Но тогда, семь сотен веков назад, у нас ещё был шанс взять ситуацию под контроль. Вернее сказать, позволить "ситуации" взять контроль над нами.

Я много общался с людьми, так как и был тем, кто их обучал и наставлял. Можно сказать, выступил дипломатом, обретя физическое тело и живя среди них долгое время. Я взял человеческое имя, ел их еду, жил под их крышами, помогал им строить цивилизацию. И проникся к ним не просто сочувствием, нет, я увидел в них возможность. Возможность нашей собственной эволюции из паразитов в нечто большее.

Я предложил своим сородичам не питаться людьми, а буквально стать ими, обрести среди них новый дом, действительно помогая им, а не запирая в нашей персональной адской ферме. Но они испугались этой идее, побоялись расстаться со своей природой и встать наравне с пищей. Это их погубило. И я не испытываю к ним ни капли сочувствия. Умерли и поделом.

Гораздо больше меня беспокоит то, что Общество, по сути, переняло на себя роль контролёров. Само стало теми паразитами, которым когда-то служило. И это было необходимо исправить. Ради всех людей на Земле. Ради моей мечты стать чем-то большим, чем энергетический паразит. Но, конечно, прежде, стоило понять масштаб проблемы и обозначить тот масштаб работ, которые необходимо сделать. Думаю, за семьдесят тысяч лет накопилось с излишком.

Я не спешил с расспросами моего нового друга, так как всё же предпочитал увидеть всё своими глазами. И первым, что предстало моим глазам, когда мы вышли из маленькой красной дверцы в материальный мир, был Ав'сер, главный предатель моих идеалов, в котором когда-то я видел себя. Он улыбался так, будто не был шокирован моим освобождением. Да, я знал много разновидностей его улыбок. И эта была не из тех, которыми он маскировал страх:

– Кого я вижу! – ни его голос, ни его повадки, ни тем более его внешность, ни на каплю не поменялись с нашей последней встречи, – Не часто ко мне на порог заходят СТОЛЬ старые друзья. Извини, чаю тебе не налью и пирогов не нарежу. Хотя тебе и не нужна еда, которая не умеет плакать, верно?

– Так ты знал, что я собираюсь сделать? – спросил внезапно лис.

– Как я могу не знать, что у МЕНЯ дома делает МОЙ подопечный? Или ты думаешь, что я просто так недавно обронил слова о мёртвом старом друге... или просто так отдал тебе те книжки? Я прекрасно знал, кого ты найдёшь.

– Всё играешь в игры Ав'сер... – сказал уже я, – Что на этот раз ты задумал? Решил убить меня и закончить то, что не закончил раньше?

– Возможно. А может и нет. – он пожал плечами, – Ты всё равно не научишься отличать мою правду от лжи. Потому что этому невозможно научится, даже я сам не умею! – он растянул уголки губ ещё шире, будто бы его подлая шутка удалась, он продолжил, – Может, я просто решил дать тебе возможность сделать наконец то, что ты всегда хотел. Пожалуйста, беги, ты свободен! Я не буду тебе мешать.

Я посмотрел на Феликса, тот явно был в замешательстве. Полагаю, что он просто искал союзников, чтобы выбраться из-под ярма вечных обманов тилацина. Что же, я помогу ему.

С недоверием я медленно подошёл к своему бывшему товарищу. Он не шелохнулся, хотя прекрасно знал, что я могу сделать. На всякий случай, я сказал ему:

– Я заберу у тебя то, что тебе когда-то подарил. Ты не заслуживаешь того величия, которым одарён.

– Пожалуйста. – он кивнул, – Я всегда отдаю долги.

Он протянул мне руку. Я взялся за неё крепко и усилием своей воли, зажмурив глаза, перенаправил энергию его проклятия внутрь себя. Когда я открыл глаза, передо мной опал и развалился высохший скелет. Моя месть свершилась сама собой, хотя и Ав'сер был далеко не единственным, кому я стремился отомстить. Повернувшись к своему спутнику-неофиту, я увидел, как тот был шокирован произошедшим.

Кажется, он даже потерял дар речи, поражённо смотря на кости своего наставника. Так, он даже не смог ответить мне на вопрос:

– Не знаешь, где мне найти остальных?

Он лишь едва-едва помотал головой и тогда я понял, что он мне не спутник. Думается, бедному Феликсу предстоит ещё многое осознать. В том числе и то, какую ошибку он совершил, выпустив меня на волю. Или, может, наоборот, осознать то, какое благо он совершил. В любом случае это его осознание было бы для меня обузой, так что я решил оставить его с его мыслями и, наконец, выйти прогуляться по любимой мной планете. Я спросил его только:

– Скажи хоть, где здесь выход.

Он указал в один из проходов, отходящих от большой комнаты, в которой мы находились, и я направился прямиком в него.

---

Вскоре, я оказался в огромном банкетном зале гостиницы. Люди и правда далеко продвинулись за то время, пока меня не было. Однако, не так далеко, как прошлая цивилизация, на которой мой народ паразитировал, так что многое снаружи оказалось мне знакомо. Я всё это когда-то уже видел.

Вот, например громоздкий пузатый телевизор, голосившей около барной стойки ничуть меня не удивил. Но я всё же знатно увлёкся шедшей по нему телепередачей: она была цветной и была посвящена годовщине какой-то там революции. В общем-то ничего особенного, я переворотов и бунтов насмотрелся задолго до того, как люди вообще были научены как правильно бунтовать, чтобы в итоге ничего не менялось.

Но вот что-то всё же в этой программе было. Она очень отличалась от того, о чём людям полагалось думать в древние века. Ибо она говорила о равенстве всех людей, о том, что надо истреблять и скидывать паразитов, о том, что некоторые люди манипулируют другими для того, чтобы питать свою власть. И вот в этом как раз что-то было. Этакие зачатки рацио, а не эмоции. Будто бы люди начинали нащупывать под собой дно и чувствовать, что то, что с ними происходит исключительно неправильно.

Я не верил, что все эти говорящие головы, с умными лицами рассуждавшие о том, как плохо жилось до революции и как хорошо живётся после, действительно что-то поменяли. По крайней мере это едва ли возможно, пока Общество вцепилось в эту планету. Но сам этот сдвиг... Он давал мне надежду, что я смогу-таки расшатать устои, закупорившиеся за многие тысячелетия. Может даже получится вернуть человечество к тому первородному идеалу, который оно сохраняло до прихода Ванджина. Возможно, для этого придётся провести определённый демонтаж и устроить глобальный регресс... Но всё будет куда менее кроваво, чем мне думалось изначально. Славно. Немного крови даже полезно для благого дела цивилизации.

Когда я слово в слово пересказал то, что случилось с Мартином, в Зале круглого стола повисла тишина. Конечно, я умолчал о том, что в освобождении Мауи был виноват я, а не тилацин. Но, кажется, даже если бы я об этом сказал, никто бы на меня не обозлился. В Обществе вообще удивительно спокойно отреагировали на смерть зверя, которого они знали бесконечно долго. Будто бы им всем было плевать на моего мёртвого наставника...

Единственными, кто отреагировал очевидно болезненно были Зефир и Памперо. Но если первый, стоило мне закончить, просто молча и злобно встал и вышел прочь из зала, ничего никому не сказав. То вот вторая абсолютно лишилась лица и, будучи обыденно довольно подвижной, замерла. Их мир, очевидно, сломался с этой смертью в точности, как и мой. И от того безразличие остальных было ещё более шокирующим для меня.

Мартин сделал для общества так много. Он уничтожил Ванджина, дал Обществу безграничную власть, а оно даже слезинки по нему не пролило. Либеччо и его подпевала Санта-Анна, и вовсе практически светились от счастья. В абсолюте своём беспощадного и садистского счастья. Собственно, владыка Северной Америки и был первым, кто заговорил после моего рассказа:

– Значит, нас снова тринадцать. Славно! – сказал Либеччо, – Люблю, когда традиции восстанавливают сами себя. – даже в такой ситуации ужасный волк решил уязвить решение Мартина о принятии неофита.