Ох, Олюшка. Знает вкусы супруга. Мы взяли с собой корзинку со снедью. На всякий случай я кликнул двоих своих дружинников. Пусть зарплату отрабатывают, хватит местным девкам юбки задирать.

В этом месте в Ловать впадает ручей, природа тут создала идиллический уголок. На излучине ручья образовалось небольшое озерцо. Метров семьдесят в самом широком месте. Фишка в том, что здесь нет водорослей и дно кристально чистое, мелкий песочек, камни, раки и вездесущие мальки. Вода довольно тёплая, прогревается и нет подземных холодных ключей. Оставив охранников бдить подальше от нас, я скинул одежду и влетел в воду, раскинув руки. Минут пятнадцать нырял и плавал, потом принялся уговаривать жену.

— Нет, я не пойду. Иж чего удумал. Ну не тащи ты меня. Я не хочу.

Пришлось приложить весь свой дар убеждения. Оля скинула верхнюю одежду и со страдальческим видом, оставшись в исподней рубахе, сделал шажок к воде.

— Как хорошо, — это я подхватил её под спинку и придерживая, позволил раскинуть руки. Ольга отрешённо смотрела в бескрайнее небо, полностью расслабившись. А потом меня заинтересовали особенности фрагментов фигуры моей супруги. Мокрая рубашка заманчиво обрисовала налитые груди, крупные соски, крепкие бёдра и стройные ножки.

— Нет, Алёша, не здесь.

Ага, я бережно вынес её на руках и устремился к колышущейся траве на берегу.

А потом мы долго лежали обнажённые, ласковый ветерок высушил влагу и даже начало припекать.

А когда я ещё раз искупнулся, меня на берегу ожидало роскошное пиршество.

Взглядом я облизал лежавшую на тряпке снедь. Жаренная курица, ветчина, пироги с грибами и капустой, свежие огурчики, лучок и ломти ржаного хлеба. Я набросился на еду, как комары на голую комсомолку в тайге. Оля ела меньше, она прикрывала рот ладошкой, откусывая пирожок и смеялась над тем, как жадно я ем.А потом я просто положил голову на её колени и сомкнул глаза.

Господи, спасибо за то счастье, что ты мне подарил. Ведь я счастливый человек, живу в такое интересное время. У меня замечательная жена, детки и вообще планов громадьё. Не всё легко и просто. Но мне хватает.

Как здесь ни хорошо, но надо возвращаться. Со мной в Коломну поплывут ученики Ерофея, груз огнеупорного кирпича и опять металл в изделиях для моих предприятий. Пора, иначе рискуем попасть в осеннюю беспутицу.

Прощаясь с женой, пообещал вернуться к Рождеству. Это важный для меня праздник и его я бы хотел провести с семьей.

Ну вот и что я такого сделал? Сразу по приезду в Молитвино на меня набросилась Янка. С претензией, что обещал приехать раньше. Женщина соскучилась и не хочет понимать, что у меня семья. Яна немного сумасбродная дама, вся такая внезапная. Нет, что касается дела — она кремень. Вон намедни Игнат на неё жаловался, говорит, что с ней невозможно вести дела. Ну, невозможно так как он хочет. А на мою Яну — где сядешь, там и слезешь.

А вот в плане личных отношений она любит почувствовать себя слабой и капризной. Как только я приехал, так она сразу резко почувствовала себя обиженной и никому не нужной. Поэтому вопрос брать её в Москву или нет, даже не обсуждается.

Оставив мастеров заканчивать кладку обоих печей в доме, я собрался в столицу.

Яна соскучилась по запруженным улицам, по столпотворению у церкви на воскресной службе. По шуму большого торга, по лавочкам и вообще по тому, чего некоторое время была лишена.

Вскоре в нашем московском доме жизнь наладилась. Стройка нового дома заканчивается, укладывают тёсанные плашки на крышу. А когда пойдут дожди и начнутся холода, строители обещают закончить и внутреннюю отделку. Яна уже сейчас начинает подыскивать всякие штучки в новый дом. А ещё пока не поздно, надо мебель заказывать. Не переть же в новый дом мебель из старого.

А меня нервирует мысль, это что же получается. Мне не суждено привезти в Москву Олю? Ведь этот дом отчасти и Янин тоже. Она будет здесь жить на правах хозяйки. А потом приедет моя жена и «иди дорогая, ты тут никто?». Я даже не представляю, как их познакомить. И, хотя Ольга знает о существовании Яны, она только мирится с тем, чего изменить не в состоянии.

А вот сталкивать их лицом к лицу я не смогу. Эти моменты с недавних пор для меня как занозы в теле. Мешают, а вытащить не могу.

— Как, неужели царский поезд? А где царь-батюшка едет, ой неужели. Вот бы посмотреть на него хоть одним глазочком.

Мы важно прогуливались по улице в сопровождении охранников, когда раздались крики. Всадники расчищают дорогу, и судя по количеству экипажей и сопровождающих — это царский выезд. Возможно, он возвращается из поездки в Троицко-Сергиев монастырь. Я слышал, что он ездит туда на богомолье. Выезд для царя довольно скромный. Несколько экипажей и всего пара сотен конвоя. Нам удалось рассмотреть процессию с небольшого расстояния. Но Яна очень возбудилась и расстроилась, что не смогла увидеть в закрытом возке государя, или его царицу. Почему-то именно последнюю она просто мечтала увидеть. Ну, в принципе, это не так и нереально. Можно издалека увидеть Софью, к примеру после воскресной службы в храме. Если подсуетиться конечно.

Я не говорил подруге о том, что несколько раз меня приглашали во дворец. Зачем? Яна достанет меня своими просьбами рассказать во всех подробностях, кто, когда и как. Глаза у девушки блестят от прикосновения к божественному отблеску, исходящему от царственной пары.

— И это будет работать? — на этот раз вопреки уже устоявшейся традиции, Иван не стал сажать меня за шахматную доску. Видимо до него дошли некие слухи о моих новаторских идеях. Вот он и спросил меня об этом. А я, вместо того чтобы описывать ему на словах устройство той же мельницы, попросил принести лист бумаги и рисовальные принадлежности.

Разумеется, никаких графитовых карандашей в привычном мне виде пока не существует. Мои знакомые пользовались кусочками угля, графита и даже сухими красками. Но продвинутые люди пользуются «свинцовыми» карандашами. Такой оставляет на бумаге неброский, но чёткий след. А вот у царя есть «серебряный» карандаш. Принцип тот же, тонкая серебряная проволока приварена к ручке. Удобно и след тонкий, легче работать. Правда стереть такой набросок не получится, придётся брать новый лист. Но у меня получалось без помарок.

Немалый опыт эскизировать свои задумки позволил сделать неплохой набросок в изометрии. Отвечая на посыпавшие вопросы, я просто вычерчивал отдельные узлы или показывал в разрезе под удобным ракурсом. Понимаю, что палюсь, но мне важно заинтересовать государя. И кажется, мне это удалось.

Сейчас мастера могут сделать набросок углём, но это будет весьма схематичная плоская картинка без соблюдения масштабности. Навроде рисунка необученного подростка.

Так что поучился двойной эффект. Кроме самих эскизов, царь с удивлением узнал от меня о водяном колесе и ветряке. Мне пришлось изрисовать небольшую пачку бумаги, прорисовывая принципиальные схемы и узлы.

На фразу, работает ли это, я ответил утвердительно, — государь, работает и не первый год. У меня под Новгородом несколько лесопилок и недалеко от Коломны есть мельница с ветряком и лесопилка, работающая от водяного колеса. Приглашаю ознакомиться.

Где-то на середине разговора вошла София Фоминична. Вообще их отношения разительно отличаются от привычных. Между ними царит лад и царица не собирается сидеть в светлице, занимаясь рукоделием. Она активно вмешивается в дела мужа, заметно помогая ему. Поэтому я не удивился, когда она вошла в комнату и стала слушать мои пояснения. А под конец даже поинтересовалась, — Алексий, и кто тебя этому научил? У дяди тоже были хорошие розмыслы, но я никогда не видела таких рисунков. Вот смотришь на них, у будто изнутри видишь, как всё устроенно, — царица говорит по-русски с сильным акцентом, но смысл вполне понятен.

— Государыня, так англы и фрязины уже строят похожие. А я много плавал по морям-океанам. Вот и увидел, немного доработал и поставил у себя, — думаю, царю не известен мой реальный опыт морехода и торговца с иноземцами, авось и прокатит.