Роберт продолжил свою линию поведения с оскорблениями в мой адрес. Конечно, я была не единственная, кто попадал под его «игривое» настроение, но мне казалось, что для меня у него всегда были уготованы особые замечания.

Что странно, но он никогда не говорил мне ничего по поводу моих высыпаний, ни одна обидная «шутка» не прозвучала за все то время. Но от этого было не легче, себя я чувствовала уродом, и понимала, что он также считает. Иначе как объяснить его предвзятое отношение ко мне?

Кстати, от кого-то из одноклассников я слышала, что Роберт заступался за меня, когда кто-то из ребят пытался высказаться на мой счет в негативном ключе. Более того, даже пригрозил однажды другому, такому же отбитому парню, только из параллельного класса, чтобы тот не смел приближаться ко мне и близко, и как-то обижать меня.

Ага, я была его персональной подушкой для битья.

Видимо, не хотел ни с кем делиться.

Однажды я пришла в школу с разбитой губой. Рассказывала всем, что у пала и ударилась об угол стола. На самом деле к моему лицу приложился отец, когда я пыталась вступиться за маму, когда между ними вспыхнула ссора.

— Это что такое? — Неожиданно поинтересовался Роберт, даже мне показалось, обеспокоенно, указывая на рассеченную губу.

— Ударилась… — Равнодушно ответила я и уже ждала привычного колкого комментария в свой адрес.

Он уж не упустит такой возможности.

— Если тебя кто-то обижает, ты мне только скажи, — произнес он, чем еще больше удивил меня.

— Меня, кроме тебя никто здесь не обижает, — после небольшой паузы, буквально осмелев, ответила я ему.

И что-то в этот день поменяло ход событий. Роберт перестал ко мне придираться.

Но меня это не успокоило, я все время жила в ожидании, что не сегодня, так завтра он обязательно обратит на меня свою злость.

Но нет. Наступило затишье. Я буквально перестала для него существовать.

Это не могло ни радовать, но где-то в глубине души, где-то очень глубоко, все же затаилась огорчение и грусть.

В целом он не изменился, нет. Все также продолжал устраивать представления на уроках, срывая их, с учителями особо не церемонился, хамил, был абсолютно неуправляемым, учителей помоложе вообще мог до слез довести.

— Айнутдинов, сядь на место!

— Кошёлка старая, закрой уже свой рот! С меня хватит этой мути, я сваливаю. Адьес! — И вышел из класса в очередной раз Роберт, хлопая громко дверью. Никто даже не понял из-за чего у него резко поменялось настроение, и почему учитель заслужил такого обращения в свой адрес.

Окончательно терпение у преподавательского состава лопнуло, когда он разбил панорамное окно спортзала.

Его тут же отчислили из школы и, как я поняла, перевели в спец школу для трудных подростков. В простонародье все ее называли «Шарагой».

Так наши пути разошлись, можно сказать окончательно, не считая следующих двух эпизодов.

Однажды в старших классах, когда у меня, наконец, «прорезался голос» и я уже могла за себя постоять, мы сцепились с одним из одноклассников в словесной перепалке, громко разоравшись в школьном дворе.

Вдруг неожиданно кто-то положил руку мне на плечо, слегка меня приобнимая.

— Еще раз увижу, что ты наезжаешь на мою девушку, или хотя бы просто рядом стоишь, я тебе все ноги переломаю! Усек? — Басистый голос звучал возле моего левого уха.

Одноклассник был растерян, он помнил, на что был способен его бывший школьный товарищ, залился красной краской, и, не сказав больше ни слова, просто ушел.

Рядом со мной стоял Роберт. От этой близости мне становилось не по себе.

Немного придя в себя, я скинула резким движением его руку со своего плеча.

— Еще раз дотронешься до меня, это я тебе твои ноги переломаю, — фыркнула я, а в ответ он только растянул на своем лице самодовольную улыбку, застреливая меня наповал своими синющими глазами, обрамленными густыми смолистыми ресницами.

Это невыносимо!

Ничего больше не сказав, я просто обезоруженная ушла, пока он не понял, что на самом деле, мое сердце, не выдержав столь сильного напряжения, свалилось куда-то в пятки. И от сказанного и от увиденного.

Черт!

Он стал еще красивее, чем меня только больше выбесил. Я сама себя выбесила из-за того, что подметила эти его внешние изменения.

Как под такой красивой оболочкой может скрываться это больное чудовище?

Последняя встреча.

Как-то поздним летним теплым вечером мы прогуливались с подружкой по городскому парку. Уже держали маршрут в сторону дома, как вдруг из кустов выскочил парень. Конечно, он сильно нас напугал своим неожиданным появлением, а после еще и окровавленным лицом, и одеждой, что мы с Катькой одновременно вскрикнули.

— Привет девчонки! — Обратился к нам до боли знакомый голос.

— Роберт? Что с тобой? — Я была обеспокоена и самой встречей и видом молодого человека, на секундочку, своего школьного мучителя.

— Фигня. Все нормально… Че, как дела, Дана? — Как ни в чем ни бывало заговорил он.

В тот момент мне показалось, что я даже соскучилась по этой самой «Дане».

— Роб, ты точно в порядке? Может тебе в больницу лучше?.. У меня салфетки есть, погоди, — тут же я нырнула в сумку в поисках обещанного.

Он не стал противиться и просто протянул руку, чтобы забрать пачку. В этот момент мы коснулись друг друга пальцами, от чего я почувствовала особенный трепет в груди.

Глупая девчонка.

Дальше я уже ничего особо не помню: что он рассказывал, о чем мы вообще говорили, когда он решил составить нам компанию до дома.

Я помню лишь, что в ушах стоял громкий гул от биения сердца. Мне казалось, что весь город слышит эти стуки и пыталась успокоиться, чтобы не выдать себя.

Конечно, он не проводил нас дома, где-то на полпути резко прервав диалог, попрощался с нами и свернул в другом направлении, оставив после себя щемящую пустоту и много-много вопросов.

После я его больше не видела, ну а люди, как всегда, о нем рассказывали всякое.

Я вспоминала о нем и не раз. Больше с сожалением и сочувствием. Было жалко, что парень свернул на какую-то скользкую дорожку. Сожалела о смерти его отца, вспоминая, что именно тогда Роберт стал меняться в худшую сторону, впоследствии чего, обернувшись в какое-то неуправляемое и злое существо.

Интересно, он может быть как-то связан с «бандой» Смирновых?

Учитывая его криминальное прошлое, если, конечно, верить слухам…

Размышляла я после нашей новой встречи с ним.

Дарьяна

Сегодня я припозднилась, задержавшись с Артуром Альфредовичем, который дотошно и долго разбирал все мои последние рекламные наработки для предстоящих форума в Москве и выставке на Сахалине.

Кстати, говоря о нем. Первая наша встреча была весьма короткой, и я не успела ничего о нем понять, к тому же была сильно растеряна после Роберта, чтобы оценивать генерального. Всю следующую неделю мы уже встречались с директором чаще. Он оказался заядлым перфекционистом, который бесконечно отметал все мои идеи и, казалось, что мы уже никогда не придем к решению, который его устроил бы.

И лишь сегодня он наконец утвердил последнюю мою задумку, которая его полностью устроил.

Да, на так называемого бандита, который занимается рэкетом, он особо не походил.

А может у меня устарелое понимание о современных преступниках?

Весьма умный, с хорошим образованием, как я успела узнать. Общался очень сдержанно, спокойно, выдавал вполне разумные мысли. В общем, поразил меня своим складом ума, от чего только больше запутал мое «следствие».

А виду ли я его вообще?

Кажется, я уже и сама была увлечена работой настолько, что все остальное задвинулось на второй план.

Иногда я ловила себя на мысли, о существовании которых мне сложно было признаться, что я решилась на все это, чтобы очистить свою совесть, чтобы самой себе сказать после, ну я хотя бы попыталась.