***

Круглый зал с высокими, стрельчатыми окнами и вытянутым вверх куполообразным потолком, был ярко освещен дрожащим зеленоватым пламенем: маги живой земли запустили в Башню миллионы маленьких, переливающихся светлячков, и теперь воздух в зале как будто бы искрился неугасимым, живым светом.

Когда Киба и Арти вошли, совет был практически в сборе. У дальней стены во главе стола сидел усталый и мрачный Барвис. За последние несколько дней он, казалось, постарел лет на двадцать. Лицо его потемнело и осунулось, глубокие морщины избороздили лоб. Редкие седые волосы были зачесаны назад. Левый глаз закрывала широкая черная повязка, и из-под нее, чуть приподнимая ткань, желтел огромный, водянистый синяк.

По правую руку от Барвиса, одетый в новый чёрно-зелёный плащ, сидел Мистра. Рядом с ним, почти теряясь в громадном кресле, — маленький и сгорбленный Вельдис. Как и Барвис, он был тих и задумчив.

Напротив магов Белой Империи, кутаясь в широкие, жёлтые одежды, сидели южане во главе с Раджмином. Рядом с ними расположились командиры северного войска: чародей воды Золтан, чародей снега Родерик, и Штерн, маг мёртвой земли.

Киба и Арти сели между южанами и магами севера. Тяжело привстав, Барвис придвинул кресло к столу.

Роящиеся под потолком светлячки замерцали ярче, и в комнате стало чуть светлее.

— Недавняя победа мало что значит, и все вы, я уверен, понимаете это, — Барвис оглядел зал тяжелым, мутным взглядом, — тёмные восстановят силы — это вопрос времени, и вы это также знаете. Сегодня мы должны решить, как сражаться с врагом, мощь которого столь значительно превосходит нашу.

— Ох, родной… Думаю, враг наш пересмотрит планы, будет тактику менять, стратегию, — заметил Вельдис, — был у нас шанс всё по-своему повернуть, но что сказать? Упустили. Были бы гибкими, может, отделались бы малой кровью.

— Знаю, — оборвал его Барвис. В его голосе чувствовалось раздражение и напряженность, — Детали плана мы обсудим на отдельном совете. А сейчас у нас есть ещё одна проблема, с которой мы не сталкивались прежде. Мы не можем полагаться на магию так, как полагались в былые дни. У нас осталось слишком мало людей, умеющих колдовать… И наша сила… — с каждым словом Барвис мрачнел всё больше. Не закончив фразу, он откинулся в кресле и погрузился в молчание.

— Согласен, — глухо сказал Мистра, — громовых магов в клочья разбили: шестьдесят два человека осталось, и те, считай, половина калеки. У меня, — маг нервно барабанил пальцами по столу, — две сотни. С такими силами мы хрена лысого навоюем. Видимо, надо браться за мечи.

Под сводами Башни вновь повисло тяжёлое, мрачное молчание. Лишь южане тихо перешёптывались, собравшись полукругом. Наконец, замолкли и они. Раджмин постучал ладонью по столу, прося слова.

— Сердце огня и сердце песка пока ещё у них, — негромко, но отчетливо сказал старик — для нас, жителей юга, магия всегда имела сакральное значение, и вернуть сердца — это священный долг, который мы должны отдать нашей земле… Мы говорим «нашей», — добавил он, — но мы знаем, что это общая война, и потому готовы сражаться не ради наших святых, но ради всех нас. Ибо сейчас мы все равно слабы и угроза равно висит над всеми. Победить можно только вместе. Не поодиночке… Мы с вами, и наши всадники, наши лучники будут биться за вас.

— Раджмин прав, — сказал Родерик гулким, рокочущим басом, — помню, как Герберт появился в наших землях… Тогда мы… — маг замолчал, подбирая слова, — отказали ему. Думали, война не докатится до нас, и всё, что происходит южнее наших границ — внутренние дела Белой Империи…

— Мы были здорово наказаны за нашу гордыню, — хрипловатым голосом добавил Золтан, — Через несколько дней исчезло сердце снега и льда, а сразу после — сердце воды. И потом, когда мы выступили в поход, пропало сердце бури… Без намерения оскорбить кого-либо из присутствующих озвучу мысль, которая посещала каждого здесь, включая меня: северяне пришли в этот союз со своей нуждой, южане со своей, и вы со своей. Лишь стечение обстоятельств сделало нужду общей. Теперь же, когда наши силы потрёпаны, мы вновь приглядываемся друг к другу, задаваясь вопросом: не будет ли тягота взаимных обязательств пересиливать ту пользу, которую наш союз может принести?

Всеобщее согласное молчание дало понять: Золтан не ошибался в своём мнении, лишь прямо и честно озвучил сомнения, которые грызли каждого в зале. Барвис, сидевший во главе стола, напряжённо замер, медленно перебирая худыми пальцами.

— Однако, — весомо продолжил северный маг, — я хочу, чтобы все мы отринули наши мрачные раздумья. Раджмин, чёрт возьми, сказал хорошую вещь: победить можно только вместе…

— Дак так оно, дело-то общее — снова прогремел Родерик, — южане дадут конницу и лучников, мы дадим тяжелую пехоту… Вместе будет грозная сила, которая остановит тёмных…

— Но ведь людей всё равно мало… — Мистра покачал головой, — ладно, двести магов, способных колдовать, лучников…

— Лучников семьсот человек и конницы две с половиной тысячи, — подсказал Раджмин.

— Мы выставляем четыре с половиной тысячи бойцов, — вклинился Золтан, — мало?

— Недостаточно… — негромко произнес Барвис, — нам нужно хотя бы десять тысяч человек, способных держать оружие в руках. Где мы возьмем столько?

Маги тревожно зашептались, обсуждая слова Барвиса. И тут Арти, прежде молчавший, поднялся со своего места.

— Мы будем тренировать собственное ополчение, — он оглядел собравшихся, которые, постепенно замолкая, обращали взгляды в его сторону, — Вельбера нет с нами, но именно это он бы и сказал.

— Не слишком ли ты самонадеян, мальчик? — Барвис грозно сверкнул единственным глазом, — откуда тебе знать…

— Учитель никогда не надеялся только лишь на магию, — словно не слыша его, продолжал Арти, — у него был боевой конь, а в ножнах у седла — короткий меч…

Барвис попытался что-то сказать, но Мистра дернул его за рукав и шепнул ему на ухо. Задумчиво сдвинув брови, старый маг кивнул. Недобрые искры в его глазах медленно погасли.

Молча, не перебивая, волшебники слушали Арти, и он, чувствуя это, окрыленный своей небольшой победой, продолжал говорить, и слова его звучали все увереннее и смелее.

— Мой отец некогда был одним из лучших мечников в землях Белиньи. Он и меня кое-чему научил… Если Барвис позволит мне, я буду сам тренировать бойцов.

— Мне нравится этот парень, — громко прокомментировал Родерик, наклонившись к сидящему рядом Штерну — старая развалина Барвис может чепуху молоть, но я поддержу паренька. И ты тоже… — добавил он тоном, не терпящим возражений.

— Арти… — Барвис устало взглянул на него, — мне бы хотелось, чтобы ты осознавал всю ответственность, которая на тебя ложится. Ты берёшься тренировать бойцов… Несколько тысяч человек.

Заложив руки за спину, Арти молча стоял и слушал, что говорит старик. На его лице не было ни тени обиды, ни вызова, ни смущения. Наверное, случись этот совет пару месяцев назад, он бы сейчас оправдывался и краснел от ощущения собственной надуманной неловкости. Но сейчас он был спокоен. Даже внутри, хотя спокойствие это давалось ему нелегко.

Он очень сильно изменился, и все вокруг, казалось, замечали это. И, главное, замечал он сам.

— …Кем бы ни был твой учитель, кем бы ни был ты, придется признать, что ты не сможешь тренировать их в одиночку. Я понимаю твое желание быть полезным, но, уверяю тебя, ты слишком сильно рассчитываешь на собственные силы. Не случится ли так, что ты пошлешь неподготовленных людей на верную смерть?

— Он будет не один, — вдруг сказал Родерик, — мои бойцы выберут по одному человеку и будут учить их всему, что знают сами.

— Хотите разделить ответственность? — будто сдаваясь, спросил Барвис.

— Так я лишь помочь хочу, — поправил его Родерик, — ты стал излишне осторожным. А у парня отличный план, и если план останется планом — будет погано.