Вперёд шагнули не сразу. Люди переглядывались, взвешивали. Потом вперёд вышла девчонка с перевязанной рукой — та самая, что которую ещё недавно лечил Годунов… За ней — двое парней, один с перебинтованной ногой, второй — с пустым взглядом профессионала. Потом ещё и ещё…

В итоге из пленников ко мне присоединилось человек тридцать. Остальные предпочли отсидеться. Ну что ж, их право. Лучше сразу отсеять сомневающихся или подверженных страху. Они для моего дела станут лишь обузой.

— Те, кто со мной — получат железо, еду и кров. Но у меня за основу взяты тренировки. Будете жалеть, что родились. Предупреждаю сразу, чтобы потом вопросов не возникало. Остальные… — я махнул рукой в сторону уходящей вдаль тропы. — Там километров через пять есть деревня. Скажете, что от меня — вам помогут переправиться дальше. Прощайте и не поминайте лихом. Если свидимся, то обязательно обнимемся.

Освобожденные пленники поклонились, шепча слова благодарности, а после ушли в указанном направлении. А я остался с теми, кто решил, что свобода стоит дороже спокойствия.

Молодые и уже входящие в пору взросления. С ранами или оставшиеся здоровыми. Интересно, сколько из них выживут?

Но это уже их выбор. Я им давал шанс изменить судьбу.

А я, как обычно, пойду против течения. А уж течение в царском дворце мутное, разветвлённое — всяк карась под свою корягу пытается побольше добра и власти утянуть. Чтобы родовые корни укрепить и при возможности чужие выдернуть.

— Иван Васильевич, а татарчат тоже с собой возьмем? — спросил Ермак, когда первые бойцы зашли в Омут.

— Придётся с собой брать. Не бросишь же здесь — сгинут сразу, — вздохнул я.

— Мы выживем! Мы стойкие! — с вызовом выкрикнул младший сын мурзы. — Мы даже тигров не боимся!

— Ну, раз тигров не боишься, то и в столице не страшно будет, — хмыкнул я в ответ. — Хотя, там зверьё гораздо опаснее…

Ко мне подошла Марфа Васильевна. Всё то время, пока я разбирался с раненными, пока давал выбор освобожденным и разговаривал с царицей, она стояла поодаль. Не мешала мужу править…

Самая классная жена — тихая, спокойная, всегда рядом и всегда готовая поддержать. И вместе с тем она являлась «летучим всадником», и к тому же не раз принимала участие в боях. Она чем-то мне напоминала саблю в ножнах — пока не вытаскивают наружу острую сущность, всегда прекрасна и стройна.

— Значит, снова снимаемся с места? — спросила она со вздохом.

— Снимаемся, — кивнул я в ответ. — Возможно, сегодня же вернёмся, но нужно быть готовым ко всему. Кто знает — что у царицы на уме?

Марфа Васильевна молча кивнула, её глаза скользнули по нашим людям, оценивая, кто сколько выдержит. В глазах любимой читалась усталость, но не слабость — скорее привычная горечь, как у воина, который слишком часто видел, как рушатся планы. Или слишком часто видел, как умирают солдаты, с которыми только недавно перешучивались за общим столом.

— Ладно, — сказала она тихо. — Может поесть успеют перед дорогой? Отправимся чуть позже?

Она махнула рукой и тут же к нам из поместья выскочили Марфа с Меланьей. В руках они тащили нарезанные ломти хлеба с крупными кусками мяса и порезанными луковицами. Семён вытащил пару бутылей с водой.

Во как! Всё подготовлено! Я усмехнулся. Жена всегда помнила о таких вещах — о хлебе, о воде, о том, чтобы у людей силы оставались. Не зря её в отряде звали не иначе как «матушка». Хотя если бы кто-то осмелился назвать её так в лицо — получил бы подзатыльник. И не от меня, а лично от «матушки».

— Да, покорми их, — согласился я. — А я пока с Ермаком прогуляюсь. Десять минут ещё найдётся перед отправкой.

Я кивнул Ермаку, тот подмигнул в ответ и подтолкнул к еде татарчат. Сам же двинулся за мной. Годунова тревожить не стали — он всё ещё творил своё лекарское колдунство. За спиной слышались приглушённые голоса, смех — наши новые бойцы уже начали делить принесённую еду. Кто-то шутил, кто-то спорил, кто-то тихо молился. Жизнь, несмотря ни на что, брала своё.

— Иван Васильевич, — Ермак понизил голос, когда мы вышли наружу. — А вдруг царица подстроит западню?

— Вдруг? — я хмыкнул. — Да она уже наверняка что-то замышляет. Но у нас выбора нет.

— А если…

— Если что — будем рубиться, — перебил я. — Как всегда.

Он замолчал, но в его глазах читалось беспокойство. Ермак был храбр, но не глуп — он понимал, что в столице нас ждёт не честный бой, а паутина интриг. И против клинка можно выстоять, а вот против яда, подкупленной стражи или «случайного» пожара — куда сложнее.

Я посмотрел на небо. Тучи сгущались, предвещая дождь.

— Скоро польёт, — пробормотал я.

— К добру или к худу? — усмехнулся Ермак.

— К какому-то… — ответил я и повернулся к поместью, к полыхающему синими всполохами Омуту. — Пошли. Пока не началось, надо успеть. Если кто не доел, то доест на ходу!

Выход из Омута я специально выбрал там, где была безопасная зона — в паре километров от Москвы. Колдуны и волшебники сделали такой прочный щит над Москвой, что даже Бездна с её происками не могла пробить магию русских колдунов. С одной стороны это хорошо — кошмарные создания Бездны не потревожат мирняк, а с другой… Придётся добираться на своих двоих, а это лишняя трата времени.

Наш Омут заметили сразу же, как только появился контур, поэтому я не удивился тому, что меня и моих бойцов встретили со вскинутыми ружьями и огненными шарами. Время военное, поэтому от Омутов хорошего не жди.

Из-за заградительных сооружений на нас уставилось не менее десятка стволов и примерно столько же случилось магических вспышек. Хорошая реакция, добротная…

Своим воинам я дал чёткие инструкции. Мы шли с поднятыми руками, с оружием на виду, с каменными рожами и всеми силами старались дать понять, что у нас вовсе нет никаких злых намерений.

— Вас узнали, господин, — прошептал в ухо Тычимба, слетавший на разведку. — Но для порядка всё ещё держат на мушке.

— Понял-принял, — одними губами шепнул я в ответ. — Сколько?

— Отряд из тридцати человек. Есть как ведари, так и простые солдаты. Руководит всеми колдун, — понеслась в ответ информация.

— Стой, кто идёт!!! — раздался со стороны блок-поста грубый голос.

— Иван Васильевич Рюрикович со своими людьми! — крикнул я в ответ. — Прибыли по приглашению царицы Елены Васильевны!

Наступила тишина. Только ветер шевелил обрывки полиэтилена на мешках с песком, да где-то вдалеке каркнула ворона — словно сама смерть заинтересовалась исходом этого разговора.

Стволы не опустились, магические вспышки не погасли. Но в рядах защитников послышался шепот.

— Рюрикович? Тот самый?

— Говорят, он в прошлом году целый отряд татарского спецназа в одиночку положил… И ещё немало тварей из Бездны завалил…

— Тише, дурак! Он же слышит!

Из-за баррикады вышел высокий мужчина в берете с серебряной звездой. Колдун. Походка у него была плавная, словно он не шёл, а скользил над землёй. Глаза — холодные, как лезвие ножа.

— Рюрикович… — протянул он, и в его голосе прозвучало что-то между уважением и предостережением. — Царица действительно ждёт. Но не одна.

Я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок.

— Кто ещё? — спросил я, хотя уже догадывался.

Колдун усмехнулся.

— Бояре и князья. Все ждут прихода Белого царя.

Ермак напрягся рядом со мной. Годунов криво усмехнулся. Да уж, моим сподручным лучше бы в бою с татарами побывать, или против тварей Бездны выступить, чем в словесные дуэли с боярами вступать. Порой не раз теряли деревни только из-за бюрократии, а таже из-за желания властителей местных земель перестраховаться и прикрыть свою жопу.

— Ну что ж… — я медленно опустил руки и потянулся к рукояти кинжала. — Тогда нам с ними есть о чём поговорить.

Колдун нахмурился. Оглянулся на своих воинов. Те ждали распоряжения главняка, но некоторые насторожились при виде моего жеста.

— Оружие придется оставить. Во дворец проход только без железа.