Приятно, чёрт побери, снова почувствовать себя мужчиной. Сразу отношение меняется, народ видит, воин идёт.

Посыльный от Майера прибежал ближе к вечеру. Он передал весточку от хозяина. Майер сообщил, что на ночёвку остановились нужные мне люди.

Я как-то поведал ему вкратце свою историю и пообещал заплатить три серебряные монеты, если он найдёт попутный караван в наши края. Вот сейчас Майер и сообщал, что есть подходящий вариант.

М-да, я-то думал, что это проезжие купцы. А оказалось, что святоши. Целая делегация во главе с большим начальником. Судя по красной шапочке, это католический кардинал. А может епископ, я не разбираюсь в их знаках отличия.

Я наивный думал, что предложу свои услуги воина и толмача с русского языка и меня сразу возьмут. Ага, сейчас. Прежде всего толстый и важный мужичок, который ведал в караване хозяйственными делами и слугами, не понимал ни русского, ни немецкого. Только латынь и французский. А во-вторых, толмач у них уже есть. Если бы не помощь Майера, который сказал, что я знатный охотник и вообще на все руки мастер, я бы вернулся на хутор ни с чем. А так мне важно сообщили, что берут помощником. Но мне придётся помогать слугам. Типа «принеси, подай, пошёл вон». За это мне предоставляют место в повозке и питание.

И потянулись унылые дни. Я лежал в телеге и глазел на дорогу, и идущую за нами повозку. Периодически я спрыгивал и шёл рядом, чтобы размять ноги. А от обилия свободного времени опять меня стали занимать гнетущие мысли. Кто же это подсуетился, скинув меня в море? Это хорошо, что у меня затылок крепкий оказался. И плавать умею, моря не боюсь. То что меня хотели убить — это факт. Кому же я дорогу перешёл, даже в голову ничего не приходит? Ну всякое было, но из смертельных врагов у меня только тот придурок был, который поплатился жизнью за нападение на меня. Может его родственнички допёрли, кто отправил их чадо к праотцам и решили отомстить. Очень может быть. Подкупили кого из экипажа. Там люди Глебы были, я их знаю постольку — поскольку. Уверен, разве что, в Скоряте и Семёне. Глеб тоже не должен предать. А вот из остальных мог любой. Дали копеечку и показали пальцем на меня.

Других вариантов у меня нет, за отсутствием подробной информации.

День шёл за днём, и мы въехали в земли гордых пшеков. Пока ещё не состоялась уния, объединяющая под властью польского круля земли Польши и Литвы. Но разницу с немецкими землями мы сразу почувствовали. К нам стали наведываться дружины местных панов. Увидя святош, они с кислыми мордами целовали ручку кардиналу и исчезали. Простых же купцов стригли как капусту. Каждый мелкопоместный пан считал своим долгом взять подорожную за проезд через свои владения. Пожалуй, путешествие с подобным обозом, самый лучший вариант для меня. По-крайней мере безопасный. Всё-таки никто, даже самые отъявленные душегубы, не подымут руку на церковь в лице ей важных сановников.

Правда тут есть и обратная сторона медали. Меня считали грязным слугой, приходилось помогать мыть котлы после вечерней трапезы. И слугам помогать, и телеги вытаскивать из грязи. Правда, когда я начал приносить к кардинальскому столу жирных осенних уток и гусей, отношение изменилось в лучшую сторону.

Да, на носу ранняя осень, а мы тащимся по литовским землям. Кардинал торопится, ему нужно аж в саму Москву. И он абсолютно справедливо опасается осенней распутицы. А в Пскове я отделился от каравана, наши пути расходятся. Тем более уже не проблема найти подходящий караван идущий к нам.

Мы тащились целую седмицу. Купец, согласившийся меня подбросить, вёз соль и не особо торопился. Тем более телеги прилично перегружены и приходится давать лошадям роздых. Но мне торопиться уже некуда, я близок к дому. Но чем ближе, тем больше беспокойных мыслей.

А что, если это мой тестюшка отличился? Вдруг я ему где-то дорогу перешёл своими инновациями. Или в торговле заграничной. А если и Ольга тут замешана? Сейчас она становится моим наследником. Я-то сирота, некому наследство передать. Получается она выгодополучатель. А все эти охи и вздохи — так, бабий спектакль.

Но вспомнив лицо жены, устыдился. Нет, Оля не может. Но червячок всё равно продолжает грызть душу, разъедая мою веру в семью.

Нет, я, пожалуй, не стану сразу объявляться, подожду.

Мой расчёт оказался верен, я нашёл Скоряту в доме его городской зазнобы. Только он был не в состоянии со мной беседовать. Пьян вусмерть. Типа поминки по мне справляет. Его баба пожаловалась, что третью неделю не просыхает. Всё меня поминает.

А с утра я начал с ним оздоровительные процедуры. Едва понимающего, что с ним происходит мужика, я вытащил на улицу и дважды облил холодной водой. Вроде начал что-то понимать.

Мой давний друг выглядит ужасно. Всклокоченная нечёсаная грива волос, глаза воспалённые. Он выхлестал кружку холодной воды и попытался проморгаться, рассматривая меня.

— Да хорош уже любоваться мной. Я это, я, — тогда мой верный товарищ полез ко мне целоваться. При этом что-то выкрикивал и окончательно намочил мне рубашку. С него стекала вылитая мною вода.

А когда хозяйка накормила его жирным бульоном, Скорята начал хоть что-то соображать.

— Как это не надо сообщить? Тебя же считают того, утопшим. Молодая жинка убивается, а он не надо.

— Дурья твоя башка, я же говорю, что не сам с лодки упал. Помог кто-то из наших. А кто? Вот вопрос. И главное кто заплатил за это? Ты вот знаешь ответ на это?

— Нет, — Скорята так замотал головой, что я испугался за её целостность.

— Вот потому и молчи. И бабе своей накажи помалкивать. Сначала всё разузнаем, а уж потом. Ты мне лучше скажи, что дома деется?

— А ничего хорошего. Как мы вернулись и народ, значится, узнал про тебя, сразу началась буза. Смерды не хотят платить как договорено.

— А что Арсений, что староста?

— А что они могут? Без дружины-то. Я предлагал Ольге настучать им в бубен, да она не дозволила.

— Ну а жена как? Не радуется моей пропаже?

— Не, бог с тобой. Наоборот, вся почернела. Но дворню держит в строгости.

Угу, держит значить, это хорошо. Это правильно, но надо бы самому глянуть.

Седмицу я проторчал в доме, никуда не выходя. Ждал информации. Скорята подкупил кого-то из дворни Григория Дурдеева, и теперь я анализировал полученные сведения.

Вроде там всё как обычно. Новость обо мне встретили, на первый взгляд, печально. От радости никто не прыгал и меня не проклинал.

Не знаю, засиделся я уже тут. Поэтому дал команду Скоряте найти лодку, чтобы нас доставили в моё село.

Прибыли мы уже в темноте, так и рассчитывал. А пока я прятался в прибрежных кустах, Скорята проверил обстановку. Остановлюсь на ночь у него, а утром видно будет.

Скорята с утра побежал к Ерофею, пообщаться значиться. Тому я доверяю, как и Семёну. Ну нет у них причин мне вредить. Наоборот, через меня к ним спокойная и сытая жизнь пожаловала.

По-партизански собрались вчетвером. Меня обнимали и вполне искренне пытались помочь.

— Глеб может обиду затаить и промолчать, когда нужно сказать. Но на душегубство — нет, не верю. Не такой он человек, — Ерофей решительно рубанул ладонью воздух.

Мы перебрали всех, включая Арсения. Ну нет у нас причин для подозрений.

— Так, а где сейчас вся команда лодки?

— Дык, кто где. Судно-то стало на прикол. А что?

— А то, что я же вроде как утоп. Так тот ирод думает, который меня по голове-то стукнул. А ежели мы сейчас всю команду соберём, типа в поход собрались. И тут я и появлюсь. Как маркуете, испужается душегуб?

— Ясно дело, должон себя выдать, — оценил мой замысел Скорята.

— Тока, а кто же отдаст такую команду всем собраться? Арсений? Его Глебка слушать не станет, — влез Ерофей со своими сомнениями.

— А Ольга? Она же теперь туточки главная.

Хм, так и порешили. Вечером меня провели огородами в мой собственный дом. Как воры крались, но зато я узнал, что одна из наших служанок с парнишкой из смердов милуется у нас на завалинке. Кокетничает напропалую, мы прошли мимо, те даже не оглянулась.