Отходили мы уже при свете пожаров. Немцы пытались контратаковать, но наши танки отсекали их пулемётным огнём. Я оглянулся на горящую станцию — главная артерия снабжения карателей была перерезана. Теперь им оставалось либо отступать, либо голодать.

В деревне нас ждал гонец от Александра Александровича. В донесении было всего три слова: «Будапешт ждёт. Вперёд.»

Я посмотрел на карту. До венгерской столицы оставалось меньше пятидесяти вёрст. Теперь, с перерезанными коммуникациями, немцы не смогут перебросить подкрепления. Путь был открыт.

Но я знал — самые тяжёлые бои ещё впереди. Немцы не сдадут Будапешт без боя. И карательные отряды, оставшиеся без снабжения, станут ещё более жестокими.

Будапешт горел. Зарево от многочисленных пожаров, которые уничтожали венгерскую столицу, можно было увидеть на расстоянии нескольких вёрст. Наши марширующие колонны растянулись на многие километры.

Весь Карпатский фронт перешёл в движение. После прорыва моих добровольческих легионерских частей противник дрогнул на всех направлениях. Армия русского царя била с удвоенной мощью, несмотря на раннюю весеннюю распутицу. Продвигаться через грязные горы было тяжело — повозки, танки и грузовики вязли в топкой грязи, но этого не хватало для того, чтобы остановить продвигающиеся русские части. Даже спешная казацкая кавалерия, для которой степи Паннонии были лучшим местом для ведения сражений, постоянно останавливалась.

Многие деревни и сёла мы заполучали под свой контроль без боя. Местные жители были не только наслышаны о зверствах немецких карателей, которые продолжали свои кровавые зачистки «изменников» в рядах венгров, но и прекрасно знали о тех военных успехах, которые достигались легионерскими частями. Местные жители видели развивающиеся национальные флаги над моими частями, а потому старались всячески помогать, осознав скорую смерть государства Габсбургов. Они выносили еду, питьё, предоставляли в разумных пределах возможность для постоя, снабжали легионеров новостями о возможных перемещениях австрийских и немецких частей. В общем-то, помощь гражданского населения была неоценимой, и о лучшем нельзя было и мечтать.

К Будапешту мы подходили в растянутых порядках. Обоз и полевая кухня двигались далеко позади, а я же оставался приверженным стратегии великого Суворова во время его перехода через Альпы — с собой было только то, что можно было унести в рюкзаках и вещевых мешках. Причиной такой спешки был тот факт, что за два дня нашего активного перемещения австрийцам и немцам так и не удалось подавить восстание, но и надеяться на долгую жизнь восстания было нельзя. Австрийцы смогли блокировать восточную часть венгерского города, обложив Пешт плотным осадным кольцом и блокировав движение по реке. Сейчас внутри происходили активные боестолкновения, но что могут сделать немногочисленные дезертиры, подполье и гражданские против полноценной армии, снабжённой тяжёлой осадной артиллерией, пулемётами и даже разведывательной авиацией, с которой сейчас сбрасывали горючие бомбы на дома — австрийцы решили утопить восстание в крови и копоти.

Я понимал, что до момента подхода линейных частей нужно было овладеть горным районом на северо-востоке от города. В условиях тотальной войны в степях практически любая возвышенность становилась стратегически важной высотой. Противник размещал на холмах орудия, овладевая возможностью накрывать все подходы к городу, а также сами окраины Пешта. Всё же, на осаду города было отправлено три австрийских и одну немецкую дивизию. Такое число подразделений было даже излишним, но император-австрияк хотел как можно быстрее подавить венгерский бунт и сохранить хотя бы часть позиций в Венгрии, остановив продвижение русской армии.

— А крепко они там окопались, князь.

Семён сидел рядом со мной в кустах, в окуляры бинокля разглядывая подготовленные артиллерийские позиции австрияк. Они были слишком хорошо сделанными, как австрияки бы не окопались и за неделю — глубокие траншеи, укреплённые брёвнами стены окопов, высокие брустверы, забор из многочисленных витков колючей проволоки, на преодоление которой понадобятся несколько десятков минут, даже если кусачки будут в умелых руках.

— Ничего не поделать. Всё равно придётся штурмовать.

— Дождаться танков.

Я вновь прильнул к биноклю, рассматривая подходы к холму. На сам холм танки, скорее всего, не заберутся — банально не хватит мощности двигателя. Да и к самому возвышению добраться будет не столь просто. Немцы оказались догадливыми и нарыли достаточное количество широких рытвин и волчьих ям, чтобы пробраться по ним было практически невозможно. Это ещё хорошо, что они не успели догадаться хотя бы до простеньких противотанковых ежей — иначе танковые штурмы окажутся в разы сложнее.

— Танки только если со стороны подобраться смогут и то очень аккуратно нас огнём поддержат, — мой палец устремился показать в сторону холма, — Видишь правее берёзы раздвоенной? Там ствол «Большой Марты» торчит — эта штуковина наши танки разберёт с лёгкостью, а новые из тыла подойдут очень нескоро. Нужно действовать столь осторожно, что тебе и не снилось.

— Значит, в штыковую пойдём?

— А ты другие возможности видишь?

Наше появление загадкой для немцев не стало. Они догадались выставить несколько постов в нашу сторону — особого вреда они нам нанести не смогли, ибо брались с удивительной лёгкостью, но без стрельбы всё равно не обошлось, отчего и подход легионерских частей ознаменовался салютом винтовочной пальбы.

Штурм был назначен на ночь. Можно было бы попытаться взять холмовой опорник немцев с наскоку, но не хотелось терять ещё больше людей. Наши подразделения и так вытянулись слишком далеко от линии фронта, из-за чего существовала осязаемая возможность сильных фланговых ударов со стороны австрийцев, которые могут без особенных сложностей просто «срезать» наш выступ. Конечно, командование отправляло подкрепления, старательно насыщая фронт войсками, но это не было гарантией полной стабильности нашего участка, а потому я готовился встретиться с противником вплотную, лицом к лицу.

— Может, вперёд казаков отправим? — спросил меня Семён, смотря на разворачивающиеся порядки легионеров, среди которых тут и там сверкали кавалерийскими шашками казачья сотня Всевеликого Войска Донского, — Проползут к окопам, а мы их на другой стороне отвлечём. Из пушек лёгких пару раз в их сторону дадим — просто для острастки.

Мысль была дельной, а потому я отправил своего телохранителя на разговор с донцами. Фактически, им предстояло взять очень малыми силами первую линию холмовой обороны, тогда как я вместе со своими легионерами проведу отвлекающий удар с надеждой максимально отвлечь в ту сторону внимание германцев. Можно было сделать иначе, но никто не позволит мне посылать в лобовые атаки русские части.

Финальный момент был назначен на два часа ночи. Мы медленно выдвинулись из нашего полевого лагеря, наспех собранного и оборудованного для оборонительных целей. Приходилось идти молча, под прикрытием деревьев и немногочисленной ещё мартовской растительности. Хотя в сохранении тотальной тишины не было никакого смысла — скрыться в дальних разрывах снарядов было не столь сложно. Противник продолжал долбить осаждённый Будапешт без перерывов на сон и обед. Разведчики сообщали, что били из всех стволов и почти по каждому объекту за исключением заводов и фабрик. Похоже, что австрийцы рассчитывали в кратчайшие сроки ввести здешнюю промышленность в работу.

Я возглавлял отряд легионеров. Об истинной цели такого манёвра никто из них не догадывался, предполагая, что мы идём на штурм — незачем им было знать, что такая атака наверняка обернётся их смертью. Что логично, большую часть добровольцев из атакующих подразделений сейчас была набрана из венгров. Эти бывшие кочевники обладали пылким желанием как можно быстрее освободить столицу своей страны. Всё же, Будапешт был не просто логистическим узлом и большим промышленным центром, но и важным символом — старая столица мадьяр, взятие которой может ознаменовать становление их страны свободной впервые с шестнадцатого века.