— Давай, любимая, еще чуть-чуть.

— Роб, заткнись! — выдыхая, прорычала Дана, сжимая веки, предполагаю от боли.

Прижался я к ее ладони губами, пытаясь хоть немного успокоить ее.

— Давай, моя хорошая! Давай, давай, уже головка видна, — продолжила кричать акушерка.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а, — нездоровый, я бы даже сказал звериный крик, выдавила из себя Дана.

Прям ритуал изгнания дьявола.

— Любимая, — голос мой сочувственно отозвался на ее крик.

— Любимый, не отпуская меня, — снова жена снизошла до своей милости.

И так ее настроение менялось уже раз сто, после того, как начались схватки.

Меня предупреждали, поэтому я терпеливо следовал за порывами ее гормонов.

— Дарья, давай, давай! Вот, умничка. Еще чуть-чуть, — снова голос акушерки поддерживающее скандировал.

Дана была словно пьяная. Голова все время заваливалась на подушку, которая уже отсырела от ее мокрых волос.

По всему ее телу в три ручья текли капли пота.

Бедненькая моя.

Я сжимал челюсть, уже не в силах за нее теперь эти истязания.

— Давай, любимая, прошу, — шептал я тихо губами.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!!!!!!!!

— Еще! Еще! — уже к голосу акушерки присоединились другие голоса, принадлежавшие головам, которые также расположились возле ног Даны, пока моя женушка пыталась дать этому миру новую жизнь.

— А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!

Сделала она еще одну попытку, после чего палата залилась громким детским плачем.

Услышав его, у меня из глаз хлынули слезы.

А может это был пот, а может все вместе.

Вообще я заметил, что стал весьма сентиментальным в последнее время.

— Девочка! — объявил кто-то из голосов, пока акушерка поднимала кверху маленький комочек человеческого вида.

Конечно, девочка…

— Принимайте, папаша.

Когда я взял на руки эту кроху, она тут же успокоилась.

— Да, это папа, — говорил я ей.

Комок счастья.

Маленькое, темноволосое, морщинистое, но такое красивое, что глаз не оторвать.

— Боже, Дана, — потянулся я в слезах целовать жену, передавая ей малышку.

Говорю же, стал сентиментальным.

Кажется, я проревел все девять месяцев.

В первый раз, когда узнал, что Дана беременна, потом, когда мы узнали пол ребенка, а теперь и сами роды.

Уверен, было что-то еще. И мне ни разу за это не стыдно.

— Моя копия, — горделиво говорю я, прижимаясь к моим девочкам.

— Да, конечно… — фыркнула Дана. — Не хочу тебя огорчать, но при рождении они все одинаковые. Так что посмотрим еще…

— Как скажешь, — согласился я, преисполненный благодарностью к своей любимой жене. Коснулся ее губ скромным девственным поцелуем.

— Поздравляем! — кричала вся моя сумасшедшая родня, когда мы появились в дверях.

Приехали на выписку.

— Папа! Мама! — вырывался Руслан из рук своей бабушки, моей мамы.

Все, будто по команде «Фас!» тут же набросились на Дану, потом на меня, закидывая нас цветами. Я стоял рядом в роли дворецкого, пытаясь удержать эти цветочные клумбы.

Потом цветы куда-то испарились, и я уже держал куда более ценное сокровище, свою дочь.

Я спустила с ней на корточки к не менее важному человеку, чтобы познакомить его с сестренкой.

— Наша маленькая Дана, — с любопытством он рассматривал ее.

— Да, сынок, наша маленькая Дана.

Он потянулся к ней, чтобы взять ее на руки. Я стал помогать ему, придерживая головку малышки, которая на удивление не капризничала, учитывая какой галдеж стоял вокруг.

— Бабушка, смотри, маленькая Дана улыбается, — кричал он, сотрясая воздух.

Глаза дочери были закрыты, но на лице и вправду рисовалась слегка смазанная улыбка.

Чувствует, видимо, как ей тут все рады.

Мама, вытирая слезы, взяла свою третью внучку (по счету) на руки, и, видя, как она млела и таяла на глазах, я был уверен, что будет любить ее не меньше старшеньких.

Любви моей мамы хватит на всех, потому что вот такая она у меня. Ладно, у нас.

Неожиданно я застыл и мне показалось, что я наблюдал за происходящим будто со стороны.

Улыбающиеся лица смешались в каком-то ярком празднестве.

Будто смотрел фильм, кадр из романтического фильма со счастливым концом.

Я бы сказал, что так не бывает в жизни.

Ну, как же не бывает? Я же так живу.

И я уже не боюсь быть счастливым.

Мне нравится быть счастливым!

Я поймал на себе взгляд Даны, которая смотрела на меня устало, но с нежностью.

С той нежностью, которой только Она могла меня покорить, подчинить.

С первой нашей встречи, когда я ее увидел и утонул в ее черных очах, я понял, что мне не выбраться из этого плена.

Когда сердце забилось как-то иначе, когда в голову ничто не помещалось, кроме мыслей о НЕЙ.

Я должен был проиграть, чтобы победить.

Я смотрел на нее, на свою любимую девочку, девушку, женщину, подругу, жену, мать двух наших замечательных малышей, и меня переполняли самые красочные и животрепещущие эмоции.

Я был живым! Я был счастлив!

Черт возьми, да я везунчик!

Она улыбалась, будто понимала, о чем я думал.

Мы с тобой это заслужили, слышишь?

Подумал я про себя.

Сломленные, но не сломанные. Ха!

— Я тебя люблю, — произнес я губами, подмигнув ей.

И снова на глаза накатили слезы.

Да, бли-и-ин.