Альберт Люций, историк

"Земли и жители Белой Империи в словесных картинах", том II.

***

Вельбер оказался прав: в час, когда над землей, сгущаясь, застыли плотные, серые сумерки, вдали, средь волн ажурных рощ и аккуратных белесых гор мелькнули высокие каменные стены.

Замок герцога Вилленхофа был выстроен на почти отвесной гранитной скале. С запада и с севера скалу эту омывали серо-голубые воды реки Бевельфлоу, с юга и востока замок и жмущийся к нему город были окружены высокой крепостной стеной и окопаны широким и глубоким рвом, на дне которого торчали остро заточенные колья, уже замшелые и покосившиеся — как и многое из наследия былых мрачных времён.

Когда путники подъехали к замку, город уже засыпал. Сквозь зубья крепостной стены проступали темно-синие очертания далеких улиц с редкими пятнами светящихся желтых окон. На башнях и шпилях, чуть подсвеченных огнями факелов, трепетали темно-зеленые флаги.

Откуда-то снизу, из долины, тянуло крепким холодным ветром. Пахло рекой, пахло рыбой. Пахло терпким и стойким ароматом смоленых канатов.

Мощеная крупным булыжником дорога шла в гору. Далеко вверху, в самом её конце, на фоне тёмного вечернего неба чернела громадная арка с подъемным мостом и длинными, лениво колышущимися на ветру штандартами.

Всадники въехали на мост, и в тот же момент с неба ударили первые тяжелые капли.

Маг слез с коня и, подойдя закрытым воротам, пару раз стукнул кулаком по тусклой меди. Никто не ответил, и он постучал еще раз. В правой створке двери открылось небольшое окошечко, и в нем мелькнула немытая рожа привратника.

— Кто такие? Платите сбор или убирайтесь!

Вельбер усмехнулся.

— Вот он, старый добрый Ротбург — те же люди и те же порядки, сколько бы лет ни прошло... Послушай, — обратился он к привратнику, — мне нужно лишь поговорить с герцогом Мартином Вилленхофом. Передать ему кое-что. Это важно.

— Проваливайте, проходимцы! У нашего господина сейчас тяжелые времена. Он не хочет никого видеть, — стражник был непреклонен.

— Ну что же... — маг сунул руку под плащ и вытащил свёрнутый платок, — отнеси это герцогу, — он протянул его в открытое окошко, — скажи, что его старинный друг, маг Вельбер, приехал к нему с вестями.

Привратник осторожно взял платок. Повертев его в руках, он разложил его на ладони. Лицо его тут же помрачнело, и на нем, как отсветы далекого зарева, вспыхнули алые блики.

— Входите... — стражник тяжело кивнул, — мы доложим герцогу о вашем прибытии.

Ворота со скрипом начали открываться.

***

Замок Вилленхоф был погружен в мрачное молчание. По коридорам, завывая под каменными сводами, гулял ветер. Дрожащим огнём горели немногочисленные факелы.

В главном зале было темно и пусто. Под потолком, чуть покачиваясь на закопчённых цепях, висела огромная люстра. Десяток высоких стрельчатых арок образовывал некое подобие купола и в нём, переливаясь, гуляли неясные красные блики: в нишах стен прятались маленькие, узкие окна с побледневшими витражами из алого стекла.

За окнами шёл дождь.

Замковый стражник медленно вёл гостей по тихим коридорам.

— Постарайтесь особо не докучать герцогу, — негромко проговорил он, — поберегите нашего господина, ему и так сейчас нелегко... С тех пор, как не стало герцогини...

— Марлин умерла? — тихо спросил Вельбер. Стражник кивнул головой.

— Да... Два месяца как... Он с тех пор сам не свой. Да тут ещё эти слухи, камни эти...

Маг ничего не сказал, но Арти заметил, как какая-то тень скользнула по его бледному, непроницаемо спокойному лицу.

— Наш господин нанял мастеров, чтобы те перестроили замок. Он убежден, — стражник понизил голос до шёпота, — что будет война, и что готовиться к ней необходимо уже сейчас. Вообразите, милорд: почти сто лет на замок Вилленхоф никто не нападал, а теперь наш герцог говорит, что войны не избежать, и надо, пока не поздно, укреплять стены и башни... Бедный Мартин, — стражник впервые назвал герцога по имени, — бедный господин наш, — добавил он, спохватившись, — впрочем, всё это — не моего ума дело...

Остановившись у двери в покои герцога, стражник выпрямился и сделал церемонный жест рукой, приглашая гостей войти.

— Артлин? — маг остановился у двери и одёрнул плащ.

— Да, учитель, — с готовностью откликнулся ученик, — я буду сопровождать вас?

— Нет, — Вельбер охладил его пыл. Улыбнувшись уголками губ, он добавил, — можешь пока прогуляться и осмотреться.

— Нельзя? — осторожно уточнил юноша, — Вельбер, я же только взглянуть. Буду тише травы, вот клянусь!

— Нет. Жди меня здесь, — сурово и непреклонно отрезал маг и, открыв дверь в покои, шагнул за порог.

***

Комната герцога показалась Вельберу непривычно маленькой и тёмной. В маленьком светильнике, подвешенном под высоким куполообразным потолком, горели две кривые, оплывшие свечи.

Вдоль тёмных, покрытых лаком стен стояли дубовые стеллажи, заваленные пыльными фолиантами и свитками. Мозаичный пол был застелен красным ковром с густым ворсом. На ковре в беспорядке лежали открытые книги.

Слева от единственного окна в комнате стоял круглый столик, возле которого в мягком кресле с высокой спинкой сидел герцог Мартин Вилленхоф.

Когда Вельбер вошёл, герцог окинул его удивлённым взглядом, в котором читалась радость узнавания, тяжело поднялся с кресла и шагнул ему навстречу.

— Здравствуй, друг мой.

Они обнялись. Герцог пододвинул гостю своё кресло, но тот покачал головой и облокотился на колонну.

— Я сочувствую, Мартин. Мне очень жаль... Стражник сказал, что твоей жены больше нет... — произнес Вельбер вместо приветствия.

Вилленхоф поджал губы и кивнул.

— Марлин ушла всего два месяца назад... А кажется, будто вечность прошла... Эх, Вельбер, а ведь ты обещал, что будешь навещать меня каждый год. Помнишь? — спросил он, опускаясь на бархатные подушки.

Маг развел руками.

— Есть вещи, которые лучше не обещать никогда. Я понял это не так давно, Мартин. Если бы я знал, как повернется судьба...

— Так оно, так, — герцог согласно закивал, — я не в обиде, Вельбер. За эти годы я не раз слышал о тебе. Многое слышал... Все, что ты делал, определённо было не зря... Ну, рассказывай, что нового у тебя?

— Ровным счетом ничего. Разве что взял ученика, но не знаю, выйдет ли из него толк... Мартин, — маг помрачнел и нахмурился, не зная, как начать разговор, — я приехал с дурными вестями. Но ты, кажется, знаешь даже больше меня...

Вилленхоф вопросительно взглянул на него.

— Разочарую тебя, друг: я здесь, как в склепе. До меня тоже, порой, долетают какие-то сплетни… Но так было во все времена.

— Понимаю… Земли Белиньи полнятся слухами — но я, как и ты, знаю цену досужим разговорам. Я списал всё на привычку Леона нагнетать страх перед магами… И искать камни я тоже не стал: если бы меня поймали с ними, верёвка была бы мне обеспечена.

Герцог зло хлопнул ладонью по столу.

— Мерзавец Белиньи всё никак не уймется... Подлец боится собственной тени, чего ты от него хочешь?

Вельбер горько усмехнулся. Подойдя к столу, он вытащил из-под одежды платок и аккуратно развернул его на столике. Камень скатился с него, разбрасывая алые искры. Вилленхоф отпрянул.

— Верь слухам, Мартин, — маг убрал платок в карман, — иногда они не лгут... Я нашел этот камень у тебя в землях. В твоем лесу.

Герцог молчал, осторожно трогая самоцвет крупными морщинистыми пальцами.

— Возможно, это лишь случайность, и камни, как бы они не появились, они исчезнут, — продолжал Вельбер — если так, то бояться нечего. Но я не верю в случайности, Мартин. Прежде мы часто искали ответы в твоих снах. Твой дар, он всё еще с тобой?

Герцог поднял на него задумчивый, неспокойный взгляд.

— В последнее время мне снятся тревожные, странные сны, но все, как один, неясные. Я приказал укрепить замок, утроить запасы, но сны не проходят. Быть может, я делаю что-то не так. Я устал искать ответы, но, быть может, — он снова осторожно прикоснулся к лежащему на столе самоцвету, — это — и есть ответ? Что ты думаешь об этом, Вельбер?