Со стороны окна подул теплый ветер, но почему-то от него все же стало немного свежее. Хотя это не спасало. Я продолжала лежать ошарашенная, пока сперма стекала по моему лицу, от щек к уху, вызывая внутри меня неприятные чувства.

Как только Роб освободил меня из своего плена, вставая с меня и избавляя меня от проклятой секс игрушки, я вскочила с постели, вытирая липкое соединение с лица своей же туникой, которая попалась мне под руку.

— Зачем ты так? — Чуть повышая голоса, обратилась я к нему.

— В смысле? — Будто и вправду удивился моему вопросу, он свел брови вместе на переносице.

— Зачем было кончать мне на лицо?

— Потому что я так хотел. — Он растянулся в самодовольной улыбке, тем самым вызвав во мне только раздражение. — И это очень сексуально… Ты сексуальная! — Он сделал шаг в мою сторону, протягивая руку и делая попытку притянуть меня к себе, но я отпрянула от него и просто вышла из комнаты, прямиком рванув душ.

Я чувствовала себя отвратительно. Также как и в тот наш первый раз.

Меня будто снова обваляли в грязи.

То, что Роб посчитал сексуальным, мне казалось мерзким.

Да, он потешается надо мной!

Душ не принес никакого облегчения. Ни душевного, ни физического.

Наспех одевшись, даже не высушив волосы, я незаметно выскочила из дома. Была мысль прогуляться и как-то отвлечь себя от навязчивых дум, например, попить вкусное смузи из местных экзотических фруктов где-нибудь на берегу моря. Но, когда я обнаружила, что ключ от скутера остался в замке зажигания, меня посетила более гениальная мысль.

Скорость. Вот что мне сейчас нужно.

Немного погодя, разобравшись мало-мальски в пульте управления чужого для меня транспортного средства, я уже мчала по пустынной проселочной дороге. Ветер беспорядочно развивал мои мокрые волосы, периодически хлестая меня ими же по спине, от чего все тело охватывал холод, что само по себе было странно, учитывая здешние погодные условия, и вся кожа судорожно покрывалась мурашками.

Я погрузилась глубоко внутрь себя, скажем так, медитировала, наблюдая за пробегающими мимо животрепещущими пейзажами, и старалась вообще ни о чем не думать.

Кажется, мне удалось выкинуть все лишнее из своей замороченной головы…

И лишь давно забытая песня звучала в ней:

«Ему вчера зима была не страшна А я вчера ему была не нужна Его война вчера была завершена Его вчера пришлось оставить одного Ему вчера не надо было ничего Лицом к стене, спиной ко мне Голова в огне, а глаза где-то в синем небе…

В метро меня не ждёт никто — вагон пустой В метро меня не ждёт никто, никто не едет со мной…» (Слова из песни Ната — «Метро»)

Но неожиданно моя гармония, как внутренняя, так и внешняя, распалась на множество песчинок, и сошла на большое, просто огромное НЕТ.

Я великая неудачница или все же великомученица?

Видимо, я усыпила бдительность своим умиротворением, да к тому же солнце светило так ярко, что слепило глаза (к сведению, я забыла надеть солнечные очки), что я не заметила, как передо мной буквально выросла стена, в которую я собственно благополучно и въехала, не успев затормозить…

М-да…

Как сказал кто-то из великих(!): «Я не терпел поражений. Я просто нашел десять тысяч способов, которые не работают» (Слова принадлежат Томасу Эдисону — американскому инженеру, изобретателю, предпринимателю, создателю фонографа)

Роберт

Наверно, сам того не осознавая, я делал все, чтобы вызвать у Даны к себе отвращение, чтобы она ко мне не привыкала особо, ведь то, что между нами происходило, было ненадолго.

Иначе как объяснить некоторые свои поступки?

Или я снова продолжал ее наказывать за то, что она не совершала, и была лишь косвенно причастна к трагедии моей семьи и то только потому, что являлась дочерью того самого Соколова?

Воспоминания

Пару лет назад я вернулся в Россию после многолетнего проживания в Германии.

Причиной моего возвращения было плохое самочувствие матери, у которой на тот момент обнаружили рак, но, слава богу, на начальной стадии, что давало надежду на счастливый исход.

Живя вдалеке от нее всю сознательную часть своей жизни, я решил, что просто обязан последние дни ее жизни, как бы это ужасно не звучало, провести с ней рядом.

В то же время я встретил своего старого приятеля Егора Гаршина, того самого малолетку, который вечно таскался за нами, за старшаками, еще во времена моей юности, до того, как меня сослали к тетушке на чужбину. Но мы не стали прогонять малого, ибо, не смотря на свой юный возраст, размышлял и действовал он не в силу своего возраста, что и неудивительно, учитывая, что рос он с матерью-алкоголичкой, поэтому ему и пришлось рано повзрослеть, чтобы научиться самому заботиться о себе, ведь как только на себя, ему больше не на кого было полагаться. В общем, учитывая его анамнез, я взял парнишку под свое крыло, и не только из-за чувства сострадания, он мне действительно нравился.

Теперь же Егор стал «большим» и уважаемым человеком. Пока я отсутствовал, он набрался не только жизненного и профессионального опыта, но еще обзавелся нужными связями. Ведь именно он помог мне с делом Соколова, проделав огромную работу, при этом даже по старой дружбе, а может из-за чувства благодарности, не взяв с меня ни копейки. Помнится мне, я его часто приводил к нам домой, чтобы покормить, ибо его никудышную мать мало заботило состояние ее чада.

Соколов сильно обогатился на этом предприятии, но не за счет посильного труда, как оказалось. Тут всплыла и черная касса, и отмывка денег и кинутые инвесторы, которые вкладывались, по сути, в воздух, поэтому не удивительно, что никто ничего не заработал, кроме самого Соколова.

В свое время, когда завод еще принадлежал моему отцу, Соколов трудился в юридическом отделе, поэтому ему не составило труда «нарисовать» нужные бумаги о передаче собственности. Отец обратился со всеми этим поддельными документами в суд, наивно полагая, что сможет добиться справедливости законным путем.

Если бы это было другое время, думаю, так оно бы и случилось, да и Соколов бы, наверно, так сильно не наглел. А это были, как у нас сейчас принято говорить, «лихие 90-е», времена преступных группировок, которые кишели по всей стране и творили самый настоящий беспредел. Вот собственно одной из таких группировок Соколов и заручился поддержкой, а после они, как и полагается, делили прибыль между собой.

Когда вся группировка была полностью истреблена в каких-то бандитских разборках, Соколов остался один, он продолжил спокойно почивать на лаврах в роли единственного собственника.

На момент, когда я решил раскопать старое дело, которое мне долгие годы не давало покоя, оказалось, что на заводе дела шли, мягко говоря, не совсем хорошо и компания в очередной раз искала «наивных» инвесторов.

Да, безнаказанность придает человеку уверенность…

Но и лишает бдительности.

Я собственно под видом такого инвестора и назначил встречу виновнику своих детских кошмаров.

Мне это не составило труда, ведь я действительно много лет занимался и занимаюсь инвестициями благодаря мужу моей тети Рихарду, в доме которого я поселился, переехав в Германию и который стал для меня практически вторым отцом. Именно он научил меня вкладывать деньги в ценные бумаги, да и вообще в целом финансовой грамотности. За что я ему безмерно благодарен.

Конечно, я не планировал не выкупать его завод, и уж тем более не вкладываться в этот мыльный пузырь, на встречу с ним я шел с другой целью, которая, кстати, возникла сама по себе, пока мы с Гаром разбирались в закулисных делах Соколова. (Когда я впервые обратился к Егору, я честно не знал, что конкретно я планирую делать с полученной информацией.)