– Она ста… ста…

– И ничего она не старая! – вступился Стас, – очень резвая бабулька.

– Она староста всея Руси! – выпалил Жорик и мы уважительно притихли.

За прошедшую неделю земляне перезнакомились со всем курсом и со многими наладили весьма неплохие отношения. Особенно дружеские – установились с варгами. Восемь молодых мужчин обладали веселым нравом и повышенным чувством справедливости, ко всем относились приветливо. Лишь с тентурийцами они держались отстранено холодно, зато с землянами быстро нашли общий язык и уже через несколько дней ходили по Академии, распевая когда-то народную песню «Я на камушке сижу, я топор в руках держу…», а учитывая наличие у варгов выпирающих клыков и длинных, заостренных когтей звучало это весьма угрожающе.

Единственная, с кем не удалось наладить никакого контакта, была Анвен Беллим. Девушка открыто игнорировала землян, как, впрочем, и всех остальных, задирая свой хорошенький носик. Если она оказывалась в гостиной, когда мы с Хуней входили в отсек, то фыркала и, расправив плечи, походкой царицы удалялась в свою спальню. Узнав, что Айа встречается с Жориком, эльфийка испортила отношения и с ней. В целом, никто из однокурсников не питал особой привязанности к Анвен, лишь мужчины-эленмарцы считали своим долгом помочь ей в любой жизненной ситуации и выполнить любую просьбу, но после этого вздыхали с облегчением и предпочитали держаться от девушки на расстоянии. Впрочем, Анвен сложившаяся ситуация не особо расстраивала. Видимо, такое поведение мужчин и женщин было естественным на Эленмаре. Единственное, что меня бесконечно раздражало в ее поведении, это повышенный интерес к тангиру Дарину Элвэ. Нет, «леденец», конечно, не бросался сломя голову выполнять любую прихоть нежной эльфийки, но был с ней неизменно вежлив и терпелив, а в моем присутствии даже улыбался, общаясь с Анвен, поглаживал девушку по ладошке и даже что-то шептал на ухо. Ну что же, я проиграла, даже не вступив в игру.

Брат эльфийки, Фингорм, после памятного разговора в гостиной нашего отсека, больше не показывался на Хунькином горизонте, что явно не нравилось подруге. Даже на Феокла она смотрела по другому, изредка просила робота читать ей вслух и улыбалась, слушая голос белобрысого эльфа. А живого прототипа андроида мы иногда видели в столовой, неизменно подтянутого, сияющего и, зачастую, в сопровождении какой-нибудь дамы, влюбленно взирающей на него. Хунька в такие моменты отворачивалась и усиленно делала вид, что ее это несколько не задевает, но грусть в глазах спрятать весьма-весьма непросто, особенно от людей, которые хорошо тебя знают.

Наказывать преподавателям было пока некого, да и не за что, и курсанты ходили на соответствующие вахты согласно составленного всунем графика. Мне пока довелось подежурить лишь в столовой. Работа не пыльная и очень вкусная. Сидишь себе, мечтательно смотришь на плывущие за окном облака, лопаешь какой-нибудь инопланетный деликатес, разрешенный к употреблению землянами, и отдаешь команды роботам в какой пищевой автомат какие продукты загрузить или на что обратить внимание при уборке территории.

Истархова и Вихрова никто из нас больше не видел. Жизнь на новом месте налаживалась, обретая свое русло и размеренное течение.

Подошла очередь нашей четверки нести загадочную вахту в ангаре с кораблями апаньяр. Те однокурсники, кто уже побывал там, считали это времяпрепровождение самым скучным занятием. Да, и правда, сидишь себе один одинешенек среди летательных аппаратов, и нельзя ни уйти, ни поспать. Но не смотря на их рассказы, в душе царил подъем, предвкушение и предчувствие чего-то волшебного.

Первым отправился в ангар Погодин. Мы в это время были на занятиях и с нетерпением ждали его возвращения. Увидели Стаса только в столовой, когда он с битком забитым едой подносом опустился за наш с Хунькой столик.

– Это на самом деле очень тоскливое занятие, – подтвердил друг, – Селедкину Айа хотя бы еды с собой собрала, их четверка дежурила до нас, а я там от голода чуть не умер!

– Да тебя можно неделю не кормить, Погодин, – усмехнулась Хунька, – ты тут на инопланетном харче при спокойной жизни вон какие щеки за неделю наел.

– Так вкушно же, – подтвердил с набитым ртом Стас, – я молодой растущий организм.

– Вширь? – поинтересовалась подруга, – смотри, растолстеешь, ни один ксури не полюбит.

– Язва ты, Фархунда! – парировал Погодин, – не пересмотришь свой характер, так и останешься в девках.

– Да, хватит вам, – пришлось мне вмешаться. В последнее время стычки между Стасом и Хуней набирали обороты, – расскажи лучше, какие они?

– Кто? – не понял Погодин, наслаждающийся своей перепалкой и едой.

– Кораблики!

– А! Кораблики! – улыбнулся он, – обычные, черненькие такие, обтекаемые. Знаешь, они словно не из металла сделаны. Материал такой странный, чем-то резину напоминает.

– А иллюминаторы? Вход? Шлюзы и прочие отверстия? – не унималась я.

– А нет ничего, – ответил Стас, закидывая в рот очередную порцию пищи.

– Как это? – опешили мы с Хунькой.

– А вот так, нет в кораблях никаких отверстий. Они словно сделаны из одного огромного куска странного минерала, и нет ни одной трещинки или щели, ни единого стыка или крепежа.

– Странно, – задумчиво произнесла Хунька.

– Вот и я говорю – странно. Эти кораблики, как детские модельки, целиком выплавленные из пластмассы.

– Ну а символы какие-нибудь или опознавательные знаки на них есть? – мне не терпелось поскорее увидеть эти загадочные корабли.

– Нет на них ничего, Алька. Говорю же, просто черные куски неизвестного материала, которым придали одинаковую форму.

– Как же тогда узнали, что это летательные аппараты? Вдруг ошиблись?

– А их вместе с описанием нашли. Да, сама прочитаешь. Тебе файл на комм придет, как только в ангар зайдешь, – и Стас смачно вгрызся в свежую булочку, застонав от удовольствия.

От Жорика тоже ничего внятного добиться не удалось. Спать я ложилась с замирающим от предвкушения сердцем. Хунькина кровать пустовала, она то уже дождалась своей вахты.

– Алевтина, время, – разбудил меня голос Феокла.

Так быстро я, пожалуй, никогда не собиралась. Наскоро переплела косу и рванула навстречу тайне, нащупывая под форменной курткой загадочный кулончик апаньяр. Почему-то во мне росла уверенность, что именно у меня получится разгадать тайну этих корабликов. Если у ученых не получилось, значит они просто не там искали. «Раскрой свою душу» – говорили апаньяр. Значит, к их изобретениям нельзя подходить с позиции прагматизма, значит, нужно что-то еще.

Я неслась по пустынным коридорам спящей Академии, лишь изредка встречая на пути роботов-уборщиков. Уже, когда перенеслась к ангарам и выскочила из лифта, с размаху впечаталась в кого-то высокого и достаточно крепкого, чтобы выдержать мой спонтанный натиск. Подняв глаза, встретилась со смеющимся взглядом деда.

– Приветствую вас, легар Сорг, – кивнула я, приложив сжатый кулак к груди, как того требовали правила Академии.

– И я тебя приветствую, мой птенчик, – улыбнулся он, – вот, только сегодня вернулся, узнал, что у тебя первая вахта в ангаре и решил пожелать удачи.

– Желайте! – улыбнулась в ответ.

Белиготар Сорг, подняв руку, нежно коснулся моей щеки и сказал:

– Все эти вахты придуманы от бессилия ученых, в надежде хоть на шаг приблизиться к разгадке. А разгадка сейчас нужна, как никогда, – его лицо стало серьезным и напряженным, – на приграничных территориях участились нападения. Гибнут люди, Аля. Боюсь, нас ожидает новое столкновение с Темным Кругом. Война…

– Война? – прошептала я.

– Да, птенчик, как вполне возможное развитие текущих событий – война. И корабли апаньяр стали бы бонусом Коалиции, тайным козырем, – легар убрал руку с моей щеки, но продолжал удерживать за плечи, глядя в глаза, – все мыслимые и даже немыслимые способы заставить эти аппараты летать уже использованы. Результатов, к моему огромному сожалению, нет. Но я видел, какие нестандартные способы решения проблем приходят на ум землянам, поэтому искренне надеюсь на вас. Слышишь, Аля, верю в вас! И надеюсь…