, что могу занять ее тело. Это знание возникло ниоткуда, но я поспешила им воспользоваться.

- Что с самой Грестой? – спросил монетчик, когда демон в обличии девушки закончил свой невероятный рассказ.

- Она освободилась. Ее душа ушла, мне осталась лишь ее память о прошлой жизни. Так что никаких жертв, мастер Дарлан. Я – человек.

- Сомневаюсь, что тебя можно назвать человеком.

- Ты в своем праве. – Новая Греста дернула головой, будто ее ударили. – Но можно ли назвать человеком тебя? Как думаешь? Твои способности выходят за рамки тех возможностей, которыми одарила людской род Аэстас. Что вообще делает человека человеком? Плоть, в которую обличена его душа? Поступки, мысли или, может быть, чувства?

- Неважно, - остановил ее Дарлан. От ее слов вдруг стало как-то неуютно.

- Вот именно – неважно! Я хочу быть человеком, хочу смыть с себя клеймо моего создателя.

- Хорошо, пусть все, что здесь прозвучало – чистая правда. Зачем Эрдилену избавляться от тебя? Столько трудов, риск и все напрасно?

- Левенар, Моул, Кален и Далинар в отличии от тебя увидели во мне человека. Будешь смеяться, но это в самом деле достойные люди. Еще ни разу не использовали меня, чтобы кому-то навредить. Их помыслы чисты и полны заботой о городе. Кажется, осознав, на какой чудовищный грех соблазнил их инквизитор, они решили обращаться ко мне только чтобы творить благо. Хотя может так они спасают свои грешные души? Хиемс их рассудит, когда придет время. Эти четверо готовы отпустить меня в мир. Я бы вернулась к отцу, чтобы ощутить полноценную жизнь. Я бы стала Грестой по-настоящему.

- Ты хочешь сказать, что эти люди готовы отказаться от твоих умений заглядывать в прошлое и будущее?

- Нет, - возразила Греста. – Я буду помогать им и дальше, но не как пленница. Однако инквизитор не согласен с ними, боится, что, если меня освободить, его грех однажды станет известен всем. Он давно строил козни против остальных четверых, ваше с напарником появление в Луле позволило ему придумать новый план. Ты убиваешь злобного кровожадного демона, он подставляет своих соучастников, а потом уже вновь пользуется гримуаром. Записи не уничтожены, Эрдилен, конечно же, и здесь вам солгал. Найдет людей для ритуала, а потом скормит их же другому пурсону.

Дарлан смотрел прямо в зеленые глаза, пытаясь разглядеть там ложь. Он когда-то сохранил жизнь вукуле, но демону? Что если Таннет прав, и доверчивость монетчика однажды сыграет с ним злую шутку? Сколько бед принесет его решение, если он оставит в живых существо, опаснее которого не бывает? А если наоборот? Если его выбор спасет чьи-то жизни? Проклятье, было бы проще, если бы создание Малума набросилось на него в своем первозданном виде.

- Сейчас я не стану тебя убивать, - произнес Дарлан, после раздумий. – Но, если ты солгала, я вернусь завтра.

- Не вернешься, - покачала головой Греста. – Ибо я знаю, что тебя ждет.

Они сообщили владелице публичного дома «Жемчужинки» о выполненном задании еще ночью. Ниада уточнила, где остановились охотники, пообещав ровно в полдень прислать гонца с посланием, где будет указано место встречи с инквизитором.

Полдень неумолимо приближался. Дарлан обедал в общей зале гостиницы, за столом напротив двери, пока в их комнате Таннет читал свой бестиарий будто в первый раз. За соседним столом кто-то из приезжих хвастался выигранными деньгам на петушиных боях. Собеседник везунчика советовал удачно вложить полученную сумму, но тот, судя по всему, собирался ставить дальше, чтобы сорвать больший куш. Или проиграть, в конце концов, у этого игрока не было в помощниках демона, что мог бы предсказывать будущее. Перекатывая серебряную марку по пальцам, монетчик отогнал от себя все сомнения по поводу вчерашнего подальше. Что сделано, то сделано. Вернуться, чтобы убить ту, что звала себя Грестой, ты всегда успеешь.

- Медитируешь? – иллюзионист неожиданно возник рядом, да так, что Дарлан упустил монету.

- Чтоб тебя, Таннет! Напугал.

- Извини.

- Как твои изыскания?

- Я пробежался по всем видам демонов, чтоб они вечно торчали во Тьме. Нигде не говорится о способности занимать человеческие тела. – Маг почесал подбородок. – Да, их мелкие прислужники – бесы – могут оживлять неодушевленные предметы, чему мы с тобой сами были свидетелями. Но то, о чем тебе сказала эта… Греста. У меня лютый холод бежит по позвоночнику, едва я представлю, что подобное возможно! Понимаешь, что это значит?

- Догадываюсь, - кивнул монетчик.

- Вокруг нас могут бродить демоны! Даже псы господни не догадываются, что, например, за обликом кухарки скрывается какой-нибудь шакс, умеющий ослепить тайным словом. Занесла нас нелегкая в эти края. В общем, есть идея. Предлагаю не ждать посланника от госпожи Ниады и сваливать из Лула прямо сейчас.

- Ты похожую идею предлагал еще до того, как мы пошли в дом Моула.

- Да, и она что тогда, что в эту минуту наиболее разумная.

- Таннет.

- Что Таннет? - понизил голос иллюзионист, перейдя на шепот. – Ты не убил демона! Вступил с ним в сговор, хочешь, чтоб нас на костер отправили как заправских еретиков?

- Хочу изобличить нашего нанимателя и отдать Эрдилена в руки его же братьев, - твердо сказал Дарлан. – Таким как он не место в Святой инквизиции. Представь, что было бы, если бы в народе прознали, что один из тех, кто должен уничтожать детей Малума, отступился от веры? Орден бы потерял влияние и силу, не сразу, но со временем. Сколько бы демонопоклонников тогда бы осмелело? Сотни или тысячи?