Ранняя осень выдалась очень теплой, даже у нас в Сибири.

Я пешочком прогулялась до кафе, где мы обусловливались встретиться с адвокатом отца, который сказать к слову вовсе не жаждал со мной увидеться, сказав по телефону, чтобы я забыла про завод, чем еще больший мой интерес вызвал к этому делу.

— Вы уже сделали выбор? — Появилась официанта возле моего стола.

— Да, пожалуйста, мне капучино и вот это пирожное с труднопроизносимым названием, — указала я пальцем в меню на строчку с десертом.

— Простите, это опечатка, это всего-навсего штрудель, — улыбнулась она мне вежливо.

— А-а, я-то думаю, что за новомодное название, — засмеялась я в ответ.

— Кофе сразу подавать? Или вместе с десертом?

— Принесете все вместе, спасибо.

Я отложила меню и смотрела через окно на центр города. Я уже больше десяти лет здесь не жила, и радовалась тому, как город преобразовывался с каждым моим приездом в лучшую сторону. Фасад домов, дороги, остановки — все успели обновить. Город кишел дорогими иномарками и красивыми стильными людьми, которые уже были одеты тепло и по-осеннему. В центре этого не особо было видно, но вот где-нибудь на окраине, в парке или в сквере деревья тоже принарядились в осенние модные оттенки — огненно красно-желтые.

И кафе было очень пафосным под стать моде. Этим, конечно, жителей Москвы уже давно не удивишь, там таких на каждом шагу, но для нашей провинции это была настоящая роскошь. Хотя провинция наша является городом — миллионником.

И все же, тут я точно не хочу жить.

Решу все дела и сразу же обратно.

Мама, вроде, как ни в чем не нуждается. Деньги есть, если верить ее словам. Если будет трудно, могу ей и профессиональную сиделку нанять, чтобы та ухаживала за папой. Между прочим, я уже предлагала, но она отказалась. Правда одна приходит, чтобы помочь маме провести водные процедуры, то есть умыть папу. Наш большой коттедж давно уже обслуживает клининговая компания, тут я тоже могла не беспокоиться.

Кажется, я вела с собой переговоры, пытаясь убедить себя в том, что я вовсе не плохая дочь. Конечно, я чувствовала своего рода вину, что не рванула к маме на помощь при первой же надобности, и продолжала жить подальше от происходящего, будто не желая во всем этом никак участвовать.

— Петр Алексеевич, — я помахала седовласому мужчине средних лет в сером пальто, когда тот появился на пороге кафе.

Он посмотрел на меня озадаченно, видимо не помнил меня уже в лицо, да я и сама удивилась, что узнала его.

— Здравствуйте, — я приглашала его за свой стол.

— Здравствуйте. Даша? — Мужчина все еще был растерян, оглядывался по сторонам, что-то высматривал.

— Она самая. Присаживайтесь. Что-то будете заказывать?

— Да, пожалуй, выпью кофе, — снимая с себя пальто, говорил он мне уже немного приветливее.

— Хорошо, — я помахала официантке рукой. — Я вас сильно не задержу, я просто хочу выяснить для себя пару деталей по заводу и все.

— Да, там нечего обсуждать, я вам еще по телефону сказал, — он снова напрягся.

— Да, я это помню и все же. Мама слышала ваш разговор с отцом, из которого ей показалось, что завод угрозами забрали у отца…

— Вашему отцу бы не понравилось, что мы за его спиной ведем такие разговоры, — перебил он меня.

— Значит, это правда?

— Я этого не говорил. Но я бы вам рекомендовал не лезть в это дело. И это для безопасности Вашего отца, а точнее его имени. Все не так просто и однозначно как Вам кажется, но Вам мой совет — держитесь подальше от всего этого. Вот видите, даже Валерий Игнатьевич не выдержал и свалился. Я думаю, все это на него очень сильно повлияло, — вздохнул он. — Тем более он достаточно накопил денег, вам с мамой хватит на несколько жизней вперед и без этого завода.

— Да, я разве о деньгах беспокоюсь. Мне важно узнать правду. Как вообще такое возможно в наше время? Кто может прийти и вот так вот просто забрать то, что принадлежит тебе? — Я спрашивала и понимала, что конечно в жизни всякое может быть и подобное не исключение. Мало ли мы знаем ситуаций разного рода несправедливостей? Лично я сама к тому времени могла написать целую докторскую на эту тему.

И чему я в таком случае удивляюсь?

Или я пытаюсь как-то манипулировать сознанием адвоката?

— Правда в том, что ваш отец продал свой завод. Да, это произошло под давлением. Но в остальном сделка прошла в рамках законах, бумаги все чистые, можете мне доверять. И это было лучшим исходом из того, что могло вообще произойти, — вздохнул он. — Валерий Игнатьевич принял здравое решение и тем самым обезопасил всех, в том числе и вас с мамой.

— Вы говорите какими-то загадками. Я так понимаю, что подробностей я не дождусь?

— Отец Ваш точно бы не хотел этого…

Этот мужик меня убивает.

Сказал А, говори и Б!

— О, господи, ну ни человека же он убил, наверно? Что может быть еще серьезнее?

— Я думаю, мне пора идти. Всего доброго, Даша, — одним глотком залив в себя кофе, он встал из-за стола, бросил пару купюр и вышел из помещения, одевая уже пальто на улице.

Дело дрянь.

И вроде как это было не мое дело, но что-то тянуло меня на этот чертов завод, и мне хотелось разобраться во всем самой.

Хотя с чем я туда приду, что я предъявлю? Одни предположения и догадки, что еще больше меня подначивало.

То ли мной двигало чувство вины и долг перед отцом, хотя у нас с ним никогда не было теплых отношений, если уж быть откровенными до конца. То ли мне после «веселой» замужней жизни наскучила моя спокойная размеренная жизнь и поэтому я решила поиграться в Шерлока. Одному Богу только были известны мои истинные мотивы тогда.

Всю неделю, вплоть до дня моего возвращения в Москву я прокручивала в голове все возможные варианты, параллельно изучая информацию о новых владельцах— руководителях бывшего папиного предприятия.

Учредитель — Смирнова Лидия Владимировна.

Генеральный — Смирнов Артур Альфредович.

Муж и жена? Мать и сын? Сестра и брат? Кто эти люди?

Фото Смирновой я по итогу нашла в Интернете. Лицо мне ее показалось знакомым, но я не была до конца в этом уверена. В какой-то статье даже говорилось, что когда-то этот завод принадлежал ее мужу. Но про мужа ничего.

А кто этот Артур?

На красивом и дорогом веб-сайте завода рассказывали о реализации проекта такого, сякого, о каких-то последних успехах и достижениях. Я ни черта не разбиралась в этой металлургической промышленности и ломала голову над каждой новой терминологией. Сотрудники делились своими впечатлениями о работе производства, даже несколько промо-роликов было загружено на сайте.

С виду все выглядело очень радужно. Не хватало только розовых пони и единорогов.

Потом черт меня дернул нажать на раздел с вакансиями.

Я просмотрела их, потом «сходила» на другие сайты, где компания могла также выложить свои вакансии и начала думать.

Что я делала после, опять спишу все на Божественные деяния.

Выбрала пару подходящих вакансий и отправила свое резюме. После чего улетела обратно в Москву и могла бы уже не вспоминать обо всем этом, погрузившись в свою любимую работу, но нет же.

Через пару недель на мой телефон поступил звонок от HR «МеталЭНСтрой».

Мне даже предложили провести удаленно собеседование, после которого собственно меня пригласили к ним работать в отдел сбыта заниматься рекламой.

Сюрреализм во всей красе!

Когда-то папа отпускал меня учиться в Москву только с одним условием, что я обязательно вернусь работать к нему в качестве юриста или экономиста/финансиста.

Я видела такую перспективу в своем самом худшем кошмаре.

Поступила я на маркетолога. Отцу же соврала, что учусь на финансах. Информация никак им не проверялась, потому что он даже представить себе не мог, чтобы мы с мамой могли проворачивать подобные вещи за его спиной. Да, мама была в курсе и помогала мне поддерживать этот миф.