***

Отойдя от неподвижно замершего демона, Артлин медленно опустился на этот снег и лёг, раскинув руки. Невероятные силы, наполнявшие всё его существо ещё несколько минут тому назад, вдруг оставили его, обратившись в кромешную пустоту. Словно парализованный, он полулежал, утопая в снегу — и, казалось, ничто в мире не могло заставить его подняться и сделать шаг…

“Что бы Вельбер сказал на это?” — вдруг спросил он сам себя, и тут же мысленно ответил: “Вельбер мёртв. А ты здесь, на этом поле…”

Какое-то странное чувство заставило его приподнять голову, и Артлин увидел огонёк: дрожащий свет, медленно приближаясь, мерцал у самой кромки леса, и под ним шла невысокая фигурка в голубом плаще. И чем ближе она подходила, тем более ясными и знакомыми становились черты — и неаккуратно спадающие светлые волосы, и милое, чуть детское лицо, и знакомые губы, и глаза, искрящиеся светом всех вселенных сразу.

Молодой маг удивлённо раскрыл рот, не в силах вымолвить ни слова.

Она воткнула факел в снег и склонилась над ним, укутав знакомым теплом и тонким, нежным запахом.

— Я знала, что это ты.

— Свалился с неба? — наконец произнёс он, и тихо рассмеялся.

Она тоже засмеялась — от этой невольной, неловкой шутки и от странности всего происходящего: пустое, белое поле, переливающееся всполохами багрового зарева, и они двое, лежащие в снегу, рядом.

— И я знал, что это ты, — тихо сказал Артлин, — в моей палатке… знал, что мне не снилось. Но… как?!

— Спроси часовых.

Они вновь рассмеялись.

— Барвис их убьёт, — молодой маг нежно погладил её по щеке, — хотя, боюсь, все мы умрём раньше, чем это случится.

Шерин подняла голову и взглянула на распластавшегося демона, опутанного цепями и накрытого тремя пехотными щитами.

— Мы летели в Вермен, — сказал Артлин, проследив за её взглядом, — я, Мистра, Родерик…

— Они?..

— Без сознания.

Девушка встала и протянула ему руку. Схватившись за её тёплую ладонь, Артлин поднялся. Легко и резко, как распрямившаяся пружина.

— Значит, тебе нужно лететь в Вермен, — сказала она, глядя ему в глаза.

Маг горько усмехнулся.

— Куда там… Демон мёртв, а пока был жив, мы с ним еле справлялись. Глупый был план. Знаешь, я…

Он осёкся под её взглядом. Было в нём что-то такое, чего он прежде не замечал никогда, и видел точно впервые.

— Разве тебя это остановит? — спросила Шерин, взяв его за руку, — ты помнишь, там, на поляне… ты не остановился, пока этот волк…

Не дослушав её, Артлин встрепенулся, озарённый внезапной идеей. Запечатав её губы поцелуем, он схватил посох, решительно подошёл к демону и вскарабкался на его бугристую спину. Глядя на разгорающийся зелёный огонёк, он прочёл заклятие и прикоснулся рукой к остывшей изодранной туше. Распластанный на снегу труп был недвижен, но на его ранах влажно блестя расцвели свежие ростки, и белые корни нырнули в распоротую плоть, заставляя шевелиться окоченевшие мышцы. Точно через силу демон приподнялся из лужи чёрной крови и медленно расправил крылья, играющие шевелящимся ковром листьев.

— Что за чёрт… — пробормотал Мистра, зашевелившись под щитом, — Родерик… мы… мы где?

— Просыпайтесь, парни, — Артлин что есть силы хлопнул ладонью по щиту, приводя северянина в чувство, — мы взлетаем!

Демон встал на подгибающиеся лапы, сделал шаг, другой, и, пригнув болтающуюся голову, побежал по полю, медленно разгоняясь и поднимая вихри снега раскинутыми крыльями. На мгновение Артлин обернулся назад, но ничего не увидел — лишь снежинки кружились в белой пустоте за спиной. Забравшись под щит, и обняв в посох, он тихо произнёс заклятие, и крылья захлопали, поднимая мёртвую тварь в небо.

Горизонт понёсся навстречу со страшной скоростью. Прорезав облака, Артлин ворвался в белое марево, заставил демона взлететь в холодную, тёмную вышину, и рухнуть оттуда в самый центр стаи, кружащей вокруг огромного алого луча.

На секунду наездникам показалось, что беспросветная, бьющаяся, как сердце, тьма поглотила их. Вокруг пронзительно свистел ветер, и в нем, словно подхваченные бурей, рвались разноголосые крики, шипение, хлопанье крыльев и клекот. Иногда ледяной ветер приносил тихие слова на чужом, непонятном языке, и каждое из этих слов истекало торжествующей ядовитой ненавистью.

Вцепившись в вожжи побелевшими пальцами, Артлин мчался в непроницаемой мгле.

Кипящий чёрный водоворот опрокинул их, сжал, сдавил со всех сторон. Стало невозможно дышать. Неисчислимые полчища демонов мелькали вокруг в бесконечном потоке. Внизу, окутанная плотными вихрями взметенного снега, кружилась оголенная черно-серая земля. В далекой вышине, под самыми облаками, среди несущихся стай, горело алое пятно пылающего неба.

Артлин чуть потянул вожжи, и существо под ним мелко задрожало всем телом: кожа на его шее рвалась и оттуда, шевелясь, как змеи, ползли десятки, если не сотни, неутомимых, свежих лоз. Он слышал, как десятки демонов несутся за ним, постепенно отставая: их мёртвый сородич был быстрее.

— Мистра, Родерик! — прокричал Арти, — готовьтесь! Мы пройдём напрямик!

Под шум и плеск кожистых крыльев, демон и трое всадников вырвались из живого водоворота, и огромная, кипящая магическим огнем даль, распахнулась под ними, ослепляя сияющей дугой багрового горизонта. Небо горело, пульсировало, охваченное алым заревом, и красный луч над далёким городом медленно рос вширь, приближаясь к ним с невероятной быстротой.

Артлин чуть ослабил вожжи, чувствуя, как возвращается уверенность, крепнущая каждую секунду.

Мир вокруг неуловимо переменился. В ушах мага свистел ледяной ветер, и тысячи светящихся алым снежинок неслись ему навстречу. В мириадах парящих вокруг ледяных брызг забились, медленно разгораясь, маленькие, тёплые огоньки, и в каждом из них искорками зажглись людские души.

Один из огоньков горел ярче всех. Ветер принёс его из глубин чёрной, мерцающей звёздами вселенной, и небрежно бросил на холодную, залитую липкой кровью сбрую. Опустив глаза и затаив дыхание, чародей смотрел на крошечный кусочек влажного снега, на разгорающийся внутри золотистый свет и маленькую искру в самом его центре, которая, пританцовывая в стеклянных гранях медленно таящей снежинки, металась, как живая.

Быть может, она и была живой?

В его голове всё громче звучал гул. Поначалу он был похож на завывания ветра, и на ревущий грохот водопада одновременно… Он то нарастал, то становился тише. Замедлялся, растягиваясь длинными, бурлящими нотами, и вдруг взрывался резким кипящим шумом, стремительно ускорялся, булькая, гудя, свистя и распадаясь множеством звуков.

Этот звук искажался и менялся. Сливался из тысяч других звуков. Теперь уже и вовсе не похожий на шум ветра. Не похожий на рев водопада и гул далекой войны. Не похожий ни на что другое, но похожий на голос. Это и был голос.

«Здравствуй, Арти» — тихо прошелестело в сознании молодого волшебника, и стеклянное, дрожащее эхо, дробясь, разлетелось под куполом неба.

«Здравствуй. Это ты говоришь со мной?» — мысленно произнес Арти, обращаясь к светящейся снежинке.

Огонек на сбруе еле заметно моргнул, и золотая искорка несколько раз согласно подпрыгнула.

«Кто ты?»

«Ты знаешь, кто я.»

«Учитель? Учитель Вельбер, это вы?»

Светящаяся точка на мгновение замёрзла, став похожей на стеклянную каплю, и внутри нее отразилась бесконечная чёрная вселенная, горящая немыслимыми огнями миллионов звезд.

«Я, Арти.»

«Учитель…?»

«Никто не умирает насовсем,» — задрожало эхо в его голове. В какой-то миг чародею даже показалось, что он узнал знакомые, почти забытые интонации.

«Смерти нет…» — продолжал голос, — «и сейчас я говорю даже не о нас. Я говорю о сущем, Арти. О бесконечности. Об истине, которая настолько крошечная, что может уместиться в солнечном луче, но которая настолько велика, что против неё бессильно любое зло… Помни о ней, когда пойдешь на бой. Помни, и ничего не бойся…»