– В чем дело? – спросил он.

Клей покачал головой:

– Жан-Клода с вами нет?

Он спросил таким тоном, будто знал ответ.

– Нет, – ответил Грэхем.

– В чем дело? – спросила я. Может, если повторить вопрос достаточно много раз, он на него ответит.

– Ни в чем. – Он посмотрел на меня и улыбнулся извиняющейся улыбкой. – Ни в чем, кроме того, что у нас там полная комната гостей и никого нет из хозяев. Только я и еще четыре телохранителя. Нам даже не разрешено предложить гостям выпить в отсутствие кого-либо из доминантов.

– Ты волнуешься, потому что выходит, будто мы – плохие хозяева? – спросил Мика.

Снова та же извиняющаяся улыбка. Клей кивнул:

– Да, похоже, что так.

Клей был ростом с Грэхема, только волосы у него были светлые, волнистые и растрепанные. Грэхем за своим внешним видом следил, тратя на это время, а Клею было наплевать. Неряхой он не был, просто ходил как ему удобнее. Одет он был в тот же костюм – черное на черном, но к брюкам надел черные кроссовки, а не туфли. Выглядел он хорошо, но явно ему было неуютно без привычных джинсов. Я его понимала.

– Глупо, – сказал он, – но действительно, вечер начинается неудачно. В смысле, что Жан-Клод получает сообщение и должен бежать. Мастера городов – они пока нормально себя ведут, но две женщины начинают обмениваться колкостями. Телохранители – или еда, или кто они вообще, – стоят рядом, и вид у них мрачный, или соблазнительно-надутый. Такое ощущение, что дело может пойти плохо, если никого не найдем, кто поможет сохранить мир.

Последнее я восприняла серьезно. Клей работал охранником в «Запретном плоде», и умел высмотреть любую заварушку раньше, чем она начиналась. Бесценное для клуба качество.

– Что все-таки сделала Менг Дье, что Ашер именно сегодня послал за Жан-Клодом? – спросила я.

Он вздохнул:

– Точно не знаю, но что-то очень неприятное, иначе бы Ашер не стал вызывать Жан-Клода из общества других Мастеров.

Я могла бы открыть свои метки и узнать, что сейчас делает Жан-Клод, но он меня предупредил, что при новых вампирах в городе делать этого не надо. Во-первых, мы пытались скрыть кое-какие из моих сил, во-вторых, Жан-Клод не был на сто процентов уверен, что никто из других мастеров городов не сможет услышать такое наше общение. «Такой вид общения», – сказал он. Так что, кроме чрезвычайных ситуаций, прямое общение разума с разумом применять не стоит, пока они в городе.

Помощь моя ему нужна? Нет. Против Менг Дье – нет. Она злобная и сильная, но не настолько сильная. Кроме того, я верила в ее разум: она не устроит такого безобразия, что наказанием за него может быть только смерть. Как у большинства старых вампиров, в глубине души у нее главный приоритет – выжить.

Мика смотрел на меня, будто следя за моими рассуждениями. А вслух он сказал:

– Жан-Клод и Ашер смогут справиться.

– Ты мои мысли читаешь? – спросила я.

Он улыбнулся – улыбка у него чарующая.

– Я читаю твое лицо.

– Только этого не хватало.

Он приподнял брови и пожал плечами – дескать, извини.

Натэниел спросил:

– А как это вы оба до сих пор хотите стать pomme de sang у Менг Дье? Она ненадежна.

Грэхем рассмеялся – резкий, громкий звук, почти пугающий.

– Ненадежна! Я не потому хочу быть ее pomme de sang, что она надежна. Я хочу им быть, потому что с ней мы изумительно трахаемся.

Клей пожал плечами:

– Я ее люблю. По крайней мере, думал, что люблю.

– Как-то неуверенно говоришь, – сказал Натэниел.

– Жан-Клод заставил нас обоих пару раз спать в одной постели с Анитой и с тобой. Менг Дье расстроилась, но не особенно. Думаю, потому, что знала: мы вернемся. Знала, что она мне слишком дорога, чтобы меня сманили. Потом Реквием ей отказал, решив, что из-за нее Анита не выберет его своим следующим pomme de sang. – На лице Клея отразилось что-то похожее на страдание. – И она сорвалась с цепи. Жан-Клод выдрал нас из ее кровати, заставил спать с тобой, и она по этому поводу не парится. А потеря Реквиема задела ее сильнее, чем потеря нас двоих.

Я смотрела на выражение его светлых глаз – он был задет. Действительно она ему очень не безразлична. Черт бы побрал.

– Некоторые женщины, особенно линии Белль Морт, очень, очень остро воспринимают отказы. У вас не было выбора – Жан-Клод сказал лезть в койку, и вы послушались. Реквием оставил ее по собственной воле. А это некоторых женщин – и мужчин – задевает глубоко.

Клей поднял на меня недоумевающие, полные страдания глаза:

– Ты хочешь сказать, это ранит ее гордость?

Я кивнула:

– Верь мне, ее у многих мастеров вампиров куда больше средней нормы.

Он покачал головой:

– Я знаю, ты хочешь меня утешить, Анита, но только что ты сказала, что ее задетая гордость значит для нее куда больше, чем все ее чувства ко мне. Спасибо тебе за попытку.

– Жалко провалившуюся, – закончила я.

Он дотронулся до меня, добровольно – редкость для Клея последнее время. Сжал мне плечо, очень по-мужски.

– Ага, насчет утешения у тебя всегда хреново выходит, но все равно спасибо.

Он никогда особенно не распускал руки, но после того, как мы спали вместе и он ощутил разгорающийся в постели ardeur, Клей дотрагивался до меня только если это было абсолютно необходимо. Думаю, он боялся. Намеки на ardeur заставили Грэхема гоняться за мной сильнее, и те же намеки Клея отпугнули. Что одному небеса, другому ад.

– Мы должны представиться нашим гостям, – сказал Мика, – а тебе нужно переобуться.

Я вздохнула.

– Итак, на этой вечеринке мы предоставлены сами себе.

Встав на колени – осторожно, чтобы не порвать чулки на каменном полу, я сняла кроссовки.

– Боюсь, что так, – подтвердил Клей.

– Отлично, лучше не придумаешь.

Я встала и позволила Натэниелу надеть на меня первую туфлю, потом Мика меня поддерживал, пока Натэниел надевал вторую. Четыре дюйма каблуки – что я вообще себе думала? Беседу за коктейлем я никогда не вела, но сейчас это не проблема – надо будет, поддержу салонную болтовню. Проблема в том, что эти два мастера в соседней комнате привезли с собой кандидатов в pomme de sang для меня.

Черт побери, это моя была ошибка. Из местных талантов я не выбрала никого. И я также выразила озабоченность по поводу приглашения такого количества мастеров городов на нашу территорию. Ну не считала я это безопасным. Поэтому у Элинор, одной из наших новых вампирш из Британии, возникла идея. Чудесная жуткая идея. Раз уж мастера городов прибывают из всех углов США, почему нам не устроить нечто вроде конкурса? Пусть мастера привезут с собой кандидатов на должность моего pomme de sang.

Я сказала «нет». На самом деле я высказалась куда энергичнее, но Жан-Клод напомнил, что я могу просто их всех отвергнуть. Шансы, что мне кто-нибудь понравится настолько, чтобы его оставить, были очень маленькие. Что ж, это было разумно. И Элинор была права: это был способ заставить мастеров вести себя прилично, пока они у нас в гостях. В смысле, если ты в гостях у возможных свояков, то последишь за своими манерами. С этими разумными доводами я спорить не могла, но ощущение у меня было – как у куска призовой говядины. Или призовой телки?

А почему я такой уж драгоценный приз? Потому что я – слуга человек Жан-Клода, а он – первый американский мастер, который стал sourdre de sang, источником крови. То есть он достиг такой силы, что стал основателем собственной линии. Редко, очень редко мастер вампиров достигал такого уровня, и в Америке это случилось впервые. То есть дело очень серьезное. Мы не оглашали этот факт, но Вампирский Высший Совет в Европе знал о нем, и явно не держал в строгом секрете. За последние недели нам было сделано много авансов с предложением дружбы. И многие, конечно, с нами стали считаться. Не то же самое, что дружба, но куда лучше альтернатив.

Но, когда я на это соглашалась, то совсем не думала, что мне придется знакомиться с ними без Жан-Клода рядом. Блин.