Хави сжимает челюсть, мускулы на ней вздуваются, когда он смотрит на меня в ответ. Однако он ничего не говорит в свою защиту, и его молчание говорит о многом.

Мне кажется, что мое сердце снова разбивается вдребезги.

— Это не от него, — говорит Шайенн, привлекая мое внимание к себе, когда подходит ближе. — Ты можешь сказать ей, Хави, — тихо говорит она, глядя в его сторону, прежде чем снова перевести взгляд на меня.

Она засовывает пальцы под воротник своей футболки, оттягивая ее, чтобы показать отметину на коже.

— Он убил парня, который сделал это со мной.

Мой взгляд перебегает с отметины на ее коже обратно на Хави, мысли путаются.

— Это правда?

— Да. Так я стал Альфой, — заявляет он хриплым голосом.

Он бросает взгляд в сторону Шайенн, и я замечаю боль в его глазах, когда он добавляет:

— Наш предыдущий Альфа пометил Шей против ее воли.

Мой рот открывается, но я не издаю ни звука. Если то, что он говорит, правда, это слишком ужасно, чтобы даже полностью осознать. Мгновение я просто стою в ошеломленном молчании, глядя в темные глаза Хави.

— Ты… ты солгал мне о своем отце, — хриплю я, отвлекаясь от темы отметки Шайенн, поскольку им обоим явно больно об этом говорить.

Хави опускает голову, его плечи поникли.

— Только потому, что я знал, что ты не дашь мне шанса, если узнаешь, — тихо отвечает он. Затем он поднимает голову, делая шаг ко мне. — Я собирался сказать тебе, я никогда не хотел, чтобы ты узнала вот так. Я даже никогда не знал его, Ло, и до приезда сюда я знал только версию моей матери о том, кем он был. Теперь я знаю правду, и я совсем не похож на него. Клянусь…

Его глаза прикованы к моим, и по какой-то причине я не отстраняюсь, когда он придвигается ближе, обхватывает мое лицо руками и приподнимает мою голову.

— Я люблю тебя и собираюсь все исправить, хорошо? У меня нет времени сейчас все объяснять, но мне нужно, чтобы вы с Шей отправились в хижину и залегли на дно, пока все это не закончится. Пожалуйста, просто доверься мне…

Я начинаю таять в его знакомых прикосновениях, мой живот трепещет от этого контакта. Потом я вспоминаю, как скрутило мой желудок, когда меня вырвало прямо на пол в номере мотеля, и мой гнев возвращается. яростно отбрасываю его руки, делая резкий шаг назад.

— С чего бы мне тебе снова доверять? — спрашиваю я, чувствуя, как слезы подступают к глазам.

— Потому что все, что я собираюсь сделать, — это для тебя, — вздыхает он, проводя рукой по лицу. — И даже если ты меня возненавидишь, я все равно собираюсь это сделать, потому что это должно быть сделано.

Он снова сокращает расстояние между нами, обхватывает мой подбородок ладонью и нежно проводит большим пальцем по моей нижней губе.

— А теперь, пожалуйста, просто уходи, — хрипло произносит он. — Мне нужно, чтобы ты была в безопасности, моя любовь. Если с тобой что-нибудь случится…

— А как насчет того, что только что со мной произошло? — я перебиваю с хмурым видом, отступая назад. — Ты сказал мне прийти встретиться с тобой, а потом позволил им усыпить меня транквилизаторами, накачать аконитом, держать взаперти в той комнате…

— Я не знал! — он выпаливает, хватая меня за бицепсы, чтобы удержать на месте, чтобы я не могла отступить ни на шаг. — У моей мамы был мой телефон, это она сказала тебе прийти, а не я. Я не знал, что она собирается сделать что-либо из этого. Пожалуйста, Ло, ты должна поверить мне, детка.

Он кажется таким искренним, что я хочу ему верить; Я действительно хочу. Но если то, что он говорит, правда, нам потребуется гораздо больше, чем несколько красивых слов извинения, чтобы преодолеть это.

Хави прерывисто вздыхает и продолжает.

— Видеть, как она делает это с тобой, было одним из худших моментов в моей жизни, но я должен был подыграть, чтобы она ничего не заподозрила. Впрочем, теперь с этим покончено. Вот увидишь. Я все исправлю, Нежность. Я обещаю.

Хави резко отпускает меня, поднимая руку между нами и выставляя мизинец. Слезы наворачиваются на мои глаза при этом жесте, когда я вспоминаю, как в последний раз мы давали обещание на мизинце.

В ту ночь, когда мы встретились при полной луне.

Калейдоскоп воспоминаний проносится в моей голове, как кинопленка, — каждый поцелуй, каждое прикосновение, каждая ночь в хижине, каждое украденное мгновение между нами двумя. И, дрожа, я поднимаю руку, совершая слепой прыжок веры, когда переплетаю свой мизинец с его. Потому что, черт возьми, я все еще люблю этого мужчину, даже если не хочу.

Палец Хави сжимается вокруг моего, и он использует его, чтобы притянуть меня к себе, моя грудь врезается в его, когда он наклоняет голову, чтобы прижаться своим ртом к моему. Я таю в его объятиях, на мгновение полностью забыв о себе, позволяя ему опустошать мои губы и язык, поддаваясь всепоглощающему желанию быть рядом с ним; чувствовать его руки на своем теле и его губы на моих.

Всего на секунду я сдаюсь, потому что, как бы я ни старалась, я не могу избавиться от своих чувств к Хавьеру Крузу. Даже если это ошибка. Даже после всего.

33

Сколько я себя помню, моя мать шептала мне на ухо о своем заговоре с целью мести. Я был воспитан в вере, что это было целью моей жизни: отомстить за моего отца и уничтожить наших врагов раз и навсегда. Я никогда не задавался вопросом, правильно это или неправильно, никогда не задавался вопросом, кто на самом деле настоящий враг. Я просто принял ее версию истории как факт и решил заставить ее гордиться. В конце концов, в ее версии этой истории, я хороший парень.

Однако, когда мы действительно прибыли сюда, я начал сомневаться в своей реальности. Впервые я начал сомневаться в своем понимании добра и зла и в том, на какой стороне медали на самом деле был мой отец.

Все началось с Ло. Моя умная, красивая, изворотливая пара, которая по праву сомневалась во мне, но все равно решила дать мне шанс.

Потом пришли ее друзья. Нынешние и будущие альфы альянса шести стай, которые связали себя глубокими узами преданности друг другу и дали мне представление о том, каково это — стать частью этого. Наконец-то принадлежать.

Когда ты воспитан с ненавистью в сердце, она пускает корни, как яд. Моя мать позволила своей ненависти поглотить себя, и я никогда не осознавал, насколько сильно эта ненависть искажала и меня, пока не столкнулся с обратным.

Любовь.

Любовь, которую Ло и ее друзья питают друг к другу. Любовь, которую я испытываю к ней.

Если бы эти люди действительно были врагами, они бы прогнали меня, даже не взглянув на меня. Они бы и не подумали принять мою стаю и предоставить нам безопасную гавань. Они бы не приложили усилий, чтобы узнать меня поближе; пригласить меня в свой круг. Их первоначальные усилия, возможно, были тонко завуалированной попыткой собрать информацию, но в какой-то момент вся эта чушь отпала, и мы действительно начали становиться друзьями.

После прибытия сюда и знакомства со всеми я был вынужден начать излагать историю, которой меня учили. Я слушал; я задавал вопросы. И постепенно я начал понимать, что мой отец не был самоотверженным героем, каким его рисовала моя мать. По большинству свидетельств, он был хладнокровным убийцей с ненасытной жаждой власти. Моя мать изо всех сил старалась воспитать меня по образу и подобию Ксавье, но я не хочу быть похожим на него.

Я не хочу быть злодеем в чьей-либо истории.

Члены моей собственной стаи — хорошие, порядочные люди. Они были неосознанно втянуты в многолетнюю вендетту, когда все, чего они когда-либо действительно хотели, — это дом. Они все еще в неведении относительно личности моего отца — Черт, пока я не стал Альфой, никто из них даже не знал, что во мне течет кровь альфы. Только после того, как я бросил вызов Полу и победил, моя мать рассказала остальным, что она дочь альфы, и даже тогда она так и не раскрыла, кем был мой отец.