Так пропала у нас конспиративная квартира. Партизанам стало почти невозможно пробираться в новое жилище Пилюг. Решили отозвать Лиду с матерью и сестренкой в отряд. Девушка согласилась. И тут же поделилась своими мыслями с командиром отряда Николаем Яцкевичем.　

— Я так к вам не уйду, — сказала Лида. — Дайте мне мину, взорву штаб.　

— Но ведь штаб-то в твоем доме! — удивился Николай.　

— Тем более, — спокойно ответила девушка. — У меня сердце кровью обливается, когда вижу фашистов в своем жилище…　

Командир дал разрешение на эту операцию, научил Лиду пользоваться миной. Вечером партизанка принесла тяжелый толовый пакет, посоветовалась с матерью. Лида думала, что мать будет возражать, но та согласилась; только предупредила дочь, чтобы была осторожней.　

Лида взялась за дело. Она распустила слух, что заболела сестренка Галочка. Мать повела укутанную платками Галю к «врачу»; через день они были уже в партизанском отряде. Лида с утра до вечера хлопотала возле своего сарайчика — прибирала, стирала и развешивала белье, а сама то и дело поглядывала на часового, прохаживавшегося возле дома. Девушка ждала удобного момента. Наконец он настал: часовой увидел на улице знакомого солдата и стал с ним беседовать. Лида схватила мину и несколько толовых шашек, завернутых в платок, незаметно проскользнула в дом, поднялась на чердак, разгребла опилки, поставила взрыватель, аккуратно присыпала заряд и спустилась вниз. Часовой продолжал о чем-то болтать со своим знакомым.　

Через час Лиды уже не было в Смолевичах — она спешила в деревню Каменку, где ее должны были встретить партизаны. Словацкий солдат Василий Марахович сообщил партизанским связным, что при взрыве дома на Садовой улице погибло несколько фашистских офицеров.　

— Вот вам и «малышка»! — закончил свой рассказ начальник штаба бригады.　

Вечером из поездки возвратились командир бригады Василий Федорович Тарунов и комиссар Иван Прохорович Дедюля. Они доложили о положении в районе и бригаде.　

— От отрядов мы требуем быстроты и четкости в проведении любой операции, — говорил Василий Федорович. — Это для нас главное. Время, время и еще раз время. Ведь при случае противник может за какие-нибудь час-два подбросить из Минска свежие силы в любую точку Смолевичского района. Поэтому мешкать нам нельзя. Промедление воистину смерти подобно.　

Командир бригады подробно рассказал о подготовке к «рельсовой войне». В отрядах люди разбиты на группы. Каждый точно знает, что он должен делать на железной дороге, старательно изучает подрывное дело. Бойцы учатся понимать друг друга с полуслова, без команд. Идет борьба за минуты, секунды. Чувствуется, что к «рельсовой войне» здесь подходят серьезно, с глубоким пониманием важности поставленных задач.　

На следующий день я побывал в отрядах, познакомился и обстоятельно поговорил с командирами и комиссарами И. М. Деминым, Г. А. Щемелевым, И. Д. Найденовым, Е. Я. Лихтером, И. И. Вышниковым и другими. По пути наведались в деревни Тереховичи, Гостиловичи, Августово, Шпаковщина, Каменка, Напалки, Остров, где находились передовые партизанские заслоны бригады «Смерть фашизму» и диверсионно-подрывные группы других бригад. Настроение у людей повсюду боевое. Все с восторгом говорили об успешном наступлении Красной Армии, с нетерпением ждали того дня, когда наши войска вступят на территорию Белоруссии.　

Я попрощался с товарищами и отправился на Бегомльщину, в штаб соединения. Но не успел переступить порог штабной хаты, как мне подали докладную записку. «Роман Наумович, мы после вашего отъезда успешно провели операцию в Логозе, о которой с вами договорились», — писал командир отряда «Большевик» Петр Савельевич Калинин.　

Приятно было читать скупые, но мужественные, словно еще пахнущие пороховой гарью строки. Логоза — это крупный немецкий гарнизон недалеко от Логойска, он врезался в партизанскую зону, сковывая действия народных мстителей. Иначе, как бельмом на глазу, партизаны его не называли. Командование отряда «Большевик» давно уже хотело удалить это «бельмо». И наконец цель достигнута. Хорошо, ничего не скажешь!　

Что больше всего понравилось в этой операции? Прежде всего, тщательная разведка. Начальник штаба капитан Мягчилов, разрабатывая боевой план, требовал все новых и новых данных. Командиры рот Иван Харкин и Василий Калитин начали уже было поговаривать: дескать, хватит, все ясно. Но Мягчилов был неумолим. Как только возвращалась одна разведгруппа, он тут же посылал другую. Успокоился лишь после того, когда было точно установлено, каковы силы противника в гарнизоне, сколько у него оружия, где расположены дзоты, окопы, каковы подходы к ним. Большую услугу командованию оказал находившийся в гарнизоне партизанский связной Лемешко. От него получили данные не только о системе укреплений, но и о расположении ночных караулов, о времени их смены.　

Командир отряда Калинин и начальник штаба Мягчилов чувствовали себя так, словно сами побывали во вражеском гарнизоне и все увидели своими глазами. Поэтому они уверенно повели в бой подчиненных. Начало атаки назначили на 24.00 17 сентября. Командование не стало ждать рассвета. Все партизаны до тонкостей знали, что они обязаны делать в бою.　

Бойцы бесшумно подползли почти вплотную к деревне. У партизан на рукавах были белые повязки, чтобы во время схватки не перестрелять друг друга.　

Операция в Логозе отличалась решительностью и точностью действий. В назначенное время раздалось громкое кваканье лягушки — это связной Лемешко подал сигнал: «Все в порядке. Можно наступать». У каждой штурмовой группы имелся свой маршрут, свой объект нападения. Бойцы ползли по-пластунски, стремясь напасть на противника внезапно и взять его врасплох. Первую группу — к северному дзоту — вел Лемешко; вторую — к южной огневой точке — Владимир Лис; третья — во главе с командиром взвода Павлом Желобковичем — продвигалась к дому жандармерии.　

Нападение на все объекты произошло почти одновременно. Всюду гремели гранатные взрывы, трещали автоматные и пулеметные очереди, винтовочные выстрелы. Фашисты не смогли разобраться в обстановке, их сопротивление было неорганизованным. Враг понес большие потери. Партизаны захватили трофеи. Обоз с захваченным оружием, боеприпасами, обмундированием и хлебом вытянулся на целый километр.　

Фашистское командование пыталось оказать помощь осажденному гарнизону. Из Логойска выехали танкетка и два грузовика с солдатами. Но они наскочили на засаду, в которой находились бойцы во главе с политруком Иваном Лисом и командиром взвода Василием Назаровым. Подкреплению пройти не удалось. Танкетка и автомашины подорвались на минах, а солдаты были перебиты ружейно-пулеметным огнем. Артиллерия из Логойска открыла огонь по путям предполагаемого отхода партизан. Но беспорядочная, бесприцельная стрельба не причинила ущерба народным мстителям.　

В один из тех дней в штабе соединения появился командир бригады Петр Григорьевич Лопатин — как всегда бодрый, подтянутый и веселый.　

— Хочу уточнить некоторые вопросы взаимодействия с другими бригадами, — сказал он, вынимая из планшета карту.　

Я слушал его и с удовлетворением думал о том, насколько выросли наши партизанские командиры, как высоко поднялась их боевая выучка. Два года войны были для них настоящей академией. Если поначалу отряды действовали разрозненно, часто ничего не зная друг о друге, то сейчас командиры уже думали о взаимодействии бригад в масштабе всей партизанской зоны.　

Когда все вопросы были уточнены, Петр Григорьевич припомнил, что они предпринимали попытку организовать постоянное взаимодействие еще в 1942 году, в начальный период создания бригад. Правда, путь для этого избрали неверный. Центральный Комитет партии вовремя указал на ошибку, поправил ее.　

— А было так, — задумчиво произнес Лопатин и рассказал нам интересную историю о создании партизанской дивизии имени Чапаева и о ее командире Василии Семеновиче Пыжикове — «Старике».　

…В сентябре 1942 года состоялось совещание командиров и комиссаров трех соседних бригад — «Старика», «Дяди Коли» и «Дяди Васи». Василий Семенович, выступая на совещании, правильно говорил о необходимости объединения партизанских сил для нанесения более мощных ударов по оккупантам. Но достаточного опыта у командиров тогда еще не было, и они по совету некоторых военных товарищей решили создать соединение на армейский лад, точно скопировав форму стрелковой дивизии Красной Армии. На первый взгляд, это вроде и неплохо: три бригады имеют единое командование, общие тыловые службы, действуют по единому плану. Но то, что хорошо для армейских фронтовых частей, оказалось непригодным для условий, сложившихся в тылу противника. Получилось громоздкое, неповоротливое формирование.