— Вы пофотографируйте. А я потихонечку пойду к памятнику Николаю I. Он за Исаакиевским собором. Там встретимся через полчаса. Вы туда за пару минут добежите, — сказал он, махнув рукой в сторону собора. — Вот и первая невеста, — улыбнулся он, смотря на свадебную процессию, приближающуюся к памятнику. — Очень популярное место.

Иван, морщась и покряхтывая, двинулся в сторону Исаакия. Саша с Юлей пошли с ним, обступив с двух сторон, готовые прийти на помощь.

— Давайте такси вызовем, — предложил Саша.

— Ничего. Мне ходить нужно, иначе совсем слягу.

— Может, в аптеку сбегать, найз или еще какое-нибудь обезболивающее купить? — спросил Саша.

— Таблетки и уколы не помогают. Операцию делать нужно. Оба тазобедренных сустава менять. Вот такая беда…

— Неужели совсем ничего не помогает?

— Все перепробовал. Было средство, которое снимало боль. Мне одна травница делала. Но она умерла. Ее преемница тоже не отказывала. Год назад дала мне бутылочку и предупредила, что это последняя и нужно к ортопедам идти. Я все боялся. А потом оказалось, что там очередь на два года вперед. Вот и запустил, а лекарство недавно кончилось.

— У меня одногруппник в институте Вредена работает. Я спрошу у него.

— Буду благодарен за помощь. Все экскурсии я отменил. Сбережения у меня кое-какие есть и пенсию по инвалидности платят. Так что могу заплатить.

— Я вчера ходил к полицейскому, который Юлю нашел, — перевел разговор Саша, ему всегда становилось неприятно, когда речь заходила о взятках врачам.

Иван и девушка остановились.

— Рассказывайте, — сказал карлик.

— Нашел меч? — спросила Юля.

Саша отрицательно помотал головой.

— Полицейский говорит, что никакого оружия не было. Но я уверен, что он врет.

— Отведи к нему! — крикнула Юля и, сжав кулаки, сделала шаг к Саше.

Он отступил назад и с тревогой посмотрел на нее. Глаза девушки полыхнули яростью. Вновь быстрая смена настроения, неоправданная агрессия. У Саши кольнуло сердце. Что-то в ней не так.

— Юленька, — осадил ее карлик. — Мы ведь с тобой договорились.

— Мне нужен меч!

— Полицейский вряд ли оставил его у себя, скорее всего, продал. Это должностное преступление. Поэтому врет. Рыльце в пушку, — сказал Иван.

— Что за рыльце? — спросила Юля, все еще сжимая кулаки.

— Так говорят, когда человек совершил плохой поступок, но не признается в этом, — объяснил Иван.

— Он признается!

— С таким не стоит связываться. Это опасно. Нам нужен частный детектив. Как я раньше не додумался?!

Иван достал из кармана телефон и набрал номер.

— Вадим Григорьевич! — сказал он в трубку, радостно подмигивая напарникам. — Это Иван-сказочник. Мне нужна ваша помощь. Угу, угу… Очень устроит, очень. Обязательно будем! Угу… У девушки украли меч. Мы предполагаем, что это полицейский из Петергофа. Он нашел ее на берегу Финского залива. Она была без сознания. Он говорит, что меча не было. Угу… Десятого апреля. Угу… Сейчас. Как фамилия полицейского? — спросил карлик у Саши.

— Крышевский.

— Крышевский. Угу… Да. До встречи.

Иван спрятал телефон в карман.

— Во вторник вечером он нас примет. У него контора возле метро «Петроградская». Пойдемте, неудобно перед людьми.

— Вы его знаете? Он хороший сыщик? — спросил Саша

— Да. Он раньше в полицейском участке на Садовой работал. У одного моего туриста паспорт и камеру украли. Так и познакомились. Потом еще несколько раз сталкивались. В одном его деле я участвовал как подставное лицо, роль циркача играл, — улыбнулся карлик. — Потом он на год пропал. Это когда Смоленское кладбище разгромили. Вадима, вроде, похитили или еще что. Жуткая история. Но он вернулся, уволился из полиции и занялся частным сыском. Говорят, лучший в своем деле.

У памятника Николаю I уже собралась вся группа. Саша с интересом рассматривал богато украшенный высоченный постамент и императора, гарцующего на вздыбленном коне. Он не раз проезжал мимо, но никогда не подходил к памятнику так близко.

— Вы видите, что это очень интересное изваяние, — начал рассказ Иван. — Посмотрите, сколько деталей. Постамент Медного всадника строг и лаконичен. Скала, одним словом. Здесь чего только нет, зато можно многое узнать про эпоху Николая I. Например, вот этот барельеф. Николай I стоит в повозке, вокруг на коленях мужики. Это он на Сенной площади усмиряет холерный бунт. Тогда многих врачей убили. Кстати, забили до смерти брата Александра Бланка, деда Ленина. Посмотрите на другой барельеф. Император награждает Сперанского за полный свод законов России. Их уместили в тридцати трех толстых томах. Теперь обратите внимание на женские изваяния. В образе Мудрости изображена императрица Александра Федоровна, она с зеркалом в руках. Сила — это Мария, старшая дочь императора, она с копьем и щитом, Правосудие — это Ольга, она с весами и мечом. Вера — это Александра, младшая дочь, которая умерла от чахотки в девятнадцать лет. Вся композиция задумана Монферраном, а статую создал Петр фон Клодт. Ему всегда отлично удавались кони. Фальконе три года только рисовал лошадь, заставляя гвардейца заскакивать на деревянный помост и ставить коня на дыбы. А этот памятник весь сделан за три года. Любопытно, что ось памятника точно такая же, как и у Медного всадника. Рука Николая I вытянута в ту же сторону, что и рука Петра I. В народе гуляла шутка: «Коля Петю догоняет, да Исаакий мешает». Кто-то давно подметил, что рукой Петр I указывает в сторону Швеции. В центре Стокгольма есть памятник его врагу, Карлу XII. Тот показывает в нашу сторону. Вот так памятники общаются. Один догоняет другого, а другой спорит с третьим. Ну, и наконец, последняя сказка про конные памятники.

Сказка четвертая. Про чудесное спасение императора.

Жил-был в Петрограде один старенький профессор истории, очень известный до революции. Время было страшное и голодное. Многие его друзья уехали из России или погибли. Как-то пришли к нему люди в военной форме и отдали приказ явиться в Смольный. Испугался он страшно, но пошел, отказаться ведь не мог. В большом кабинете собралось человек пятнадцать. Тема собрания оказалась удивительной и ужасной: обсуждали снос памятника Николаю I на Исаакиевской площади. У старичка даже сердце заныло. Комиссар, бравый матрос, уверенно вел заседание и записывал соображения каждого.

— Снести не думая! Не место жестокому царю, гонителю свобод, в центре революционной столицы! — примерно так звучали возгласы представителей пролетариата.

— Нельзя его оставлять! Он убийца Пушкина! — поддержала их черноволосая женщина, известная поэтесса.

Профессор знал, что Николай I после смерти Пушкина заплатил огромные долги поэта и заботился о его семье, но промолчал.

— Это не просто памятник, а шедевр технической мысли. Вся статуя держится на двух опорах — задних ногах коня, очень тонких, — попытался вступиться за монумент интеллигентного вида мужчина, как оказалось, известный инженер.

— Можно коня не трогать. Уберем царя и посадим на жеребца настоящего героя. Буденного или Фрунзе. Как вам такое предложение? — спросил бравый матрос.

Инженер смутился, а пролетариат поддержал:

— Правильно. Так мы покажем наше презрение империализму.

Профессор набрался смелости и вступил в дискуссию:

— Видите ли, этот памятник — воплощение презрения пролетариата царю.

Все с удивлением уставились на него.

— Когда статую отливали, рабочие тайно внесли изменения и пометили подбородок императора неприличным словом.

— Каким? — спросили хором.

— Из трех букв.

Все расхохотались, хваля находчивость пролетариата. На следующий день комиссия собралась у памятника. Поставили высоченную лестницу. Бравый матрос забрался на лошадь и проверил слова профессора. Неприличное слово оказалось на указанном месте. Из-за этой исторической отметины памятник решили оставить.