Конечно, спирт для любого проклятого был смертельно опасен. Для любого, кроме Вань-Шеня. Его проклятие и то место, которое наиболее всего подверглось его влиянию, мотивировало дракона лезть в самое пекло и подвергать себя всем возможным опасностям. Этот авантюризм был необходимой платой за его невероятную удачу. Его риск почти всегда окупался вдвойне и это было очень полезно для всех нас.

Однако, это же требовало от него постоянного залихватского разрушения самого себя и всех мыслимых норм морали, даже в те моменты, когда его удача была не слишком нужна. Например, вино он пил как воду и не мог провести ни одного ужина без знатного количества промилле в крови. Вот и сейчас, в качестве жеста хорошего тона, Пиники, сидевшая тут же, на множестве больших мягких подушек, поставила специально для него вина.

Что ни говори, а восточное гостеприимство всегда было приятно. Даже всё последнее время недовольный Либеччо, слегка расслабился при виде так ненавистного ему ритуализма.

Все четверо гостей сели небольшим полукругом перед хозяйкой "стола", положив дары для её ребёнка перед собой. Девушка-саламандра благожелательно кивнула и погладила свой оголённый живот:

– Ребёнок будет доволен вашими подарками, когда придёт время ему родиться...

Пиники была беременна уже добрые семь сотен веков, и её ребёнок всё никак не мог появиться на свет. И пусть я, вместе с Памперо, участвовали в его зачатии, мне уже давно не верилось, что там, в животе ящерки что-то действительно было. Да и сам живот был едва-едва припухлый, куда там поместиться ребёнку?

Конечно, досконально своё тело девушка никогда бы не позволила мне изучить. Однако, у меня было много врачебного опыта и до, и после вступления в общество. И то, что с ней происходило, я бы скорее списал на истеричную беременность. Это когда ребёнка внутри нет, за то все или почти все признаки его присутствия есть. Тело настолько убеждено в своей беременности, что чисто физически едва ли отличимо от настоящей беременности.

А у Пиники была мотивация НАСТОЛЬКО и ТАК ДОЛГО убеждать себя в том, что она носит ребёнка. В её культуре, в древнем Эламе, где она когда-то почиталась как живое воплощение богини земли и плодородия, было поверие, что земля должна забеременеть от неба и родить вестника конца света. Этот вестник обязательно станет царём всей земли, великим мессией и объединит все народы в одно, приведя их дружно к апокалипсису и завершив цикл существования нашей вселенной.

Позднее эта вера перекинулась и прочим местным народам, превратившись в сказания о мессиях, даджжалях, саошьянтах, калки и прочих вестниках конца, добрых и злых. И сама Пиники, на полном серьёзе, всё ещё считавшая себя богиней верила в эти легенды. Ей, воспитанной в реалиях культа плодородия и всеобъемлющей культуры храмовой проституции, казалось, что нет ничего лучше, чем быть женщиной и носить в себе ребёнка. Тем более того, который потом завоюет мир и станет этаким человеком-точкой, в романе, посвящённом нашей вселенной.

За то бесконечно долгое время, что Пиники была храмовой жрицей, за тот бесконечный поток мужчин, который она успела обслужить, её нутро так и не смогло зародить жизнь. Она пыталась и после того, как вступила в Общество, фанатично прыгая на каждого мужчину, что попадался на глаза, в надежде на то, что один из них сможет зачать ей "антихриста".

В конце концов, она отчаялась и пришла ко мне. Я нашёл решение её проблемы – партеногенез. Раз она не может забеременеть естественным образом, вестника конца времён надо зачинать с помощью диплоидных яйцеклеток. Процедура рискованная, особенно в плане мутаций, поэтому для того, чтобы избежать рождения уродца, нужно было взять клетку с не полностью дублирующим набором хромосом.

Выбор пал на Памперо. Во-первых, потому что она была Дочерью Неба, да ещё и козочкой, что вдвойне подходило под легенду, согласно которой губитель мира должен был родиться с козьими чертами и от олицетворения небес. А во-вторых, она легко согласилась отдать одну из яйцеклеток, которые сама никогда не планировала использовать, во благо моей странной "науки".

В общем, так и получилось, что у ребёнка внутри саламандры было три родителя. И я даже не удивился, когда он так и не родился, ни в положенный срок, ни через сотни и тысячи лет. Просто списал этот эксперимент за неудачный. Сама же Пиники, кажется, до сих пор наивно верила, что беременна. Даже иногда говорила, что ребёнок "пинается". В общем, в качестве уважения, зная о чрезмерной ритуальности владычицы Ближнего Востока, мы дружно делали вид, что она не сошла с ума.

– Приветствую, владычица земли, – с ощутимым неудовольствием выдавил из себя обязательное обращение Либеччо, – Так уж вышло, что мы, вчетвером, пришли просить тебя о том, чтобы ты не лезла в драку на стороне Мауи. Я, знаешь ли, сейчас очень страдаю от того, что ты ограничила поставки нефти и пассивно поддержала атаку Венега на Израиль. На МОЙ Израиль!

– Вы всё ещё носитесь с этим кроликом, ещё и втроём? – она произнесла это с нескрываемым удивлением. Кажется, думала, что мы придём с каким-то другим вопросом.

– Он уже убил троих наших, переманил на свою сторону трубкозуба и ещё практически расшатал трон под Либеччо. – сказал я, – Нельзя недооценивать его угрозу. Я понимаю, что тебя, богиня, бесит наш волк...

– И не только он... – она недовольно посмотрела на Вань-Шеня, – Смерти-смертями, но неужели вам троим самим не справиться с каким-то ванджина? Австер их добрых пару сотен в своё время уложил. То что Суховей или Нот были круглыми идиотами и оказались не готовы к нападению, не значит, что я буду переживать по поводу этой незначительной проблемы. Нас, с Бафометом, – она снова нежно погладила живот, – Легко защитит САВАК. И моё проклятие, конечно. Пусть приходит ко мне, в общем, если конечно найдёт в безлюдных горах.

– Ладно, ты считаешь это нашей проблемой... – заметил Либеччо, – Но если не хочешь воевать с шашкой на голо, тем более в твоём положении, то хотя бы палки в колёса не вставляй! Зачем эти попытки мне насолить?

– Потому что мне кажется, что нужно убавить количество власти в твоих руках. Ты мне не нравишься и я была бы не против тебе насолить лишний раз. Это немного убавит твоё самомнение. – сказала Пиники.

– Моё самомнение и без тебя топчут все, кому не лень. – признался волк, – Но даже Памперо поняла угрозу Мауи серьёзно...

– Памперо? – саламандра оживилась, – Если она тоже в вашей команде, почему же вы не позвали её меня уговаривать?

– По той же причине, по которой я не поехал к Хамсин, – сказал я, – Будет очень неловко, если дойдёт до драки.

– Я не намерена драться, – девушка покачала головой, – Ни с вами, ни с ванджина, ни с кем. Я хочу в покое жить вместе с прекрасным ощущением материнства. Мне плевать на всё, что не относится к вынашиванию крушителя мира. Кроме того, ни одна ситуация не будет достаточно серьёзной и неисправимой пока он не родится. Пока губитель всего не будет рождён, никакого конца света или тем более Общества не будет. А если он родится, то ничего больше делать и не надо будет, всё уже предрешено...

– А если он никогда не родится... – неосторожно злобно высказался Либеччо.

Пиники вскочила и злобно топнула ногой:

– Надеюсь Мауи будет убивать тебя долго и мучительно, такому хаму я помогать не намерена!

В истерике она бросилась прочь от нас, заливаясь слезами. Я бросился за ней, чтобы успокоить. Но тут, она вдруг остановилась, и заплаканная повернулась ко мне – её глаза выражали невероятный ужас:

– Помяни джинна...

Она испуганно схватилась за свой слегка вздутый живот. Тут то я и заметил, что по внутренней стороне её бедра потекла мутная жижица, вперемешку с кровью... Началось?

В судьбу верят только дураки. Это всё равно, что считать, что наша жизнь кем-то написанный сценарий, чётко структурированная и идеально выстроенная книга, кино, где нет ни единой лишней сцены и всё работает на одну идею.