Анна достала из кармана платок и приложила его к глазам, пытаясь скрыть дрожь и досаду.

— Я разговаривал с управляющим имением вашего дяди, — ответил Кравцов, стараясь говорить спокойно. — Он подтвердил, что Сергей там никогда не жил. Не хочу вас обнадеживать, говоря, что он мог уехать вместе с Михаилом Васильевичем за границу. Я сам не верю в это. Но я уверен: графиня Изольда Васильевна Вольская сказала нам неправду. Пока что причин её обмана я не нахожу.

С этими словами Алексей положил столовые приборы на стол и сжал в руке салфетку, чувствуя тяжесть сложившейся ситуации.

Анна вздрогнула, но сдержала подступающие слезы, стараясь не выдать внутреннего волнения. Теперь, когда ложь её матери была доказана, можно было двигаться дальше. Но с чего начать?

— Я предлагаю тщательно осмотреть комнату вашего брата, — спокойно, но уверенно сказал Кравцов, словно читая её мысли. — Конечно, я уже осматривал её после внезапного исчезновения вашего брата, но у меня еще тогда возникло такое чувство, что разгадка спрятана именно там, внутри этой комнаты. И ещё… Мне кажется, в вашем роду есть какая-то тайна. Может, легенда, а может, даже проклятие. Понимаете, я не раз убеждался: связь прошлого и настоящего неразрывна. И иногда эта связь приносит слишком много горя. Чтобы понять, почему украли Сергея, почему ваш дом постоянно меняется — и внешне, и внутренне — нам нужно найти эту легенду и попробовать изменить ее условия.

Алексей Валерьевич говорил с такой убеждённостью, что Анна невольно поверила ему. Он словно пытался донести до неё всю тяжесть проклятий, потому что сам видел это — бестелесную сущность безликого человека, стоявшую прямо за её спиной.

— Странно, — тихо произнесла Анна, задумчиво моргая. — Маменька никогда не говорила, что в нашей семье есть что-то подобное. Но, если честно, я никогда и не интересовалась этим. А вот Сережа… Он был очень любознательным, и да, он мог что-то знать. И тогда он обязательно записал эту… скажем так, легенду в своей тетради.

Её глаза заблестели от внезапной надежды.

— Утром в день рождения маменька подарила нам тетради с вензелями нашего рода. Сережа предложил превратить их в наши дневники. Как же я сразу не догадалась! Может, он успел что-то туда записать, перед тем как … Пойдёмте!

Анна вскочила, решительно смяла салфетку и выбежала из комнаты.

— Только нам понадобятся инструменты! — задыхаясь, крикнула она слуге.

— Пусть захватит свечи. Много свечей! — громко сказал Алексей Валерьевич, едва успевая за девушкой.

Он был взволнован, как охотничья собака, взявшая след. Добежав до комнаты мальчика, запыхавшийся сыщик внимательно осмотрелся.

Дверь, некогда окрашенная в светлые, радостные тона, теперь была чёрной, словно кто-то окунул кисть в грязную жижу и тщательно закрасил её. Этот художник намеренно пометил это помещение среди других, расположенных на этом этаже. Она выглядела высохшей и от неё исходило слабое свечение, словно через неплотно прилегающее полотно просачивался свет, освещая ее. Но — на улице было темно, и солнце закатилось за горизонт уже давно. Две неотесанные доски, прибитые крест-накрест неумелой рукой, словно пытались запереть или удержать что-то злое обитающее внутри комнаты. Но также возможно пытались что-то спрятать внутри помещения, закрыв доступ всем любопытствующим.

Кравцов кивнул слуге, и тот быстро сорвал доски, которые с грохотом упали на пол. В нетерпении Алексей Валерьевич рванул дверь на себя, но сразу же преградил путь Анне рукой, почувствовав опасность. Он взял зажжённую свечу и первым вошёл в комнату, закрыв глаза и пытаясь вызвать образ мальчика, некогда жившего здесь. Но видения не приходили — только холод пробирал до костей, а в ушах звучал приглушённый плач.

Анна медленно переступила порог и замерла. Ее сердце сжалось от воспоминаний, а на глазах навернулись слезы. Как давно она здесь не была! В детстве она постоянно прибегала сюда, чтобы поделиться с братом сном или просто поболтать. Серёжа слушал её с серьёзным выражением лица. Они всегда были так близки.

Анна поставила на стол канделябры со свечами и, чиркнув спичкой, зажгла их. Но пламя тут же погасло, словно кто-то дунул на них. Девушка вздрогнула. В тусклом свете единственной оставшейся свечи в руках сыщика, они вдруг увидели, как с кровати Сергея поднимается тень. Она прихрамывала и кряхтела, словно древний старец.

— Зажгите свечи! Быстрее! — крикнул Кравцов, направляя свечу на тень, напоминающего человека. Как только комната наполнилась светом, тень развеялась.

— Кто здесь? Отзовитесь! — громко произнёс Алексей Валерьевич и подошёл к кровати, ставя свечу на стоящий рядом стул.

Покрывало было туго натянуто по всей длине кровати. Всё выглядело так же, как в тот день, когда он осматривал комнату в присутствии Изольды Васильевны. Только затхлый запах и толстый слой пыли на предметах доказывали, что с тех пор прошло много времени.

— Мне кажется, я вижу чьи-то глаза…Видите? — произнесла Анна дрожащим голосом. — Они будто наблюдают за нами.

Кравцов кивнул, ощущая нечто похожее. Он прикоснулся к покрывалу и резко отдернул руку — что-то мокрое и колючее пробежало по ней. Сыщик схватил атласную ткань и сбросил её на пол. На простыне собрались слизни, водившие рожками в разные стороны, наползая друг на друга, создавая впечатление шевелящегося живого существа.

Анна закричала и отскочила к двери. Кравцов, не растерявшись, вытолкнул её наружу и выбежал следом.

— Пожалуй, будет лучше, если мы осмотрим комнату вашего брата при солнечном свете, — сказал он, пытаясь успокоить девушку.

Девушка схватила его за руку и, пытаясь успокоится произнесла:

— Вы не могли бы сегодня остаться в усадьбе? К вашим услугам будет гостевая комната. Пожалуйста, не оставляйте меня одну. Мне так страшно.

Кравцов мягко улыбнулся и кивнул.

— Не стоит бояться, Анна Петровна. Слизни появились там из-за сырости — вы же сами заметили в комнате плесень. Если вам будет спокойнее, графиня, я останусь, но завтра с утра надеюсь продолжить осмотр. Думаю в комнате вашего брата мы найдем много интересного, а возможно и саму разгадку происходящего в этом доме. С вашего позволения, начну осмотр прямо с утра.

Кравцов заговорщически улыбнулся, поклонился и последовал за слугой в отведенные ему апартаменты, расположенные недалеко от комнаты Анны.

Зайдя в отведённую ему комнату, Алексей Валерьевич сразу отметил, что она вполне пригодна для проживания. В ней отсутствовали признаки запустения: воздух был чист, плесень отсутствовала. На окне стоял аккуратный букет роз, от которого шел приятный аромат. Несмотря на усталость и нервное напряжение, Кравцов понимал — в эту ночь уснуть вряд ли получится. Он сел за стол, достал тетрадь и, обмакнув перо в чернильницу, начал записывать:

“1.Комната Сергея помечена. Вход закрыт. Внутри чувствуется потусторонняя сила — ловушка? Сборище зла?

2. Анна Петровна в опасности. За ее спиной — Призрак.

2. Не все комнаты в усадьбе запущены. Моя — нет. Все происходящее касается только семьи”.

С первыми лучами солнца, не договариваясь друг с другом, Кравцов и Анна Петровна одновременно оказались перед дверью комнаты Сергея. Под их глазами проступили тёмные круги — бессонная ночь оставила свой след. Кравцов кивнул и первым вошёл в комнату, Анна последовала за ним.

За дверью всё осталось как прежде: одежда Сергея аккуратно развешена, все предметы лежали на своих местах. Немного смутила кровать, которая опять была тщательно застелена покрывалом, будто кто-то вчера, после их стремительного ухода, прибрался в комнате. Внезапно Анна вскрикнула, побледнев, и вытянула руку в сторону стены, на которой висел портрет основателя рода Вольских.