Мистер Вальд улыбнулся, будто мог прочитать ее мысли.

Члены Коллегии ответили такими же вылизанными вежливостями, которые даже при желании нельзя было трактовать двояко, отчего только возрастала общая напряженность.

— Сразу хочу пояснить, Корона понимает, какой темный час настал для Темера, но хочет выразить надежду, что этот переломный момент сможет стать поворотной точкой в отношениях наших государств, — завел свою шарманку Редер.

— Маги всегда сами решали свои проблемы, — нахмурился Лерой. — С чего Галстерре предлагать свою помощь в этот раз?

— Меня больше волнует, в чем будет заключаться эта помощь. Пять военных кораблей с вашими известными на весь Архипелаг пушками дают повод для довольно однозначных догадок, — заявил Линетти, представитель заклинателей воды. Со своим пузом и длинными седыми волосами он напоминал накрытый ажурной салфеткой аквариум. Амаль кивнула, молча присоединяясь к его высказыванию. Ричард Вальд снова улыбнулся и с любопытством посмотрел на посла и вице-адмирала, будто сам он не был членом делегации, а просто заплатил, чтобы посмотреть политическое представление из первых рядов, и пока зрелище его не разочаровывало.

— Я понимаю, как это выглядит с вашей стороны, — тут же сказал Редер. — Но эти корабли — демонстрация силы, инструмент, который мы готовы вложить в ваши руки.

— А если демонстрации будет недостаточно?

— Мистер Вальд? — посол обратился к королевскому инженеру. Тот неторопливо расстегнул пуговицу на пиджаке и достал из внутреннего кармана две фотокарточки. Передал их сидевшей напротив нее Амаль и попросил отдать дальше.

Женщина взглянула на изображение. На одной карточке была стоянка посреди каменистой пустыни. Панцирные верблюды с детенышами, а среди них — замотанные в узорчатые ткани люди. Трудно было определить, где мужчины, а где женщины. Одни сидели возле глинобитных хижин, другие собрались возле уличных печей, в стороне целая группа упражнялась с разномастным оружием: винтовками, мечами. Под навесом лежали вповалку еще люди, но лиц их было уже не разобрать. На второй карточке вповалку лежали уже все. Верблюды спрятались в панцири, люди валялись, раскинув руки и ноги. Дым из уличной печи смешался с тем, что поднимался от останков.

— Это стоянка наших пустынных соседей. Караван направлялся на север Архипелага к Мертвым островам и к столице кочевников — Альмире. Мы перехватили их недалеко от береговой линии и получили разрешение на испытание новинки, — с ловкостью фокусника он достал еще одну карточку, на ней уже были сверкающие на солнце пушки. — Это «Сирена» — новейшая разработка для Галстеррской армии. Выпущенный снаряд может преодолеть несколько километров и всегда вонзается в землю острым концом. Как только он закрепляется, открываются шлюзы в видимой части, и раздается мощный звуковой сигнал. В зависимости от изначальной настройки можно сделать так, чтобы люди просто потеряли сознание или быстро и безболезненно умерли от разрыва сосудов.

— Или медленно и болезненно, — со знанием дела добавил до того молчавший вице-адмирал. Ричард Вальд согласно кивнул.

— Преимущество «Сирены» в том, что она обеспечивает максимально эффективное выполнение стратегических задач с минимальными повреждениями для инфраструктуры. Никаких разрушенных домов и воронок от снарядов.

— Прошу прощения, — Амаль протянула руку и забрала первые фотокарточки. Показала делегатам разрушенное поселение. — Это не очень соответствует тому, что вы сказали.

— Виноват, мэм, — подал голос вице-адмирал. — Но с пустынниками всегда так. Их для верности лучше подпалить.

— Очаровательно. Но здесь — не пустыня, — произнесла она. — И мы имеем дело не с вооруженными фанатиками, а с простыми людьми, у которых однажды уже забрали все, и теперь они в отчаянии. Напуганы, что все это может повториться.

— Мы это прекрасно понимаем, мэм, — перехватил инициативу Редер. — Именно поэтому корабли — не главное. Мы готовы предложить вам нечто большее — гарантии безопасности для всех ваших людей. В том числе и для алхимиков.

***

— Я надеюсь, твои действия были обусловлены научным интересом, — только и сказал Ханнес, когда они с Элль остались наедине. Они немного отстали от процессии из пяти алхимиков и Ирвина, двигавшихся к лаборатории на нижних этажах. Хотя, «наедине» было сильно сказано — в коридорах башни гудело тревожное эхо. Впереди катились носилки, на которых лежали еще живые стонущие люди. Элоизу попросили их встретить и проводить в кабинет.

— Я не очень понимаю, — вздернула подбородок Элль.

— Как бы тебе объяснить… ты же не лезешь целоваться с лягушками, на которых испытываешь зелья? Не облизываешь крыс? — раздраженно проворчал Ханнес, словно действительно не понимал, как Элоиза вообще допустила возможность близости с восстановленным мертвецом. — Или я чего-то о тебе не знаю?

— Ирвин не лягушка и не крыса.

— Но он наравне с ними, дорогая. Ты ведь видела, как он выглядит на самом деле, когда его жизненные функции уже не поддерживаются?

Элль хотела возразить, но шедший впереди Ирвин повернул голову в ее сторону и приподнял брови. Элоиза замедлила шаг, хватаясь за мысль, зародившуюся в голове. Она никогда не была сильна в интригах и сложных схемах, ее горизонт планирования размывался уже после двух дней обозримого будущего. Но в этот раз она решила дать себе еще один шанс.

— Чем еще вы занимаетесь в башне? Кроме возрождения мертвецов, — соврала она.

— Так, мелочи. Зелья, взрывчатка. Алхимическое оружие, если угодно, — пожал плечами Ханнес.

— И что вы планируете делать с этим потом? — она посмотрела на отца во все глаза, будто и не было у них никакого серьезного разговора о неподобающем поведении девушки.

— Всё можно продать, если найти правильного покупателя, — на этот раз запнулся уже Ханнес. — Но сперва нам нужно показать, что мы не просто безмолвная масса. С нами нужно считаться.

Элль кивнула. Носилки подняли в ее кабинет, где уже поджидал Доминик. Час назад Элоиза пришла в его пропахшую перегаром и потом комнату, чтобы заключить сделку. Она найдет способ освободить его, сохранив жизнь, а он — прикроет ее от Ханнеса. Пока что у нее не было ни малейшего представления, как это осуществить, главное, что Дом поверил и горячо пожал ей руку. Потом дернул на себя, но тут же свалился с ног. Похмелье оказалось сильнее бушевавшего в нем желания.

Чтобы немного поправиться, Дом осушил бутыль домашней настойки. Пока он жадно глотал огненную воду, Элль пыталась осмотреться в полумраке его обиталища. Она надеялась найти книги, какие-то записи, но в помещении не было ничего, кроме тусклых бликов стеклянных боков бутылок. Она даже ненавязчиво спросила, знает ли Доминик что-нибудь о легендах Северной Пустыни, на что тот рассмеялся и с видом важного взрослого сказал, что все пустынники — необразованные варвары, верящие в вымышленного бога. Ему ли не знать — в их доме служила одна из таких. Не смогла жить вдали от жаркого, наполненного песком ветра, и исчезла в один прекрасный день.

«Иногда она приходила ко мне по ночам, рассказывала сказки, когда ее рот не был занят более важными делами. Ты же не против…? Это было задолго до тебя, но я не могу ее забыть, хоть она и прислуга», — бормотал Доминик, в третий раз пытаясь правильно застегнуть рубашку.

Но Элль не беспокоила его связь с прислугой. Куда важнее было понимание, что Дом и сам не понимал, почему именно Ирвин пережил восстановление. Почему один единственный раз его кровь, пронизанная магией и любовью, смогла подарить жизнь кому-то еще. Его это не особенно волновало. Он раз за разом повторял опыт в надежде обрести уважение своего учителя. Он не пытался копнуть глубже, вдруг дело было в Ирвине? Или в дне недели? Или в фазе Феррис?

Он знал и осознавал так мало, что Элоизе хотелось как следует оттаскать Доминика за его тонкие жидкие волосы, но она сдержалась. Намекнула, что поищет способ разгадать загадку смерти, и попросила Доминика повторить свой опыт с теми, кого доставит Ирв.