Как только они уходят, она подходит к кровати, хмуро глядя на печенье, завернутое в целлофан, которое она оставила здесь ранее.

— Ты ничего не ела.

— И позволить тебе отравить меня? — я усмехаюсь. — Нет, спасибо.

Она тяжело вздыхает, берет упаковку и разворачивает ее.

— Это бисквит — аррорут, приготовленный с обработанной бурой, — бормочет она, вытаскивая печенье и протягивая его мне. — Оно нейтрализует действие аконита.

Мой взгляд настороженно перебегает с ее лица на печенье в ее руке.

Она сдувает с глаз выбившуюся прядь волос, перекладывая сверток в левую руку и протягивая правую ко мне.

— Извини, мы официально не знакомы. Я Шей.

Воротник ее свободной футболки смещается в такт ее движениям, и мой взгляд зацепляется за маленький белый шрам на стыке ее шеи и плеча, резко выделяющийся на фоне загорелой кожи. Знак суженой.

— Я знаю, кто ты, — бормочу я, отрицая ее жест, складывая руки на груди.

Она отводит руку назад, поднимая ее, чтобы пальцами убрать волосы с лица.

— Ладно, я оставлю это без внимания, потому что держу пари, что ты сейчас действительно в замешательстве, но не волнуйся, я уверена, что мы очень скоро станем лучшими друзьями.

— Я в этом сильно сомневаюсь, — бормочу я.

Думаю, я могу быть ревнивой сукой даже без своей волчицы.

— Как долго ты планируешь держать меня здесь? — спрашиваю я, ободренная волной гнева, которую вызывает само ее присутствие. — Ты же знаешь, меня будут искать люди.

Губы Шайенн растянулись в улыбке.

— Вообще-то, я собираюсь тебя вытащить.

Она подмигивает мне, затем разворачивается и важно подходит к окну, отодвигая занавеску на пару дюймов, чтобы выглянуть наружу.

— Примерно через… десять минут.

Я удивленно вздрагиваю, в голове у меня все идет кругом.

— Почему ты хочешь мне помочь?

— Почему бы и нет? — спрашивает она, все еще стоя ко мне спиной и глядя в окно. — Я сделаю все для Хави.

От того, как она это произносит, у меня во рту появляется кислый привкус, но я не реагирую. Вполне возможно, что она видит во мне угрозу; в конце концов, я уже трахалась с ее мужчиной. Или, может быть, она ведет себя как добрая самаритянка, приходя на помощь другой женщине, попавшей в беду. Какими бы ни были ее доводы в пользу содействия моему побегу, мне, вероятно, следует просто держать рот на замке и смириться с этим — плен определенно не согласуется с моей высокофункциональной тревогой.

— Ты можешь просто съесть это чертово печенье? — Шайенн вздыхает, разворачивается и бросает мне на колени целлофановый пакет. Она подносит тот, который достала раньше, к губам, откусывая большой кусок. — Не яд, видишь? — объявляет она, прожевывая.

Я опускаю взгляд на упаковку печенья, лежащую у меня на коленях, все еще неуверенная. Если она действительно пытается отравить меня, моя дремлющая волчица не сможет помочь мне исцелиться от этого. Но если это не так, то это самый быстрый способ противостоять акониту и вернуть мне силы.

Высокий риск — высокая награда, верно?

Прерывисто вздохнув, я беру пакет и достаю одно из печений. Я хорошенько нюхаю его, прежде чем откусить, и тут же морщусь, потому что на вкус он как задница. Тем не менее, я проглатываю все это, в то время как Шайенн продолжает высматривать что-то в окно, наконец поворачиваясь ко мне лицом, когда получает подтверждение, которого она ждала.

— Хорошо, давай сделаем это, — выдыхает она, позволяя занавеске упасть обратно на место, когда она разворачивается и спешит через комнату. — Пешком ты пойдешь немного медленнее, так как час назад не съела это чертово печенье, но с нами все будет в порядке.

Я поднимаюсь с кровати, чтобы встать, чувствуя легкое головокружение, когда впервые оказываюсь на ногах. Я беру паузу, чтобы успокоиться, прежде чем последовать за Шайенн в заднюю часть номера мотеля, в маленькую ванную. Она захлопывает крышку унитаза, забираясь на него, чтобы открыть задвижку маленького окошка наверху.

— Я выпрыгну первой и помогу тебе спуститься, — говорит она, оглядываясь на меня, когда с громким скрипом открывает дверь.

— Конечно, — выдыхаю я.

Делая шаг назад, я наблюдаю, как она взбирается на заднюю стенку туалетного бачка и протискивает верхнюю часть тела в маленькое окошко, извиваясь, пока она полностью не пролезает в щель и ее ноги не исчезают. Я слышу тихий стук, когда она падает на землю с другой стороны, затем немедленно занимаю ее место, забираюсь на унитаз и выглядываю в окно.

Шайенн стоит внизу на земле, отряхивая грязь со своих черных леггинсов, и смотрит на меня снизу вверх.

— Давай! — шепчет она, мотая головой взад-вперед и проверяя, свободен ли берег.

Ухватившись за край оконной рамы, я подтягиваюсь, чтобы встать на заднюю стенку туалетного бачка, и высовываю руки и голову наружу, прижимая ладони к стене здания для опоры, пока протискиваю свое тело в щель. Как только я оказываюсь наполовину высунутой, Шайенн хватает меня за руки, помогая преодолеть оставшийся путь вниз. Я практически падаю на нее сверху, но каким-то образом ей удается оставаться в вертикальном положении, и я вздыхаю с облегчением, как только мои ноги касаются земли.

— Давай, сюда! — шипит она шепотом, хватая меня за запястье и таща за собой в лес.

Я могла бы попытаться сбежать прямо сейчас, но я не знакома с этой частью леса и не знаю, расставлены ли здесь разведчики. Возможно, я не доверяю этой девушке настолько, насколько могу, но сейчас самая разумная игра — следовать за ней — по крайней мере, до тех пор, пока действие аконита не пройдет, и я не смогу превратиться в свою волчицу и быстро сбежать.

Мы пробираемся через лес, перешагивая через камни и упавшие ветки и сохраняя бодрый темп. Несмотря на то, что я быстро задыхаюсь от напряжения, мне удается не отставать от Шайенн, по мере того как мы удаляемся от мотеля, мои собственные силы постепенно набираются. Я не уверена, из-за печенья это или просто из-за того, что я встала и двигаюсь, но в любом случае я это принимаю.

Шайенн перелезает через груду валунов, оборачивается и протягивает мне руку помощи. Я хлопаю своей ладонью по ее руке, позволяя ей подтянуть меня вверх, и мы вдвоем спускаемся с другой стороны, отряхивая грязь с ног, прежде чем продолжить путь.

Я так сосредоточена на том, чтобы следовать за ней и следить за местностью под ногами, чтобы не споткнуться, что не обращаю особого внимания на то, что впереди — или, скорее, на кого. И когда я, наконец, поднимаю взгляд мимо Шайенн и вижу бегущего к нам Хави, это как чертов удар под дых.

— Нет… — шепчу я, останавливаясь и качая головой.

Прежде чем я успеваю развернуться и убежать, Хави быстро сокращает расстояние между нами, обнимает меня и прижимает к своей твердой груди.

— Детка, просто послушай меня, — говорит он, задыхаясь, его сильные руки держат меня в плену. — Я никогда не хотел, чтобы все это произошло.

Его аромат окутывает меня, его тепло проникает в мою кожу.

Я засовываю руки между нашими грудями, отодвигаясь от него так сильно, как только могу.

— Ты солгал мне! — я задыхаюсь, извиваясь и брыкаясь, пока он наконец не ослабляет хватку, и я, спотыкаясь, отступаю.

Хави поднимает руки в знак капитуляции, показывая мне свои ладони.

— Ло, пожалуйста, просто позволь мне объяснить…

Его темные глаза округляются от искренности, выражение лица умоляющее, но будь я проклята, если попадусь на еще одну его уловку. Теперь я знаю правду, и она уродливее, чем я когда-либо могла себе представить.

Мой взгляд падает на Шайенн, которая теперь стоит в стороне, в нескольких футах позади Хави.

— Ты пометил ее, — прохрипела я, мое зрение затуманилось от слез, когда я снова поворачиваюсь к нему.

— Нет, он этого не делал, — выпаливает она.

Я резко поворачиваю голову, чтобы посмотреть в ее сторону.

— Я видела твою метку, — выдавливаю я, поворачивая голову к Хави. — Парни, с которыми ты меня запер, сказали, что это от альфы. Так что даже не пытайся лгать мне прямо сейчас. Я знаю.