Анна проснулась в своей комнате и затравленно огляделась по сторонам. Здесь было светло и уютно, словно в детстве: никаких следов плесени или заброшенности. Лучик света пробивался сквозь неплотно закрытые портьеры и слепил девушки глаза. Она не помнила как оказалась в комнате — вероятно ее отнес слуга. На миг Анна усомнилась в реальности происходящего, и ущипнула себя за щеку. Возникшая боль подтвердила, что всё это — правда. Анна быстро оделась, что после долгого проживания в пансионате не вызывало трудностей, и спустилась в столовую. Завтрак стоял на столе, ожидая ее, но маменьки не было. Столовая выглядела более ухоженной, но плесень здесь тоже успела пустить корни.

Никогда не общаясь с управляющим имения, Анна решила начать с поиска каких-нибудь записей об адвокате или поверенном их семьи. Но прежде встав из-за стола, едва притронувшись к пище, Анна медленно подошла к комнате брата. К ее удивлению дверь, когда-то покрашенная в светлый тон, почернела и была заколочена досками. Анна тяжело задышала и обхватила себя руками, пытаясь закрыться от увиденного.

“Как же ты тут жила, маменька? Что чувствовала, не позволяя искать Серёжу? Заперев меня?”- думала Анна.

В ее душе разгорался огонь возмущения и ярости. Она чувствовала, что получила ещё одно доказательство того, что маменка всех обманула тогда, сообщив о мнимом отъезде брата. “Прежде всего, нужно найти этого сыщика. Кажется, его фамилия Кравцов.”

Решительно спустившись по лестнице, Анна подошла к входной двери. Открыв дверь, Анна взвизгнула от неожиданности — перед ней стоял человек, о котором она только что думала, размышляя, где его найти.

— Доброе утро, Анна Петровна. Частный сыщик Кравцов, к вашим услугам. Прошу простить столь ранний визит, но… — сняв шляпу поклонился Алексей Валерьевич и замер. Неожиданно для себя Анна бросилась ему на шею и заплакала.

— Как хорошо, что вы пришли, — всхлипывая произнесла она. — Здесь происходит что-то непонятное. Прошу вас, помогите мне.

Анна пригласила его войти и, оглядываясь, провела в гостиную. Они стояли у открытой двери, за которой царил мрак и запустение.

— Я приехала только вчера, а тут такое… Маменьки нигде нет. Ее комната закрыта на ключ. К завтраку она не спускалась. А спросить не у кого — в доме только двое слуг, и они глухонемые. Мне так страшно, — девушка снова заплакала.

Алексей Валерьевич осмотрел гостинную, отметив про себя, запустение, которое настигло помещении с тех пор как он побывал здесь много лет назад. Кравцов будто увидел тень графини Изольды Васильевны, нашедшую свое укрытие в этом месте.

Слова Анны его озадачили: неужели никто не сообщил ей страшную новость? Что ж придется сделать это самому. Он внимательно посмотрел на Анну, не понимая почему ее до сих пор беспокоит поведение маменьки. Да и запустение внутренней части дома вполне обьяснимо. Девушка явно была не в себе: постоянно оборачивалась, была бледна, словно белое полотно, пальцы рук дрожжали. Она чего-то сильно боялась.

— Анна Петровна, — мягко сказал Кравцов. — Возможно, вы не хотите это принимать. Знаете, так часто бывает: мозг человека прячет страшное под маской других мыслей, чтобы дать возможность справится с неизбежным.

— Я не понимаю вас, — прошептала Анна, вскинув брови вверх. — Если вы что-то знаете, прошу вас скажите об этом мне. Неизвестность страшит гораздо сильнее.

— Что ж, — вздохнул Алексей Валерьевич и взял девушку за руку. — С прискорбием сообщаю, что ваша маменька, графиня Изольда Васильевна Вольская, скончалась аккурат шесть месяцев назад. Примите мои соболезнования.

Кравцов опустил руку девушки и отошёл от нее, наблюдая за ее реакцией.

— Маменька умерла полгода назад? — вырвалось у девушки. Ее глаза расширились от страха, боли. В них отражалось испуганное непонимание и неприятие его слов.

— Этого не может быть. Понимаете, я лежала в лазарете и пыталась…, неважно. После этого начальница пансионата связалась с моей маменькой, которая сообщила ей, чтобы я оставила учебное заведение и вернулась в усадьбу, — взволновано произнесла Анна. — Я не понимаю… Почему тогда мне не сообщили сразу. Как же так? Этого не может быть.

Девушка помчалась к лестнице и перепрыгивая через ступеньки, направилась в комнату графини Вольской. Частный сыщик последовал за ней, опасаясь за ее здоровье. Но комната была закрыта на ключ. Анна в порыве отчаяния стучалась и звала маменьку, а потом села на пол, обхватив себя руками и горько заплакала.

— С вашего позволения, я возьму ключ от комнаты у слуг, — Алексей Валерьевич, удивлённый происходящим, и быстро ушел.

Анна не слышала его слов и не замечала его исчезновения. Она отрешённо смотрела на потолок, пытаясь осознать смерть матери. Вдруг ей показалось, что потолок изменился. На нем словно появилось чёрное пятно, которое разрастаясь стало принимать форму человека в плаще и широкополой шляпе. Крик замер у Анны в горле, когда она увидела, что он повернул к ней свою безликую голову. Он будто снял шляпу и поклонился. В этот момент Анна услышала шепот, переходящий в шипящий смех, казалось отталкивающейся от стен, потолка и пола: “Ты последняя из рода Вольских”. В двери комнаты графини вдруг образовалась воронка, из которой вылезли прозрачные руки и потянулись к девушке.

Анна забилось в угол, заткнула уши и завыла от страха.

— Анна Петровна, не бойтесь. Я здесь. Все хорошо. Смерть — страшная штука, но она неизбежна для всех. Сейчас мы откроем с вами эту дверь и вы увидите, что комната пуста, — Кравцов, гладил девушку по голове, и его слова медленно приводили ее в чувство. Видения исчезли. Алексей Валерьевич, оглядываясь по сторонам, уловил сильное колебание воздуха и шелест женского платья, словно рядом с ним кто-то только что прошел. Его обдало холодом, и в тишине он отчётливо услышал голос графини Вольской: “Помогите ей. Спасите ее”.

Лишь очередной всхлип Анны, вернул в его в действительность. Кравцов помог Анне поднятся и открыл дверь. Комната была запущена, как все в этом доме. Толстый слой пыли лежал на всех предметах. Шторы были плотно закрыты. Кравцов, подойдя к столу, зажёг свечи, отдернул портьеры и открыл окно. Осмотр комнаты ничего не дал: кроме личных вещей графини, в комнате не было никаких бумаг, проливающих свет на тайны, которые витали над этим домом.

Анна тихо стояла у стола, держа в руке шкатулку с украшениями маменьки. Когда-то в детстве она так мечтала примерить эти прелестные вещицы, а сейчас ей было очень грустно и одиноко. Ведь, то что она услышала в коридоре было правдой — она, Анна Петровна Вольская, стала последним представителем рода. Ее сердце сжалось от горя. Но одновременно с этим в ней проснулась решимость и твердость, характерная для Вольских. Она должна во всем разобраться, попытаться вернуть брата и покончить со всеми тайнами навсегда.

— Алексей Валерьевич, мне трудно поверить в смерть маменьки и непонятно, почему меня не известили об этом в положенное время. Но если это правда, прошу вас сопроводить меня в наш фамильный склеп. Мне нужно окончательно убедиться, что это все не очередной мой безумный сон.

Кравцов услышал спокойный и твердый голос Анны. Повернувшись, он столкнулся с её решительным, полным уверенности взглядом. На мгновение, Кравцову показалось, что перед ним стоит Изольда Васильевна — гордая осанка, характерный наклон головы, изящная фигура. Он покачал головой, сбрасывая наваждение. Перед ним стояла Анна, но сходство с матерью было неоспоримым, если бы не каштановые волосы девушки.

Кравцов сопроводил новую графиню Вольскую в фамильный склеп, где Анна, спокойная и печальная, провела довольно много времени. Выйдя наружу, Анна вздохнула и перекрестившись подошла к растроенному Алексею Валерьевичу, который за это время успел посетить и дорогие могилки членов его семьи.