Выполняя задания обкома партии, я не раз ходил то в один, то в другой район. И нередко мне и сопровождавшим меня товарищам-партизанам приходилось подолгу лежать возле дорог, ожидая, пока пройдут фашистские части. Мы смотрели, как пылили колонны автомашин, шагали гитлеровские полки и батальоны, чувствовали, как содрогается земля под тяжестью танков и артиллерии. «Но в этом ли заключается настоящая сила? — рассуждали мы. — Нет, броня и пушки — это еще далеко не все, что нужно для победы в войне».　

И мне вспомнился колхозник из деревни Скавшин Яков Кривальцевич. Неприметный с виду мужичок, низкорослый, худенький, а какая сила духа жила в нем! Он без лишних разговоров согласился укрыть у себя заболевшего секретаря обкома партии Иосифа Александровича Бельского, хотя знал, что, если об этом станет известно немцам, — не миновать смерти не только ему, но и всей его семье. По заданию командования отряда Кривальцевич ходил по деревням — разносил листовки, вел разведку. Гитлеровцы схватили его, жестоко пытали, стараясь получить сведения о партизанах. Яков знал наперечет всех подпольщиков и партизан Старобинщины. Когда в отряд пришла тяжелая весть о том, что Кривальцевич попал в лапы врага, некоторые партизаны стали поговаривать:　

— Выдержит ли Яков все муки?　

— Выдержит! — с твердой уверенностью произнес Меркуль.　

И Яков выдержал. Не добившись от Кривальцевича на допросах ни одного слова, фашисты привезли его в родную деревню Скавшин. Они затеяли гнуснейшее дело: попытались захватить его жену и детей, чтобы мучить их на глазах Кривальцевича и тем самым сломить его волю, заставить заговорить.　

К счастью, жена и дети, предупрежденные партизанами, успели уйти в лес. Тогда гитлеровцы в остервенении разломали в доме всю мебель, разбили посуду, разорвали одежду, захватили последние остатки зерна.　

— Ну, — набросился на Якова немецкий офицер. — Теперь-то ты скажешь?　

Колхозник молчал. Фашисты пошли на новую подлость: подожгли сарай. Яков снова не проронил ни слова. Он молчал, сжав зубы, и тогда, когда запылала его хата. Побелев от дикой злобы и бессилия, враги расстреляли советского патриота. Так погиб беспартийный большевик Яков Кривальцевич.

Расстреляв безоружного советского человека, фашисты не смогли победить его. Вот она, та сила, перед которой не устоят ни вражеские танки, ни пушки!　

Однажды Василий Иванович Козлов послал Ивана Петренко и его друга Леонида Бельских к Меркулю. Хлопцы взяли автоматы, сели на лошадей и ускакали. Козлов тепло и любовно смотрел им вслед и с чувством гордости сказал:　

— Ну и ребята. На них во всем можно положиться.　

Мы тогда не знали, что проводили их в последний путь. Через несколько дней в обком пришла печальная весть: Петренко и Бельских погибли в неравном бою. Связные из деревни Махновичи рассказали нам об обстоятельствах их гибели.　

…Петренко и Бельских заехали в деревню Махновичи. Не успели зайти в хату и выпить по кружке воды, как в село ворвался карательный отряд гитлеровцев. Оккупанты, заметив около одного двора оседланных лошадей, немедленно окружили его. Иван и Леонид, видя, что попали в ловушку, вскочили на чердак и начали в упор расстреливать приближающихся фашистов. Те отпрянули и залегли. Вскоре гитлеровцы предприняли еще одну попытку ворваться в дом, но это им снова не удалось. На подступах к дому уже лежало несколько трупов. Кто-то из фашистов на ломаном русском языке закричал:　

— Рус, сдавайсь! Мы уважаем смелых и сохраним вам жизнь.　

— Смерть оккупантам! — крикнул Петренко и резанул очередью в то место, откуда доносился голос гитлеровца.　

Два наших храбреца сражались с врагом до последнего патрона. Озверевшие фашисты подожгли дом. Петренко и Бельских выскочили из пламени и гранатами начали пробиваться сквозь вражескую цепь. Но они сразу же поняли, что уйти не удастся: слишком много на их пути было фашистов. У партизан на двоих оставалась лишь одна граната. Каратели увидели, что бойцам отбиваться нечем, и решили взять их в плен.　

— Бросай, Иван! — крикнул Бельских.　

— Подожди, пусть подойдут поближе, — спокойно ответил Петренко.　

Леонид понял намерение друга, прижался к нему. И так, стоя, смело глядя в налитые кровью глаза фашистов, они встретили ненавистного врага. Гитлеровцы толпой подбежали к партизанам, чтобы схватить и связать их. В этот момент грохнул сильный взрыв. Герои рухнули на землю, и вокруг них замертво свалилось несколько гитлеровцев.　

В один из октябрьских дней в обком партии пришел связной от Василия Тимофеевича Меркуля и сообщил, что в Старобинский район прибыла группа пинских партизан во главе с Василием Захаровичем Коржем. А вскоре и сам он в сопровождении двух бойцов пришел в подпольный обком. Перед нами предстал невысокого роста, чуть рыжеватый, средних лет мужчина с глубоко посаженными синими глазами и с трофейным автоматом на груди. Василий Иванович Козлов и Василий Захарович Корж по-дружески обнялись и расцеловались.　

— Знакомьтесь, товарищи, — представил Козлов нового товарища членам обкома, — Корж Василий Захарович, работник Пинского обкома партии.　

Мы поздоровались.　

— Ну, а теперь рассказывай, какие ветры занесли тебя к нам?　

Корж рассказал, как он остался в тылу противника, как организовал партизанский отряд, который уже немало вреда причинил оккупантам.

— Гитлеровцы всполошились, — продолжал Василий Захарович, — бросили против нас карателей. Мы имели с ними несколько стычек, нанесли им немалые потери. Но силы все же были неравные: карателей много, а нас мало. Поэтому мы решили уйти от преследования. А тут, к счастью, узнали, что в Старобинском районе Минский обком партии обосновался. Вот и пришел к вам посоветоваться, как быть дальше?　

— Где остальные твои партизаны? — спросил его Василий Иванович.　

— Одной группе из военных товарищей разрешил уйти за линию фронта, часть людей оставил в районах Пинщины.　

Когда Василий Захарович ушел к своей группе, я попросил Василия Ивановича поподробнее рассказать о нем.　

— Человек он боевой, — говорил Козлов. — Был в Испании, воевал в составе республиканской армии с фашистами. Перед войной работал в Пинском обкоме партии. А теперь, сам видишь, снова воюет с гитлеровцами.　

После прихода Коржа на территории Старобинского района оказалось четыре отряда — три местных и один пинский. Областной комитет партии задумался над тем, как лучше использовать эту силу. На одном из заседаний обкома В. И. Козлов внес предложение объединить отряды в один и тем самым создать крупную партизанскую боевую единицу. Предложение отвечало требованиям дня, и все члены обкома его поддержали.　

Сложнее было решить вопрос о том, кому доверить командование объединенным отрядом. Василий Иванович назвал кандидатуру Коржа. Некоторые члены обкома возражали против этого, утверждая, что интересы развития партизанского движения потребуют в будущем возвращения Василия Захаровича на Пинщину, как человека, хорошо знающего тамошних людей и оставленного там.　

— Если это потребуется, — сказал В. И. Козлов, — то обком партии сумеет найти правильное решение. А пока боевой опыт Коржа, его военные знания надо в полной мере использовать здесь. Тем более что он не собирается уходить из Старобинского района.　

С этим мнением члены обкома согласились. Так на Старобинщине был создан крупный партизанский отряд, командовать которым стал Василий Захарович Корж. Комиссаром отряда обком утвердил члена Старобинского райкома партии Никиту Бондаровца. Объединенное партизанское формирование стали называть отрядом Комарова.　

На первый взгляд, ничего необычного в этом факте не было: разрозненные мелкие отряды слились воедино, стали действовать сообща. Но народные мстители сразу почувствовали, как возросла их сила, у них появилось больше уверенности и решимости. Создание крупного отряда, обладающего высокой боеспособностью, явилось первым и закономерным шагом в развитии партизанского движения. Нам, членам обкома партии, виделось, что вслед за отрядом Комарова в разных уголках области появятся новые, еще более крупные отряды. Такова логика борьбы. Во имя этого мы и работали во вражеском тылу, не жалея ни сил своих, ни самой жизни.