Он чуть наклонился вперёд, положив локти на стол. В его спокойном голосе впервые отчётливо прозвучала сталь.

— Ответ, на мой взгляд, очевиден. Именно на борту «Пелагаса» вы вывезли то, что взяли у Декстера Гхара.

Он откинулся назад на стуле и демонстративно сцепил руки за головой, словно уверенный в своей правоте и наблюдая за реакцией загнанного в угол зверя. Но улыбка так и не коснулась его холодных, проницательных глаз.

— А теперь четвёртая странность. И, пожалуй, самая показательная из всех. Эвакуация станции.

Фогель всё ещё упорно молчал, но напряжение в комнате ощущалось уже почти физически. Казалось, стены допросной незаметно сжались, воздух стал суше и тяжелее, а тусклая лампа под потолком горела ярче, высвечивая бледное лицо управляющего.

— Вы ведь сами только что упоминали, что лично курировали эвакуационные списки. Сами устанавливали приоритеты и определяли порядок, кто за кем идёт на заправку. Как же так получилось, что «Цера» — транспортник средней тоннажности, способный вместить значительный объём груза и пассажиров, оказалась в самом конце этого списка?

— Списки составлялись исключительно исходя из первостепенных интересов корпорации, — отрезал Фогель, не собираясь сдаваться.

— В таком случае, не могли бы вы объяснить, почему тройка лёгких «москито», каждый из которых по тоннажу и вместимости значительно уступал «Цере», покинула ваш гибнущий планетоид значительно раньше? Следуя вашей же логике, в стратегических интересах корпорации было бы максимально быстро загрузить более вместительную «Церу» и отправить её в безопасный сектор, а не тратить драгоценное время и ресурсы на эти юркие, но малополезные «москито»!

— От перестановки слагаемых их сумма не меняется, господин Нолан, — возразил Фогель, пытаясь парировать логичный довод ликвидатора, но в то же мгновение от проступившей на лице Нолана холодной, плотоядной улыбки ощутил ледяные иглы, предательски пробежавшие по спине.

— Вот и я так думал, — почти ласково сказал Нолан. — До тех пор, пока не изучил логистический отчёт. Тот самый, по которому рассчитывалась очередность эвакуации техники и оборудования. Согласно этому документу, на «Церу» был заранее зарезервирован атмосферный генератор третьего класса. Однако, вы, в обход службы безопасности, решили, что будет лучше потратить несколько лишних часов, чтобы разобрать генератор на модули и распределить его части по трём «москито». И это во время срочной эвакуации, когда каждая минута на счету.

— Я…

— Всё, что вы сделали, — продолжал ликвидатор, — от замятого конфликта, до экстренного вылета «Пелагаса» и странных изменений в логистике эвакуации, ведёт к одной и той же мысли. Вы хотели, чтобы «Цера» осталась на Соунми. Чтобы она вместе со своим экипажем погибла.

Нолан пристально всмотрелся в лицо собеседника. Теперь он уже не нуждался в подтверждении. Ответ был у него на ладони.

И Фогель понимал это. Ему поставили мат.

Бенди медленно откинулся назад на жёстком стуле. Сдвинул подбородок в сторону, машинально щёлкнул суставами пальцев правой руки. И молча, яростно проклинал про себя всё и вся: идиотов из экипажа «Пелагаса» с их неуместной стрельбой, трусливого диспетчера, который, вероятно, уже давал показания Синдикату, болтливых техников, не умеющих держать язык за зубами, и, главное — этот холодный, методичный голос ликвидатора, который за несколько коротких минут разрушил тщательно выстроенную им конструкцию, возведённую из лжи.

Но настоящей катастрофой для Фогеля стало даже не разоблачение — а требование вернуть некий груз. После всего сказанного, после озвученных фактов и вскрытых махинаций, окажись он сам на месте Нолана — ни за что бы и сам не поверил, что допрашиваемый корпорат действительно ничего не знает о контейнерах с грузом. Не поверил бы в неведение, в случайность, в то, что весь этот сложный клубок решений, приказов и манипуляций был вызван чем угодно, кроме попытки завладеть грузом Синдиката.

Теперь, даже открой он Нолану подлинную правду обо всём, живым его со станции не выпустят. Поэтому он принял единственно правильное решение — не ждать, а действовать.

Бенди поднял бровь и вежливо поинтересовался:

— Не возражаете, если я закурю?

Нолан кивнул.

Управляющий неторопливо достал из кармана пиджака помятую пачку сигарет, затем привычным жестом начал шарить по другим карманам, будто в задумчивости вспоминал, где оставил зажигалку. Всё выглядело естественно. Лёгкая рассеянность, привычная моторика, ничем не выдающая напряжения.

— Нашёл, — улыбнулся Фогель, похлопав себя по груди.

Фогель знал, что стены допросной хорошо изолированы — ни крика, ни выстрела сквозь них не было слышно. Только глухая дрожь, порой проходившая сквозь пол, когда станционные батареи выпускали очередной залп. И сейчас это играло ему на руку.

Сперва разобраться с синдикатчиком. После, завладев его оружием, у него наверняка должно быть, заманить внутрь пару бойцов и тоже прикончить. Дальше — затаиться где-нибудь на станции. Пока все заняты Пожирателями, искать беглеца всерьёз никто не станет. В такой суматохе исчезнуть не составит труда.

Делая вид, что достает зажигалку, он незаметно извлёк из внутреннего кармана металлическую ручку и крепко её сжал. Секунду помедлив, он прикурил сигарету и бросил зажигалку на стол, тем самым отвлекая внимание.

А мгновением после резко оттолкнул стол, заставив Нолана машинально податься вперёд. В ту же секунду левая рука управляющего схватила его за лацкан пиджака, дёрнула на себя, а правая — нанесла удар.

Металл ручки блеснул в тусклом свете лампы, описывая короткую дугу прямо к глазу ликвидатора. Всё было рассчитано точно: инерция тела, направление удара, сила. Мгновение — и наконечник должен был вонзиться в глазницу.

Но Нолан уже двигался. На инстинктах.

Левая рука взметнулась вверх, раскрытая ладонь с мягким щелчком перехватила запястье Бенди. Металлический стержень замер в воздухе — всего в нескольких миллиметрах от зрачка. В другой ситуации удар был бы смертельным.

Секунду спустя глаза Фогеля расширились. Его тело дёрнулось и внезапно обмякло.

Управляющий захрипел, отпуская пиджак Нолана, и завалился грудью на край стола.

Нолан опустил взгляд на свою правую руку. На запястье медленно втягивался обратно тонкий иридиевый шип, замаскированный в складке рукава. Капли крови стекали со стержня, оставляя на столешнице темные точки.

Бенди застал его врасплох. И тело отреагировало быстрее сознания, нанеся пленнику смертельный удар.

Нолан тихо выругался. Он едва не погиб. Спасли его лишь инстинкты — отточенные десятилетиями, до безошибочного автоматизма, инстинкты профессионального убийцы.

Столько времени, столько сил — всё впустую.

И всё из-за чудовищной ошибки: он не распознал под серой оболочкой корпоративного червя настоящего хищника.

Нолан бросил взгляд на труп, отряхнулся, опустился на стул и поднял с пола планшет. Открыл файл опроса последнего судна, прибывшего на станцию.

«Королева Ио» вошла в доки орбитальной более пяти суток назад. Это был последний дружественный корабль, замеченный в секторе.

«Цера» действительно погибла.

А он заигрался. И только что собственными руками убил единственного, кто мог пролить свет на судьбу похищенного груза.

Уже в самом конце, переступая порог допросной, собираясь покинуть тесную, душную комнату, Нолан замедлил шаг. На секунду замер, будто что-то вспомнил, а потом обернулся. Его взгляд задержался на теле корпората — теперь безмолвном, навсегда успокоенном.

— Стало быть, коллега, — тихо произнёс он, и на губах появилась едва заметная, почти грустная улыбка. Только теперь, с некоторым запозданием, Нолан понял: впервые за долгое время он столкнулся с кем-то действительно равным. Не по положению — по умению. По инстинктам.

И тот, как и он сам, совершил одну, ту же самую ошибку — недооценил человека, сидящего напротив.