— Там еще ребенок, мальчик, — прошептала непослушными замерзшими губами.

— Тедька живучий. С ним лекарь, — утешил лейтенант и осторожно попросил: — Позволите мне чарами вмешаться в вашу кровь? Необходимо, чтобы вы согрелись.

Нерина кивнула и постаралась быть примерной пациенткой: сложила руки под плащом на животе и замолчала вовсе.

Кровь напитывалась чем-то и бежала все быстрее. Норовила приливать к щекам, когда Нерина думала, как странна эта магия Рауля в ее венах. Смотрела, как он немного приклонился к ней, сызнова хмурился, и его античный лоб взрезала складка. Крылья носа иногда подрагивали, но ресницы замерли — выше ворота ее накидки он очей не поднимал.

Нерина удержала вздох, зная, что движения ее лица теперь чрезмерно различимы, а дыхание коснется и его.

Рауль никакой не капитан флибустьеров Терцо, не навигатор Сегундо и уж тем более не юный Примо, бесшабашный и легкомысленный. Молчаливый лейтенант Дийенис тысячекратно лучше всех троих. Ничьим бровям она сейчас не радовалась бы сильнее!

«Только ты все испортила сама», — напомнила ей внутренняя книжница.

— Позвольте мне заняться пациенткой, лейтенант, — сказал откуда-то Алваро.

Брови зачем-то исчезли, и над ней склонился лекарь.

Порт Арсис, 25 мая, суббота

Новым приступом кашля Ирдис зашелся надолго. Рауль и его матушка молчали деликатно, только Алваро брякнул чашкою о блюдце и серьезно заявил:

— Бросайте дымить по ночам. Вам это не на пользу, лучше восполняйте сон. В остальном — поверьте специалисту по легочным недугам — вы вне опасности.

Ирдис в рубахе горбился над пустой чашкой.

— Не угодно ли еще чаю, господин интендант? — вежливо спросила Эмма.

— Наливайте, матушка, сам он не попросит, — улыбнулся Рауль.

Два часа назад они с Алваро сделали для двух купальщиков все, что смогли. Покуда лекарь согревал Нерине кровь и горло, лейтенант позволил себе лишь минуту отдыха и занялся дрожащим интендантом. Тот без рубахи оказался настолько худым, что ему нечем было греться, кроме остатков навигаторовой магии.

К ним тогда скоро примчались и Бердинг, и сам губернатор. Опережая ловцов, последний бросился к Нерине — коли девицу не убережет, приятелю-надзорщику не сможет поглядеть в глаза вовеки. Девицу, по счастью, уже усаживали в лодке, и губернатор перестал рвать на себе давно несуществующие волосы. Мореходов он утешил — картограф схвачен, снабжен античарными браслетами и увезен в острог, куда недавно приходил с экскурсией.

Нерина еще отрешено молчала, когда конно явился на нею отец и забрал исполнять наказ лекаря — «В баню!»

«Баня!» — вскинулся тогда Рауль. Подсушенного Ирдиса упаковали в экипаж и помчали в дом вдовы Дийенис.

Когда проезжали невдалеке от порта, Бердинг соскочил — нет покоя, пока вторая «искра» осталась на брошенной им шхуне, — так что Эмму Гордеевну сын обрадовал всего двумя гостями: усталым лекарем и бледным интендантом.

Ийа только руками плеснула — новый купальщик! И што им неймется? Она так разворчалась, кочегаря баню, что было ясно: Ирдис ей понравился — бедовый, как и «сорванец» Рауль. После истории об избавлении девицы, отчасти почитаемой здесь будущей роднею, обе женщины утроили свое радушие, и в парилку был доставлен самый разлапистый веник. Рауль остался подсобить.

Спустя час вынутый из бани интендант был завернут в свою старую рубаху с новым запахом ромашкового мыла, но мундира ему не вернули.

— Не готов ишшо, — сказала Ийя с сундука в прихожей, где бойкой полной рукой прилаживала пуговицы на замену отлетевшим. — Полепше отыскала, с гербом, от старого хозяина.

— Я бы сам пришил, — смутился Ирдис.

Вовсе незачем рассматривать умелице его кривые швы в правой подмышке. Ийя, однако, на это откусила нитку даже несколько сердито.

— Нешто я другу нашего Рауль-Теодорича не услужу? Идите, господин, хозяйка ждут в столовой.

Рауль-Теодорич взглянул благодарно за теплый прием и увел распаренного, непривычно красного Ирдиса к такому же пылающему самовару.

Так интендант и нашел себя за трапезою с леди Эммой, в компании Алваро и Рауля. Лекарь-дворянин, понятно, ощущал себя куда свободнее, а лейтенант и вовсе без сомнения отправил половину сахарницы в чай.

— Магическое истощение заедает, — негромко пояснил Алваро. — Лучше не повторяйте, коли не хотите зубы потерять.

Хозяйка добавила чай интенданту — тот и сам истощился изрядно, вытягивая барышню из ледяных соленых вод, и время от времени кашлял. Равнодушный к взбучкам Бердинга, он сидел ни жив ни мертв, покуда Эмма хлопотала с его чашкой. Ее спокойное участие немножко грело, но больше конфузило его неголубую кровь. Ветчины ему ввалили тоже без всякого спросу, и он сейчас же занялся нарезкой, усердием скрывая стыд за облик, малоподобающий обеду с благородными. Спасибо хоть вернули сапоги — в чужих туфлях или босиком он со стыда бы умер.

Тему для беседы подбирать хозяйке не пришлось — разговоров о злодее и спасении девицы им хватило бы до ночи. Однако, вознесения заслуг так мучили интенданта, что она сжалилась и перевела беседу на соления и квасы. Ирдис ощутимо оживился и даже смог задать вопрос о хитростях хранения на севере, когда торжественная Ийа принесла ему мундир.

— Вот, господин! Все на месте, ишшо там подклад отходил — подлатала.

Ирдис вскочил, вцепился в родимый панцирь, наглухо в нем заточился и, будучи одет, сумел хотя бы посмотреть прямее.

— Спасибо вашей заботе, — поклонился он Эмме, кивнул самой швее и стал отчаянно придумывать пути побега.

Он поглядел на дверь, но не успел начать прощаться, когда оттуда появился Бердинг — не один. Мартьен вошел за капитаном, любопытно оглядел столовую и вежливо приветствовал хозяйку. Следом, тихо пожелавши мира, ступил отец Иосиф.

Ийя схватилась за голову и без приказа выбежала распечатывать запасы посолиднее — дому давно не случалось кормить столько рослых здоровых мужчин. Эмма гостеприимно поднялась, и по ее лицу читалось, что шумная команда офицеров за ее столом — приятная и ностальгическая нота для вдовы флотского лейтенанта.

Капитан справился о здоровье своего интенданта и даже будто бы хотел забрать его на борт, но было ясно — Бердинга тоже соблазнил кисейный уют деревянной усадьбы. Погреться в доме, знающем женскую руку, потянуло и его спутников, так и не придумавших формального повода для своего явления.

Эмма повода не спрашивала и энергично рассадила всех. Разговор о снеди был забыт и снова обернулся на злодея.

— «Искру» сняли, — сказал Бердинг в своей светской манере, непохожей на привычный буйный тон. — Матросов я пустил вернуться.

Рауль облегченно подался вперед, роняя с вилки маринованный чеснок.

— Где ее нашли?

Мартьен азартно тронул ус и взял неторопливо слово.

— Я сразу понял, что искать надо в каюте Оскариса — там редко бывают маги кроме него, — намекнул он и предоставил паузу для нового вопроса.

— Мы были там! — воскликнул Рауль, не став при матушке упоминать злосчастный обыск в общей каюте интенданта и картографа. — «Искры» я не слышал!

Мартьен довольно покивал — именно этого он ждал.

— Оскарис хитер — спрятал ее за отголоском другой магии, в готовом артефакте, — продолжил важно. — С них и я начал проверку. Знаешь, куда он ее затолкал?

«Ну?» — говорил весь вид первого навигатора, теша второго этим любопытством.

— В ирдисов утюг! — открылся тот. — За кодом нагрева ты, приятель, ее не разобрал!

Интендант поднял голову от ветчины в большой досаде и опять откашлялся. Он что, остался и без утюга? Злодею непременно нужно было снова втягивать соседа, мало попортил он Ирдису в трюме мешков?

Рауль, однако, вскинул брови на другое.

— Мы же не приятели? — вернул он иронично своему дублеру.

— Я обойду тебя, Дийенис! — улыбнулся Мартьен. — И мне, поверь, для этого не требуется сбрасывать тебя с моста.