Джек усмехнулся уголком губ, хоть внутри всё сжалось.
— Ну, по крайней мере скучно не будет.
Таргус взглянул на него. Долго. Потом тихо сказал:
— Вот за это я и выбрал тебя, человек.
Когда "Гепан" начал заходить на посадку, вся кабина наполнилась тяжёлым красноватым светом — как будто за бортом горел не небосвод, а сама ярость древнего бога войны. Гроктур, угасший красный гигант, взирал на приближающийся корабль из-за пелены густых облаков, окрашивая их в зловещие оттенки ржавчины и крови. Его свет не согревал. Он обжигал взгляд и душу.
Перед ними медленно разворачивалась поверхность Краноша — суровая, колючая, словно сама планета не одобряла чужаков. Горы, будто рёбра умирающего титана, пересекали горизонты. Из трещин земной коры вырывались струи пара и дымящихся газов. Здесь земля дышала, но её дыхание было гневным, словно она в любой момент могла восстать и сокрушить всё живое.
— Красиво по-своему, — пробормотал Эд, не отводя взгляда от вида за иллюминатором.
Таргус лишь хмыкнул:
— Это не красота. Это предупреждение.
Воздух в атмосфере был тяжёлым, насыщенным мельчайшими железистыми частицами. Из-за них закаты здесь походили на крики умирающих солнц. Даже на высоте чувствовалась гравитация — она будто вдавливала "Гепан" вниз, как будто сама планета хватала корабль железной ладонью и тянула к себе, словно проверяя, достоин ли он коснуться её пыльных равнин.
Навигационные огни корабля отражались в водах одного из прибрежных озёр — густых, почти чёрных, как жидкий металл. Там, где небо встречалось с землёй, возвышались странные силуэты деревьев: гигантские стволы с покрытыми пластинами корнями, выжившие после сотен бурь, пережившие даже магму. Эти леса были как и сами Гронтары — выстоявшие в огне.
Цитадель Воркан появилась внезапно — словно выросла прямо из склона древней горы. Она не была построена. Её вырвали из скалы, вырезали и вбили в неё, как клинок в рану. Узкие бастионы возвышались, словно застывшие молоты, готовые ударить по небу. Стены из чёрного базальта, укреплённые бронеплитами, сверкали тускло — как старые доспехи, пропитанные потом и кровью. По краям крепости были установлены плазменные турели и ионная артиллерия — словно сама цитадель смотрела в небо с угрозой.
Узкий посадочный коридор открылся прямо в боковой расщелине, и "Гепан" нырнул в него, как зверь, вернувшийся в логово. Внутри скалы были высечены ангары — огромные, холодные, пахнущие маслом, пылью и пеплом сражений. Стены здесь дышали прошлым. Каждый болт, каждая сварная плита — словно хранитель памяти о тех, кто пал за честь клана.
Когда корабль сел, Джек ощутил, как пол под ногами будто стал тяжелее. Не только от гравитации — от самой атмосферы этого места.
Здесь не было доброжелательности. Здесь не было радости. Только сталь, долгая память и холодная тишина перед бурей.
Он глубоко вдохнул и посмотрел на Таргуса.
— Ну что ж… Дом как дом.
Таргус не ответил. Только кивнул. Потому что на Краноше не говорят лишнего. Здесь даже тени должны быть сильными.
Они готовились к выходу из корабля как к высадке на враждебную планету. Кранош не прощал слабости: высокая гравитация буквально вдавливала в пол, а воздух, насыщенный металлическими и сернистыми примесями, мог за считаные минуты вызвать удушье у неадаптированного организма. Джек, Эд и Талирия облачились в броникомбинезоны. Те были тяжёлыми, плотными, с усиленной защитой суставов и встроенными стабилизаторами для компенсации двойной гравитации.
На лица — маски с дыхательными фильтрами. Особенно это было важно для Талирии: её тонкая фигура почти терялась в грубых очертаниях костюма, и она с раздражением дёргала слишком длинные рукава.
— Это несправедливо, — пробурчала она. — Почему я выгляжу как обёрнутый в сталь сэндвич?
— Потому что планета не любит нежных, — хмыкнул Эд.
Пандус "Гепана" раскрылся, и внутрь ворвался тяжёлый, горячий воздух. Он словно был живым: густой, почти липкий, насыщенный пылью, ржавчиной и чем-то острым, наподобие озона перед грозой. Джеку показалось, что воздух Краноша пульсирует, как дыхание старого зверя.
Таргус первым ступил на чёрный металл посадочной платформы. Он выпрямился, расправил плечи, будто скинул с себя невидимый груз.
— Наконец-то родной воздух... — глухо проговорил он, вдохнув полной грудью. — Как же надоели эти планеты, где не пахнет кровью и металлом.
Перед ними, у основания пандуса, выстроилась целая группа гронтаров. Десятки. Все были в тяжёлых боевых доспехах — массивные бронекостюмы из воронёной стали, украшенные клановыми символами, трофейными клыками, цепями, гравировкой. Шлемы с красными линзами скрывали лица, а за спинами виднелись энергоранцы и разнокалиберное оружие — от топопов до рельсотронов.
Они не говорили ни слова. Только шаг вперёд сделал один, судя по гербу на наплечнике — капитан стражи.
— Воины Клана Моргар, — представился он кратко, как удар топора. — Мы проводим вас внутрь цитадели Воркан. Вождь Варгус осведомлён о вашем прибытии. Гость Таргус... — он выделил это слово с иронией, — …будет препровожден под охраной.
Сразу после этих слов два гронтара шагнули вперёд и, не задавая вопросов, защёлкнули на запястьях Таргуса энергоцепи — массивные магнитные оковы, из которых струился синий пульсирующий свет. Они не были просто замком — цепи подавляли мышечную активность, нейтрализуя даже самых сильных. Таргус не сопротивлялся. Только бросил быстрый взгляд на Джека — не с мольбой, а с твёрдой решимостью.
— А вам, — продолжил капитан, обращаясь к Джеку, Эду и Талирии, — приказано пройти в зал ожидания. Вам будет предоставлено всё необходимое. Варгас Моргар, Вождь Несокрушимых, скоро решит, когда говорить с вами.
Он развернулся и пошёл прочь, а бойцы расступились, позволяя им пройти внутрь цитадели.
Внутри ангара царила живая, напряжённая энергия. Корабли — грубые, шрамированные, будто после сотен боёв — стояли на приколе вдоль стен, словно звери в стойле. По потолку тянулись мощные цепи и кабели, стекающие вниз, как щупальца. В воздухе гудел постоянный низкий гул — от турбин, насосов, генераторов. Всё было чётким, выверенным, как сама структура военной машины.
Коридоры цитадели Воркан встречали их холодом стали и эхом шагов. Провожаемые молчаливыми гронтарами в чёрных доспехах, Джек, Эд и Талирия шли по узкому переходу, вырезанному в самой толще скалы. Стены были гладкими, но испещрены канавками с вкраплениями тускло мерцающих металлов. Каждые несколько метров — выемки с укреплёнными щитами и оружейными капсулами. Сводчатый потолок уходил высоко вверх, переплетаясь с кабелями, световыми решётками и тонкими трубками с текущей по ним янтарной жидкостью — возможно, энергоноситель или часть системы жизнеобеспечения.
Несмотря на первобытную мощь архитектуры, в каждом элементе ощущался технический прогресс: автоматические двери, рельсы для транспорта, выдвижные турели, встроенные в стены, — всё это говорило о высокотехнологичной культуре, рождённой войной.
На поворотах — голографические указатели, проецирующие символы древнего гронтарского языка, и боевые хроники, вспыхивающие на мгновение: сцены сражений, взрывы, силуэты предков в тяжёлых доспехах, орудующих оружием в руках.
Проходя через один из особенно широких залов, они увидели гигантскую статую воина — гронтара древности. Тот стоял, прижав к груди массивный топор, лицо — в полумраке, только алые глаза, как у живого, светились из глубины металла. У его подножия горели десятки огней в чашах — и, кажется, даже в вакууме этого мира они мерцали настоящим пламенем.
Талирия остановилась на полшага, разглядывая монумент, но её тихо подтолкнули вперёд.
Зал ожидания оказался в глубине цитадели, скрытый за герметичной дверью с замысловатым узором — то ли герб Вождя Варгуса, то ли стилизованное изображение когтей и пламени. Когда створки расползлись в стороны, их окатило сухим, тёплым воздухом и запахом раскалённого камня.
