Я чувствую это от макушки до кончиков пальцев ног, когда все встает на свои места — связь. И что еще более тревожно, так это личность мужчины, которого полнолуние только что подтвердило как моего суженого, потому что он последний человек, с которым я когда-либо ожидала быть связанной.

— Хави? — я выдыхаю, мое прерывистое дыхание звучит как вопрос, хотя я точно знаю, кто он.

Он стоит напротив меня во всей своей плутоватой красоте, каждый дюйм его подтянутого, загорелого тела выставлен на всеобщее обозрение. По его левой руке поднимается целый рукав татуировок, чернила прилипают к контурам мышц. Его грудь абсолютно изрезана, что говорит о годах тренировок, потраченных на то, чтобы превратить его тело в тонко отточенное оружие. Однако от его невероятно красивого лица у меня перехватывает дыхание, его губы растягиваются в обезоруживающей улыбке.

Хави, кажется, явно не так напуган таким поворотом событий, он уверенно подходит ближе, воздух между нами практически потрескивает от неистовой энергии.

— Девушка-сталкер, — протягивает он, склонив голову набок. — Или мне следует сказать пара?

Я недоверчиво качаю головой, вытягивая к нему свои ладони, и делаю осторожный шаг назад, мой разум выходит из-под контроля.

— Этого не может быть…

Он соответствует моему шагу назад своим шагом вперед, его широкий шаг сближает нас, связь между нами, кажется, разгорается ярче.

— Луна не лжет.

Черт.

Из всех времен, чтобы наткнуться на своего суженого, из всех людей, чтобы это было…

— Почему ты здесь? — прохрипела я.

Сегодня вечером он не должен был заходить на территорию «шестерки». На самом деле, ему было строго запрещено это делать. И все же он здесь, и теперь я практически тону под тяжестью того, что это значит.

— Я почувствовал твой запах, почувствовал притяжение, — легко отвечает он. — Я не ожидал… — его голос замолкает, в глазах мелькает недоверие. — Я даже не знаю твоего имени.

Он должен. Мы официально встретились вчера, и я отчетливо помню, что представилась по имени. Однако он явно не потрудился вспомнить, какое оно было, потому что он не использовал его, когда обвинил меня в преследовании его ранее, и он напрашивается на это сейчас.

Я проглатываю комок в горле.

— Я Ло.

Брови Хави сходятся вместе, между ними образуется небольшая складка.

— Что это за сокращение?

— Логан.

Его взгляд скользит вниз, к моей промежности, затем поднимается, чтобы встретиться с моим.

— Но ты девушка.

— А ты мальчик, — язвительно замечаю я, указывая взглядом на его мужественность.

У меня перехватывает дыхание, и я изо всех сил стараюсь сдержать выражение лица, когда снова смотрю на него, потому что, срань господня, это впечатляет. Длинный и толстый, как чертова анаконда, болтающаяся у него между ног.

Черт.

— Мы закончили урок анатомии? — я разочарованно ворчу, пытаясь игнорировать внезапную пульсацию между ног.

— Извини, я просто… — Хави умолкает, кончик его языка скользит по верхней губе, когда он медленно оглядывает меня взглядом, таким горячим, что мне хочется поежиться. — Я никогда раньше не встречал девушку по имени Логан.

Мое сердце бьется сильнее. Его запах, его близость, его пристальный взгляд… Всего этого слишком много. Я делаю глубокий вдох, изо всех сил стараясь сохранять хладнокровие, хотя жар, пробирающийся под мою кожу, становится невыносимым.

— Я тоже, — пожимаю я плечами. — Меня назвали в честь лучшего друга моей мамы. Кстати, он мальчик. Он был рядом, когда у моей мамы внезапно начались схватки, и он принимал роды.

Я пренебрежительно машу рукой, перекидывая волосы через плечо.

— Это долгая, странная история, но в этом ее суть.

Хави моргает, глядя на меня сквозь темноту.

— Вау, это… безумие.

— Добро пожаловать в мою жизнь, — смеюсь я.

Он подходит ближе, тени, отбрасываемые деревьями над головой, ложатся на резкие черты его лица.

— Я хочу знать больше, хочу узнать тебя, но…

— Тебе нужно вернуться к своей стае.

Он кивает.

Я облизываю губы языком, отступая на шаг.

— Я понимаю. Мне тоже нужно вернуться, прежде…

— Прежде чем кто-нибудь застанет тебя со мной? — он вмешивается с понимающей ухмылкой.

Я киваю, делая еще один шаг назад, хотя мои инстинкты побуждают меня двигаться в противоположном направлении, ближе к нему. Я борюсь с ними, бросая на него последний задержанный взгляд, прежде чем развернуться и направиться туда, откуда пришла, переставляя одну ногу перед другой.

У меня болит грудь, во рту пересохло. Кончики пальцев покалывает от спада адреналина.

— Подожди! — Хави кричит мне вслед, и я приостанавливаю отступление, осторожно оборачиваясь. — Когда я смогу увидеть тебя снова?

Выражение его глаз застает меня врасплох. Оно дикое и голодное, его взгляд скользит по мне, как будто он пытается запомнить каждый изгиб моего тела. В нем также есть отчаяние, его волк мерцает золотом в ониксовых глубинах, как будто они оба ждут моего ответа.

Никто никогда не смотрел на меня так.

Я тяжело сглатываю, борясь между парализующей неуверенностью, пускающей корни в мои кости, и распутными завитками желания, вьющимися глубоко внизу моего живота. Прежде чем я успеваю решить, кто из них победит, я ловлю себя на том, что спрашиваю:

— Ты знаешь, где находится старый горнолыжный курорт?

Хави быстро кивает, его глаза все еще горят жидким золотом.

— На территории к западу от коттеджа есть несколько домиков, — говорю я, надеясь, что не совершаю ужасной ошибки. — Встретимся там завтра на закате. Комната двенадцать.

— Хорошо, — бормочет он, придвигаясь ближе, как будто его так же тянет ко мне, как и меня к нему. — Я приду.

Мое сердце колотится о ребра, связь между нами практически гудит в груди, когда он приближается.

— И не… ничего не предпринимай, — предупреждаю я. — Моя стая устроит ад, если со мной что-нибудь случится. Мой брат — альфа.

— Я бы никогда. Клянусь, — он сокращает расстояние между нами, протягивая руку и выставляя мизинец.

Я хмурю брови, уставившись на него на мгновение, пока до меня не доходит. Кривая усмешка слетает с моих губ, когда я снова встречаюсь с ним взглядом.

— Мизинец обещания? Сколько тебе, восемь лет?

Он с вызовом выгибает бровь, все еще выжидающе вытягивая палец.

— Прекрасно, — вздыхаю я, протягивая руку и переплетая его мизинец со своим.

Между нашей кожей пробегают искры, посылая дрожь по моему позвоночнику.

Черт возьми, почему он должен так хорошо чувствоваться, так хорошо пахнуть, так хорошо выглядеть?

Вся эта ситуация — полный пиздец.

— Завтра, — бормочет он, низкий, страстный тон его голоса снова заставляет меня дрожать, это единственное слово наполнено невысказанным обещанием.

Он подмигивает мне и отступает назад, воздух вокруг него мерцает. Через несколько секунд он возвращается в свою волчью форму, бросая на меня последний взгляд, прежде чем развернуться и уйти, лунный свет поблескивает на его блестящем черном меху.

Когда он убегает в ночь, моя собственная волчица скулит, желая, чтобы я последовала за ним.

5

Было рискованно бродить рядом с территорией с шестью стаями во время пробежки в полнолуние после того, как было недвусмысленно сказано держаться подальше. На самом деле заходить на их территорию было еще рискованнее, но как только я уловил этот запах на ветру, мой волк был полон решимости преследовать его. Чем ближе я подходил, тем больше затуманивалось мое чувство рациональности, и хотя в то время я не понимал, что доводило меня до исступления, сейчас я чертовски уверен в этом.

У меня есть пара.

Это откровение поразило меня, как грузовик, и пока я мчусь через лес, чтобы вернуться к своей стае, мой разум все еще лихорадочно соображает, пока я пытаюсь осознать то, что только что произошло.