Он уже почти дерзит! Провоцирует? Выясняет что-то? Бердинг тоже это отметил и, кажется, с Ирдисом он по привычке гневался особенно легко.

— Вы намерены оспорить мой приказ?

— Никак нет, господин капитан. Напротив, очень одобряю. Вы так печетесь о команде, тренируете ее к любым невзгодам — хотя не забываете упомянуть, как мало жаждете идти с ней в Ледяное море.

— Что вы несете, господин интендант? — прищурился Бердинг. — Вы что-то пили с утра?

— Разумеется, нет, — бесстрастно отозвался тот. — Я же не пью, как и лейтенант Дийенис.

Рауль едва не вскинулся на эту тонкую издевку, когда по виду Ирдиса вдруг понял: тот серьезен — как всегда. Так он отлично знал, что первый навигатор не подвержен этой страсти?

— Увы, не все обо мне такого лестного мнения, — вмешался Рауль, надеясь уловить детали. — Особенно после беседки.

Интендант пожал плечами.

— Я отлично видел, что рюмка облепиховой наливки перед вами там простояла нетронутой весь ужин, вам до нее и дела не было.

Совершенно случайно в этот момент Рауль взглянул на Бердинга. Совершенно случайно он заметил, насколько капитан был изумлен подобной новостью — моргнул и почти по-мужицки погладил короткую рыжую бороду.

Мысль Рауля бежала вперед. Яснее ясного, что Ирдис не стал бы бросать в воду трезвого мага-навигатора — это значительный риск и никакого смысла. На него покушался поверивший в хмель.

Только в списке уже вычеркнуты Мартьен и Оскарис, Алваро и Бердинг, и лишь первые трое — на основании фактов. Своего капитана Рауль оправдал одною верой в то, что над командой не стоит подлец.

Выходит, он поверил преждевременно?

Сам Ирдис — очевидно уже, невиновный — то и дело колол Бердинга, надеясь на его осечку. Капитан мрачнел.

— Какие артефакты вы еще храните здесь? — вернул он жестко.

Ирдис проскользил глазами по своим вещам, столу и шифоньеру. На половине Оскариса лежали брошенными книги и арсийские газетные листы, на стуле повис шелковый шейный платок, из-под койки высунул нос чемодан прочной кожи. Часть каюты, занятая Ирдисом, смотрелась нежилой от пустоты и неестественного блеска.

— Лампа, — скользя глазами, вспоминал хозяин, чем еще владел. — Утюг с чарованным нагревом. Кляксостиратель.

Он замолчал — недолгий список исчерпался.

— Вы удовлетворены, лейтенант? — нежданно обернулся Бердинг, подчеркивая, кто инициировал этот позорный обыск. — Желаете что-то еще осмотреть?

Рауль прислушался. Среди вещей в каюте больше ничто не привлекло его внимание. Сосед интенданта, Оскарис, был магом и в бытовых артефактах нужды не имел, так что ничего с отзвуком кода не держал на своей половине. По части магии в каюте все было невинно. Рауль и сам уже уверился, что изможденный Ирдис не имеет отношения к трагедиям последних дней.

— Больше ничего, — отчитался он Бердингу.

Капитан, однако, не отступился до конца, лишь успокоил тон с большой натугой:

— Как вы сами заметили, Ирдис, это еще доказывает мало.

— Полагаю, вам будет нужно осмотреть всю шхуну? — не повел и бровью тот. — Не из подозрений в адрес господ офицеров, разумеется, но потому, что я мог лицемерно перепрятать искомое вами у них.

— Возможно, — уклонился капитан. — Сейчас я приношу вам извинения за этот инцидент, однако и не исключаю, что он когда-то может повториться.

Интендант поклонился безучастно.

— Мы в вашей власти, господин капитан.

Выходя, могучий Бердинг явственно сжал зубы, снял чарованный купол «беззвучия» и едва не хлопнул дверью за собой. Ирдис раздражал его давно и неуклонно, а нынче — даже преднамеренно. Рауль посмотрел вслед командиру и на миг задержался в каюте.

— Я тоже прошу вашего прощения, господин интендант. Я заблуждался на счет вашей причастности к событиям на шхуне.

Он едва заставил себя смотреть прямо на Ирдиса, а не мимо него в малодушии. Тот без капитана сделался как будто мягче.

— Не стоит, лейтенант Дийенис. Я не хуже вас понимаю, что мы должны найти преступника. После того, как вы несколько дней не спали за починкой, сам я тоже не имею причин подозревать вас. Вы пострадали и имеете право на действия.

«Это вы еще про мост не знаете», — подумал Рауль.

Он поклонился несколько подавленно и вышел, вновь находя себя основным неудачником шхуны. Идрис вроде бы не презирал его, но мерзкое чувство, что он, Рауль Дийенис, совершил ошибку и подлость — осталось.

Он искал побыть наедине с новой мыслью: во всем списке тех, кто мог и желал отложить выход в море, остался только Бердинг. Истина горчила и не вдруг ложилась на сознание — быть может, что-то еще упущено после стольких промашек? Отчаянно недоставало держать с кем-то совет, но команда жила розно, как осколки разбитого зеркала.

Навигатор так и не принял до конца, что нужно сторожиться капитана, и не решил, что предпринять, когда на «Императрице» пробили вечернее построение.

Мореходы зашевелились, посыпали из люка и от леера, с большей или меньшею охотой строясь вдоль правого борта к заливу спиной. Рауль по должности стоял в шеренге первым и, пока толкался и разматывался хвост, успел понять — кого-то не хватает.

Вопрос решился вмиг — прежде, чем вытянул шею последний матрос, по трапу взлетел картограф. Этот штатский господин не имел своего места по регламенту, поэтому он размещался где хотел и нынче встал перед Раулем — на борьбу с этим Бердниг сил уже не тратил, только досадливо вздохнул.

— Я успел, господин капитан! — лихо воскликнул Оскарис и поднял подбородок выше всех. Он прямил плечи, чуть не подпрыгивал и косился на рыжего морского воина так, что было ясно — лопается от известий.

И верно — едва капитан прошагал мимо них, Оскарис обернулся и живо зашептал Раулю, замершему ближе всех:

— Ты не поверишь, что толкуют в городе! Наш интендант сегодня сватался.

Говор был тихим — не разобрал даже Мартьен, стоящий следом — поэтому Рауль и сам почти уверился, что слух его подвел.

— Ирдис? Сватался??

— Представь! И не кому-нибудь, а к дочери надзорщика.

— К Нерине? — Рауль зачем-то обмер.

— Эк ты вскинулся! — не преминул разглядеть картограф со смешком. — Неужто сам туда же?

— Что за нелепость! — отозвался навигатор, больше негодуя на свою внезапную тревогу.

Оскарис довольным котом потянул маленькую паузу.

— Будь покоен, — утешил он, — не к старшей, а к младшей, Аиде.

«Разве он с ней обращался? В беседке на нее и не смотрел.»

Однако, с души отлегло — это Раулю в себе тоже не понравилось.

— И как? — спросил без видимого интереса.

Оскарис почти удивился вопросу.

— Разумеется, категорический отказ.

В деле слухов сердцееду равных не было — не от эдакой ли склонности и женская природа была понятней для него?

— Его отец из купцов, — продолжал он азартно, — не слишком оборотистых. Поступил в армию, по снабженцам, и дослужился до дворянства — только личного. Сам Ирдис тоже в благородные попал лишь этой осенью. Мы с тобой отлично видим, что он упрямец и неглуп, карьеру сделает, только для Нортисов он — выскочка и нищий. Можешь себе представить, что за партия!

Рауль вдруг начал сознавать причины особенной подавленности интенданта в час их обыска — тот едва успел вернуться от унизительного сватовства!

— Невеста такого же мнения?

— Это еще забавнее! — картограф, очевидно, ждал вопроса. — С батюшкой она теперь не разговаривает. Какова, да? Похоже, нежное аидино сердечко прикипело к нашему красавцу-вурдалаку.

Ирдис в один день подвергся обыску и получил отказ весьма болезненного свойства? Нет сомнений, что весть разнесется мгновенно — Оскарис молчать не умеет и с тактом не очень знаком.

Похоже, что корону самого легендарного неудачника на шхуне Рауль Дийенис безнадежно потерял.

Порт Арсис, 22 мая, ночь на среду

Новая ночь. Зовется белою — на самом деле, пасмурная, серая с далекою рыжинкой. Море точно отдает ей свою тьму и поглощает звуки.