Скрипя, распахнулись ворота саркофага, и вслед за этим на карету обрушилась уже знакомая непроницаемая тьма. Селем облегченно вздохнул: до полуночи оставалось еще около десяти минут. Он успел.

— Вынесите сердце, — распорядился тёмный, выпрыгивая из кареты, — живее!

Когда он вошел в зал, портал уже лучился неземным светом, пылал отблесками разноцветного пламени, и внутри него, за гранью тонкой, слабо светящейся линзы темнели очертания другого мира.

Слуги принесли камень. Вскинув руки, тёмный прочел заклятие, и сердце, обдавая комнату искрящимся сиянием, поднялось в воздух и завертелось вокруг портала, рисуя в воздухе огненный круг.

Селем продолжал читать. Зал наполнился трепещущим золотистым свечением и тысячи тонких лучей опоясали портал еле видимой сверкающей сетью.

Чародей увидел, как зеркало миров, сжатое в сводах портала, вспыхнуло, объявшись языками багрового огня. Внезапно за очертаниями иного мира мелькнула крупная нечеловеческая тень. Блеснул край вороненого доспеха, лезвие меча, и два красных, пылающих алым светом глаза вспыхнули за гранью портала, впиваясь в лицо Селема.

Маг взмахнул руками, и камень, дымясь и угасая на лету, с размаху впечатался в стену, покрыв её сеткой глубоких трещин. Золотистый свет стремительно угас, но вокруг портала забился, заиграл багровый ореол, похожий на отблеск остывающего металла.

Зеркальная гладь, разделяющая миры, дрогнула. Фигура в тёмных доспехах шагнула через линзу, и пространство, загрохотав грозовыми раскатами, вытянулось и исказилось в размытом, пылающем отражении.

В зале вспыхнул яркий свет, и перед чародеем предстало высокое мускулистое существо с кожистыми крыльями, закованное в чёрный пластинчатый доспех.

— Селем! — раскатисто рявкнул неизвестный.

Тёмный смерил его презрительным взглядом. На лице его читалась явная неприязнь.

— Приветствую тебя, Сантазар.

Существо гневно заворчало, и воздух вокруг него окутался мелкими, стремительно таящими клубами чёрного дыма.

— Это так ты встречаешь меня? Мое имя и титул — Сантазар Свирепый, командир Небесного Роя! Проявляй уважение, червяк!

Гремя доспехами, он прошелся по комнате, с презрением глядя на белый купол потолка и гладкие полуколонны.

— Где я?

— Восточная сторона мира, окраина Белой Империи, город Вермен, — холодно ответил тёмный.

— Ах, Вермен… — протянул Сантазар, — далековато меня занесло. В прошлый раз я вышел на западе, в месте, ныне зовущемся Моровыми землями.

— И проиграл тогда, — злорадно напомнил Селем.

— Не моя вина! — громыхнул командир Роя, — тогда они отбили у нас все сердца, и человек со сверкающим мечом пронзил Владыку.

— Именно. Ты должен был охранять его, — напомнил тёмный и тут же упал на пол, уворачиваясь от разящего удара.

— Не учи меня, убожество! — Сантазар выдохнул облако чёрного дыма, — сейчас всё будет иначе. Я призову Рой, мы опустошим Вермен и выстроим такую оборону, что никто из смертных не посмеет сунуться… А после ты призовёшь Владыку, и вот тогда мы просто сметём с лица земли эту чёртову страну.

— Мне нужен ещё один камень.

— Так достань! — прогрохотал Сантазар, — камни — твоя забота. Ты знаешь, где искать его?

— Нет. Но я найду, — Селем не без гордости взглянул на сияющий во мраке комнаты портал, — мне служит один человек. Он невежественен, глуп и самонадеян, но он большая шишка, и за ним следует огромная армия. У меня есть лазутчики по всей стране, которые уже нашли для меня девять сердец. Как только я найду оставшиеся два, я отдам приказ Леону, и его армия захватит камни.

— Его армия… — проворчал Сантазар, — где же твоя армия, червяк? Когда ты уходил в этот мир, мы дали тебе большое войско…

— Местные маги, это из-за них, — нехотя признался тёмный, — слабаки, но хитрые и храбрые. Они готовы сражаться до последнего. Во время недавней битвы они практически полностью истребили моих людей, хотя и сами изрядно пострадали. Только самоубийцы так воюют. Не сегодня-завтра мы покончим с ними, будь уверен, — Селем направился к выходу, — сейчас они зализывают раны в своем логове, но, кажется, скоро они высунутся оттуда. Ты ведь займешься ими, правда?

— Разумеется, — прохрипел командир Роя, — но прежде надо призвать Владыку. Хватит болтовни, Селем! Ищи камни!

Тёмный сверкнул глазами.

— Уже скоро. Осталось ещё два сердца. Но чтобы впустить в эти земли Небесный Рой, хватит и одного. Считай, что всё уже сделано.

Он обернулся и окинул фигуру Сантазара внимательным взглядом.

— Знаешь, — добавил он мстительно, — я боюсь только одного: что ты облажаешься и на этот раз.

Развернувшись, он отодвинул портьеру, закрывающую вход в зал, и исчез в темноте. Карета ждала его. Забравшись внутрь, Селем откинулся на мягком диване и с облегчением выдохнул.

Экипаж тронулся.

***

Эта последняя ночь — ночь перед новым походом — была особенно нежна.

Они заснули только под утро. Шерин сжалась в клубок и часто, беспокойно дышала. Её тёмные волосы разметались по подушке. Глаза были закрыты и лишь длинные густые ресницы слабо подрагивали.

Казалось, она даже во сне чувствовала приближающуюся разлуку и, наверное, потому её бледная тонкая рука мёртвой хваткой сжимала запястье Арти.

Молодой маг лежал рядом с подругой и в полудреме, в полузабытьи гладил её плечи непослушными пальцами. Они были ещё вместе, но ночь кончалась, и страшная тоска уже сжимала сердце ледяной ладонью.

Огненные лучи рассвета медленно обшаривали комнату. Маг с сожалением поднялся с постели, и, наклонившись над любимой, поцеловал её в последний раз. Умывшись тёплой водой из кувшина, он неспешно оделся, накинул на плечи свой плащ и вышел из дома.

Розовое солнце медленно и торжественно вставало над городом, разгоняя голубоватую мглу. Узкие улицы были запружены, так же, как и в день первого похода. Людское море, плещущее глухим ропотом голосов и лязгом железа, колыхалось вокруг.

Опираясь на посох, Арти шёл к главной площади, и войско расступалось перед ним, приветствуя многоголосым криком.

Очень скоро из-за крыш домов показался сияющий купол и шпиль Башни совета. Главная площадь была залита бесконечными толпами солдат, десятки флагов, больших и малых, реяли в воздухе. В центре площади, на деревянном помосте, наскоро сколоченном и крытом сукном, стояли командиры.

Барвис, облаченный в длинный белоснежный плащ, восседал на крупном вороном скакуне. Слева от него, на пятнистой серой лошади, чуть откинувшись в седле, сидел Мистра. Родерик и Золтан на своих конях гарцевали рядом. Штерн сидел в седле, скрестив руки. Взгляд его был туманен.

Чуть в стороне от всех, держа лошадь под уздцы, стоял Раджмин, и жизнерадостный толстяк Киба о чем-то спорил с ним, свесившись с седла рыжего тяжеловоза.

— Здравствуй, родной. Только тебя и ждём, — Вельдис на маленьком мохнатом пони преградил Арти дорогу. Тот обезоруживающе улыбнулся в ответ.

— Мне пришлось задержаться.

— Понимаю. Дела семейные, что ж… — старик махнул костлявой рукой, — выступаем, Артлин, пойдем, родной…

Барвис подал знак.

Завыли трубы — от низких, гудящих звуков до хрустальных нот. Издалека, прокатываясь на площадью волнами, глухо затрещала барабанная дробь. Кто-то подвел Арти коня, и он, не глядя, вскочил в седло.

Перекликаясь, зашумели отряды. Знаменосцы начали протискиваться сквозь толпу. Шумя и мешаясь друг другу, солдаты стали строиться в походный порядок.

Грохот барабанов слился в равномерный стук. Все трубы замолкли, и лишь одна продолжала петь — громко и пронзительно, и голос её бился, тонул под облаками, проваливался всё дальше и дальше, куда-то под свод голубых небес. И когда он замолк насовсем, последнюю растаявшую ноту подхватили флейты знаменосцев, и войско, лязгнув металлом, сдвинулось в едином шаге.

Командиры тронули коней. Арти обернулся назад, взглянул в переплетенье городских улиц, залитое лучами восходящего солнца. Где-то там, среди тихих переулков и древних тисовых рощ был дом Шерин, и теперь он медленно уплывал от него. Уходил всё дальше и дальше.