Оля родила мне сына в конце апреля. На это время мы перебрались в город к её родителям. Там есть опытные повивальные бабки, да и условия для родов получше. Опять-таки мамка с сёстрами помогут на первых порах.

Я учёл свои ошибки, теперь мои условия по приёму новых землепашцев не сильно отличаются от общих. Но у меня для них всё равно есть заманушки. Я набираю рабочих и плачу неплохие деньги за труд. Но стараюсь не брать местных, чтобы не заводить врагов среди соседей.

На верфи у меня пока прежний управляющий. Он неплох для своей должности. А когда я ему вдвое поднял зарплату, то тот даже перестал тихо саботировать. А работу он знает, один из лучших корабелов у нас. Но, по моему мнению, в верфь придётся вкладываться. Здесь чисто ручной труд. А он непроизводителен, я уже наметил первоочерёдные мероприятия.

Богдан привёл назад внушительный караван из полутора десятков повозок. Да, они прибыли только в конце мая, когда я уже и ждать перестал. Но когда я увидел этот мекающий и мычащий столб пыль, то сразу понял. Мои едут.

С Богданом пришло пятеро новых служак и теперь у меня чёртова дюжина опытных и серьёзных воинов. Вот только надо вооружить их нормально, бронька тоже не помешает. Лошадей верховых надо искать, хотя бы пяток.

Последние события показали, что напрасно я считал себя самым умным. И ведь вроде дела пошли в гору, а вот как оно вышло. Против общества переть глупо. Я изолировал сам себя от остальных, занимаясь делами. В результате, только благодаря невероятному везению и возможно божественному вмешательству, смог вернуться к семье. А нас теперь трое, сын Сашка терроризирует мамку и тёток. Меня тоже не забывает. Протянет ручку и пытается выдрать из моей бороды волосок, другой. Наверное хочет сказать, «Трах-тибидох, хочу всего и сразу».

Июль выдался жарким и сухим. Бездонное белесое небо без единого облачка навевало мысли о немедленном побеге из города. В моём селе сейчас благодать. У воды жара всегда легче переносится, а уж в лесу вообще кайф. Но увы, остаётся об этом только мечтать. Пока я не могу покинуть наш городской особняк.

С того момента, как я вернулся из плена прошло три года. Целых три года, вроде не мало, но для меня это пролетело как единый миг. Столько интересного и важного для меня и моей семьи случилось.

Из существенного — моя Оля на сносях. К декабрю, дай бог, родит мне дочку. Против сына возражать тоже не буду, но бабки кивают на животик и с умным видом говорят:

«Девка будет, вон пузо-то торчком стоит», — по их мнению, если живот остренький, то девка родится. А если округлый — пацан.

Жена за годы нашей семейной жизни расцвела. Немного округлилась и появилась в ней уверенность в своих силах. Она моя верная помощница. В нашем селе, которое получило название «Сомово» от моей фамилии, именно Ольга заправляет всеми делами. Под нею управляющий Арсений и староста Матвей. Всё, что связано с землей лежит на старосте. Арсений заправляет на лесопилке и нашем заводике, где мы изготовляем огнеупорный кирпич. Оля стучит им по ленивым маковкам и держит ответ передо мною.

А я же полностью погружён в дела на нашей верфи. Внезапное приобретение досталось мне непросто. Это цена моего плена и попытки порабощения. Один всевышний знает, каким чудом я смог бежать. Такие случаи очень редки, но мне повезло.

Верфь мне досталось в рабочем состоянии и даже со старым управляющим Фомой я ухитрился наладить рабочие отношения. Немолодой мужчина являлся одновременно и главным корабельным мастером, и управляющим. Опыта ему не занимать, но вот беда. Упрямый чертяка, переубедить его малореально. Иногда мне приходилось просто отдавать приказы. Фома тогда пытался обижаться и даже мешать моим новшествам. Убедить его можно было только одним способом — показать на практике, что моя идея работает. Тогда неохотно, но он признавал мою правоту.

Мы часто спорили до хрипоты, а каких мне усилий стоила реконструкция верфи. Совсем недавно на её двух стапелях собирали так называемые набойные ладьи. К килевой балке, роль которой играли крупные стволы дуба или липы крепились доски для увеличения высоты бортов. Технология изготовления досок — отдельная песня. В ствол вдоль его длины вбивали клинья и распорки, раскалывая таким образом дерево. Потом получившиеся заготовки обтёсывали и получали доски различной толщины. На этом фоне моя продукция была просто верхом совершенства. Мои доски имели одинаковую толщины и ровные края. Правда по верфям пустили слух, что мои доски долго не проживут. Но я относил это к проискам злопыхателей, мои идут доски нарасхват. И технологию их производства я уже отработал.

Ель и сосну рубили зимой, начиная с конца ноября по февраль. Желательно это делать в новолуние, так старики бают. Зиму стволы лежали в лесу, так древесина крепче становится. Сам не проверял, но мастера врать не будут. А когда сходил лёд, стволы сбивали в плоты и спускали к моему селу. Там с помощью лошадей мои рабочие укладывали лес в штабеля так, чтобы древесина проветривалась. Сверху сбивали навес от прямых солнечных лучей и дождя. Отдельно лежат стволы дуба и лиственницы. Без них никак, самые важные элементы судна изготовляются именно из дуба. Срок жизни судов с использованием дубовых досок от десяти до сорока лет. Говорят, что английский дуб ещё дольше стоит. Но где мы, а где Англия.

Далее сезон дерево сохнет и только потом мы пускаем его на распиловку. Процесс не быстрый, зато на мою доску запись задолго вперёд.

У меня уже работают два водяных колеса, второе в прошлом году поставили. Четыре бригады работают в две смены, зарабатывая мне денежку. Но и мои рабочие в накладе не остаются. Они у меня на сдельщине, зарплата зависит от выработки. Вот и стараются.

Реконструкция верфи обошлась в целое состояние. Зато сейчас у нас четыре стапеля, два из которых под крупные суда.

В Новгороде на верфях выпускают в основном речные суда. Это насады, которые строились по технологии струга. Соединяли элементы корпуса методом «на вицу». Это крученные ветви и корни деревьев. Ими стягивали конструкцию, уплотняли пенькой и смолили.

Насад и набой — суть одна технология. Только насад уже имел дощаную палубу и являлся боевым судном. Набой же являлся чисто вспомогательным или торговым для перевозки грузов. Такая лодка брала до 15 тонн груза. Внешне насад и набой не сразу отличишь, нужно заглянуть внутрь.

Выпускали верфи ушкуи — универсальные речные суда, шняки от 6 до 12 метров в длину и конечно классическую русскую беспалубную ладью.

Из крупных кораблей строили беспалубные парусно-гребные карабасы. И считалось, что этого достаточно для наших мест. Мне же хотелось спускать на воду что-то посерьёзнее. Ну типа поморского однопалубного коча или как их называли «кочмара», «поморская ладья». Это уже было серьёзное двух-трёхмачтовое судно длиной до 25 метров и шириной до 8. Такая могла взять на борт до 300 тонн и пройти при попутном ветре до 300 километров в сутки. Осадка до полутора метров позволяла свободно преодолеть Волхов и выйти в Ладогу. Но всё упиралось в упрямство моего главного корабела. Он мои доски-то с трудом переварил, но отказаться от соединения «на вицу» в пользу металлических скоб и гвоздей — категорически отказывался. Работу «вгладь» мастер вообще считал блажью. Я вскоре созрел и решился искать корабельного мастера в Голландии, там успешно строили каракки и когги. Эти монстры длиной до 50 метров, шириной до 12, высота бортов 9 метров, могли брать до 900 тонн груза. Развитое парусное вооружение — три мачты, высокие надстройки на баке и юте позволяют с комфортом путешествовать по морям и океанам.

Пока я наводил справки среди ганзейцев о корабельном мастере, который бы согласился переехать к нам, мне посоветовали обратить внимание на одно семейство.

Его глава Трифон Амосов, потомок мореходов, промышлявших зверя в Белом море. Перебрался к нам всем семейством из Холмогор и осел тут. Лет пять назад выкупил у разорившегося купца небольшую верфь и вместе с тремя сыновьями строит лодки чисто речного класса. Классические ушкуи, но что интересно, обшивку лодок всегда набирают методом «внахлёст», другие мне не попадались. А эти ребята работают «гладью», цена на такие суда выше и ватажки ушкуйников кривятся, предпочитаю более дешёвые лодки. Судно, построенное из несушёной доски методом «внахлест» от силы проходит лет пять, оно тяжелее, зато в полтора раза дешевле. Ватажники живут одним днём и не готовы переплачивать. Проведённое мною дознание выявило, что у клана Амосовых проблемы финансового характера. Амосовы задолжали приличную сумму и не заметно, чтобы они смогли вернуть взятую купу вовремя. Я даже знаю тех людей, которые вошли в их положение и заняли кругленькую сумму. Эти кого хошь сожрут и не подавятся. Думаю, что вскоре верфь поменяет своих хозяев.