Быть может, пресса бы не устроила такой ажиотаж, если бы среди гостей не было мастера Голливуда со свитой. В Голливуде любят Голливуд, и оттуда за ним бросились сюда. Кто-то сказал, что его новая подружка – молодая восходящая звезда, сыгравшая в недавнем прогремевшем сериале, о котором я даже не слышала. Когда работаешь от шестидесяти до ста часов в неделю, на телевизор как-то времени не остается. Как ни странно. Очевидно, репортеров она интересовала не меньше, чем все прочее. Очень горячая новость, явно.

И слишком много вампиров собрались в ВИП-секции, чтобы сперва устроить обед, и слишком много вопросов возникло на тему, кто что будет есть. Жан-Клод ушел от проблемы, сказав только, что ресторан будет сегодня закрыт, и руководство клуба «Фокс» было этим вполне довольно. Ну, да, вампиры легальны, но Сент-Луис все равно входит в Библейский Пояс. И никто не знал, как будут восприняты публикой фотографии вампиров, пирующих на людях в театре «Фокс», так что лучше от проблемы уйти. Когда дойдем до «Данс макабр», все вопросы снимутся, но там люди ожидают декаданса – все-таки дансинг, которым управляют вампиры. Не только ожидают, но и разочарованы были бы, если бы не увидели чего-нибудь хотя бы непристойного. Я точно знала, что некоторые «шаловливые» экспромты на эту ночь запланированы. Фокус в том, чтобы пощекотать посетителям нервы, но не напугать до смерти и не заставить бежать за полицией.

В конце концов мы добрались до своих мест. Мы с Жан-Клодом сели рядом за столиком в середине, напротив нас – Мика и Дамиан. Ашер, Натэниел, Джейсон и Реквием сели в ложе рядом с нами. Клодия и Лизандро, в черных на черном смокингах телохранителей, встали у входа в ложи. Еще много охранников рассыпались по всему залу – мы разрешили гостям привозить с собой не больше двух телохранителей, а значит, обеспечить их охрану должны были мы. Снаружи повсюду были копы в форме, как всегда бывает, когда в «Фоксе» какое-нибудь событие. Но сегодня дело было не только в этом: никому не надо было, чтобы какой-нибудь психованный правый экстремист завалил мастера вампиров на глазах у репортеров. Никому не надо, чтобы вообще кого-то убили, но, если честно, куда больше никому не нужна плохая пресса. Нам – тем более, поэтому по всему зданию рассыпались крысолюды, гиенолаки и вервольфы. Разница в том, что копы следили, как бы кто из правых психов не стал валить монстров, а у наших охранников была другая работа: следить, чтобы никто из приехавших монстров не сошел с рельсов. Жан-Клод был вполне уверен, что они будут себя прилично вести, но ручаться за это чьей бы то ни было жизнью никто из нас не мог. Никто не хотел рисковать испортить такую потрясающую рекламу для вампиров каким-нибудь инцидентом на последнем представлении. Вести себя прилично сегодня, а не то.

Я закрывалась щитами изо всех сил. Совершенно мне не хотелось, чтобы мои способности – что слуги Жан-Клода, что некроманта, что еще какой чертовщины, которая у меня завелась, торчали наружу. Но есть вещи, слишком мощные, чтобы их спрятать. Есть такие, которые слишком с тобой переплетены, чтобы их не чувствовать. Свет стал тускнеть, и я ощутила… вампиров. Ощутила даже сквозь щиты. Сквозь внезапное прикосновение Дамиана, протянувшего руку через стол, чтобы помочь мне держать щиты, держать себя в руках, не поддаться. Жан-Клод взял другую мою руку, но это не очень помогло. Он был перевозбужден.

Я отняла руку с улыбкой и вцепилась в Дамиана. Мне нужно было нечто холодное и спокойное, а не нервное и заведенное. Дамиан возбужден не был – он был напуган. Я напрягалась по поводу всех этих приехавших мастеров, но не самого балета. В конце концов, просто балет, просто спектакль. Но реакция двух ближайших ко мне вампиров сказала мне, что, быть может, зря я не уделила внимания этому вопросу.

Я глянула на Ашера в соседней ложе. В основном была видна пена его волос, но он тоже был неспокоен. Что должно было произойти?

Я что-то услышала, хотя это не совсем можно было так назвать, будто услышала не ушами, а чем-то глубже в голове, или ощутила это, а мозг мог воспринять это лишь как звук. Вряд ли это был звук на самом деле, но ощущалось как какое-то мягкое шуршание, будто шорох птичьих крыльев.

Я чуть-чуть приоткрыла щиты, вроде как выглянула из-за бруствера в разгаре боя. Я держалась руками за вампира, была окружена ими, и иногда, когда слишком много вампиров меня обертывали, трудно было ощутить других. Но не этого: это был кто-то незнакомый. Это был вампир, но совершенно не похожий ни на одного, который когда-либо меня касался.

Я посмотрела на Мику, сидящего с другой стороны от Дамиана. Он потряс головой, будто его беспокоила жужжащая муха, и посмотрел на меня.

– Что это такое?

Я покачала головой:

– Вампирская какая-то фигня.

Я действительно мало что знала, кроме этого. Оглядевшись, я увидела Натэниела с умиротворенным, ожидающим лицом. И на лице Джейсона исчезла задиристость. Оглянулась на Дамиана – у него глаза широко раскрылись, будто от страха, а потом и у него лицо стало мирным. Я обернулась к Жан-Клоду, и он прошептал мне:

– Он пытается из нас всех сделать людей.

Понятно было, что он хочет сказать. В «Запретном плоде» и «Данс макабре» вампиры иногда использовали групповое воздействие на разум, чтобы исполнители вдруг появлялись среди человеческой публики. Магия. А то, что делал этот вампир, должно было подчинить не только человеческую часть публики, но всех. Он пытался затуманить мозги других мастеров вампиров, чтобы его «артисты» вдруг появились, как по волшебству.

В театре настала жуткая тишина. Ни шелеста, ни движения в партере. Разум всех людей был подчинен. Дальше пойдут оборотни, а потом сдадутся и вампиры. По крайней мере, большинство из них. Я никогда еще подобного не ощущала.

Я отобрала руку у Дамиана – он не заметил, просто таращился перед собой в пространство. Я оглянулась на телохранителей и увидела, что Клодия пошатывается. Лизандро стоял спокойно, умиротворенный. Черт, вот тебе и охрана.

Я оглянулась на Мику – у него глаза стали мутнеть. Схватив его за руку, я подумала: «Нет!». Ни за что.

Я толкнула силу импульсом по его руке, мой леопард потек из меня как теплая вода, разливаясь у него по коже. Он глянул на меня расширенными глазами.

– Дай силу нашим котам, – шепнула я.

Он кивнул, закрыл глаза, и я ощутила, как мой леопард ускользает и идет за его зверем метафизическими проводами к другим леопардам. Среди телохранителей у нас были два леопарда.

– Ma petite, что ты делаешь?

– Даю сдачи.

Мой леопард стал раздуваться вверх, и я потянулась к Ричарду. Он был в толпе внизу со своей дамой, преподавательницей местного колледжа. Он не мог себе позволить, чтобы его убрали, но и мы не могли себе позволить, чтобы его здесь не было. И он произвел на свою даму впечатление, достав два билета на сегодняшнее гала-представление. Я коснулась его энергии, и он шепнул мне мысленно:

– Что происходит?

Я позвала своего волка, и леопард затих, но я чувствовала, как Мика шарит дальше, ищет леопардов. Мой волк проснулся, и я стала видеть глазами Ричарда. Его человеческая спутница таращилась на сцену, ожидая, не видя. Мой волк коснулся его зверя, я подумала о том, чего я сейчас от него хочу, и ощутила, как наша энергия, наши волки пошли от него кругами, выискивая, и там, где проявлялась наша энергия, волки просыпались.

То, что вампир подчинил себе мастеров городов, впечатляло, но то, что он загипнотизировал стражей, было опасно. И мне это совсем не нравилось.

Обернувшись, я увидела, что Клодия все еще борется. Она рухнула на колени, защищаясь, стараясь не поддаться этой силе. С крысами у меня связи не было, но попытаться – вреда не будет. А кроме того, мой волк начал рваться наружу, а это мне не надо было совсем.

Отставив кресло, я присела рядом с Клодией. В глазах у нее ужас, она протянула ко мне руку, я схватилась за нее, думая: «Сила». Глаза ее прояснились, и она вцепилась мне в руку почти до боли. Вдруг я ощутила Рафаэля – не так, как Ричарда или Мику, но ощутила его силу, будто аромат в воздухе. По руке Клодии, руке его крысы, я передала ему силу – достаточную, чтобы освободить его крысолюдов, составлявших большую часть нашей охраны.