Я судорожно вздохнула и просто стояла неподвижно, слишком измученная, чтобы двигаться. Могли пройти минуты или даже час, прежде чем я услышала чьи-то шаги. Я даже не потрудилась обернуться.

— Ты пришла, — сказал папа, останавливаясь рядом со мной. Он положил руку мне на плечо.

Я стряхнула его руку, не отрывая взгляда от земли.

— Ты ведь знаешь, что это твоя вина, верно? Ты всегда давил на него. Ты всегда хотел идеального сына, а когда он не захотел поступать в колледж, пригрозил отречься от него.

Мои слова глубоко ранили, но не только моего отца. Они также были адресованы мне, потому что я сама чувствовала свою вину. Стивен был прав. Я всегда была такой мнительной, полная яда и ненависти. Я была готова взорваться и сделать всё, чтобы достичь своих целей.

Я закрыла глаза. Если бы только я была более благосклонна к нему и терпелива, всё было бы совсем по-другому. Если бы я не нападала на него из-за каждой мелочи… Если бы я держала язык за зубами вместо того, чтобы говорить эти ужасные вещи. Если бы, если бы, если бы…

Сильная дрожь сотрясла моё тело. Я так сильно хотела помочь ему, что не замечала, как делаю только хуже. Я была слишком упряма. Я не слушала. Ему не нужно было, чтобы я его исправляла. Ему нужно было, чтобы я его понимала.

— Я знаю, Мели, — сказал папа хриплым голосом. — И ты не представляешь, как мне жаль. Жаль, что я не могу повернуть время вспять. Жаль, что я не слушал его больше.

Я ожидала, что он будет возражать мне, но вместо этого он признал свою вину, и это признание только усилило мои страдания. Я печально улыбнулась. Если бы только мы могли вернуть время назад. Если бы, если бы, если бы…

Я взглянула на папу. Его лицо было непривычно бледным, на нем застыла маска сожаления. Часть меня злорадствовала. Эта часть меня хотела, чтобы он чувствовал себя настолько виноватым, насколько это возможно. Она желала, чтобы он страдал за то, что пренебрегал Стивеном и не проявлял к нему любви. Но я не хотела поддаваться этому чувству. Я и так была полна горечи.

— Что теперь, папа? — Мой голос сорвался.

Его губы задрожали.

— Иди сюда, — Он притянул меня в объятия. — Мы справимся с этим. Посмотрим, что мы сможем сделать, чтобы двигаться дальше.

Чтобы двигаться дальше отсюда…

Стивен был мертв.

Мама с папой разводились.

Я была всего лишь сломленной, одинокой, полной ненависти девушкой.

Как мы могли бы двигаться дальше?

Он молча обнимал меня, а шелест ветра создавал свою незамысловатую мелодию, напоминая, что жизнь продолжается, как бы мне ни хотелось, чтобы она остановилась или даже вернулась назад.

Как я могла даже представить себе жизнь без Стивена?

Она казалась мне неправильной. У меня было такое чувство, будто я вошла в чужую жизнь, не в свою. В моей жизни был Стивен. Счастье без него не имело смысла.

Папина рука на моей спине пыталась успокоить меня, но это не помогло. Я никогда не чувствовала себя более одинокой, как сейчас. Мне стало скучно и пусто.

Я была настолько опустошена, что почти пропустила слова, произнесенные папой шепотом, которые пронзили меня насквозь.

Но они были там, и их невозможно было не услышать.

— Я знаю, что сейчас совсем неподходящее время, Мели, но все же… с днем рождения.

ГЛАВА 12

К среде я почти убедила себя, что всё это мне приснилось. Я смогла убедить себя настолько, что решила вернуться к обычной жизни и пойти в школу, хотя мама настаивала на том, чтобы я взяла отгул на неделю и погоревала.

Я провела много времени в своей комнате, закрывшись от всех, игнорируя звонки и сообщения. Даже когда ко мне пришли Сара и Джессика, я попросила маму сказать им, что сплю. Но я решила, что с меня хватит. Затворничество в комнате не вернёт Стивена. Задавая себе вопросы и придумывая альтернативные сценарии, я не смогу вернуть его. Он был мёртв, и я больше не хотела оставаться в четырёх стенах.

Возвращение в школу стало ещё одним ударом по тошнотворной реальности. Когда я шла по коридорам, в которые он больше никогда не войдёт, мне казалось, что я вижу его на каждом углу, а его смех отражается от стен. Это было ещё одно место, где я больше никогда не увижу Стивена.

Некоторые студенты обратили на меня внимание, и я заставила себя идти дальше, хотя каждый шаг давался мне с трудом, словно я передвигалась по вязкой грязи. Я едва не поддалась искушению скорчить им рожи, просто чтобы дать им реальную тему для разговора, потому что эти взгляды действовали мне на нервы.

Остановившись, я увидела, что мои друзья ждут меня возле моего шкафчика. Их обеспокоенные взгляды вызвали новую волну боли в моей груди. Я попыталась улыбнуться, чтобы стереть эти выражения с их лиц, но в этот момент Сара заключила меня в объятия, и моя непроницаемая маска чуть не дала трещину.

— Мы так волновались за тебя, — сказала она, обнимая меня так крепко, словно я могла рассыпаться в любой момент. — Мы пытались связаться с тобой, но… Как ты?

Я улыбнулась, но даже мне показалось, что это больше похоже на гримасу, чем на улыбку.

— Неплохо, учитывая, что я вот-вот задохнусь. Ты держишь меня слишком крепко.

Как только Сара меня отпустила, Джессика заключила меня в свои крепкие объятия. Мне пришлось сосредоточиться на чем-то другом, чтобы не показать им, насколько плохо я себя чувствую на самом деле.

— Эй! Я имею в виду, я знаю, что пропустила школу на два дня, но это же не значит, что я отсутствовала целую вечность! — Попыталась я сохранить на лице хотя бы подобие улыбки.

Но потом она прошептала мне на ухо:

— Мы знаем, что с тобой не всё в порядке. Тебе не обязательно улыбаться.

От этих слов у меня перехватило дыхание. Я закрыла глаза, нахмурила брови и обняла её в ответ не потому, что нуждалась в утешении, а чтобы скрыть своё потрясённое выражение лица. Стивен назвал бы меня слабачкой, если бы увидел, как я разваливаюсь на части от такого простого объятия.

— О чём ты говоришь? — Спросила я со смехом. — Я всегда в порядке! Даже больше, чем в порядке! — Она лишь крепче обняла меня, и я замерла, не в силах подобрать слова. Я так долго полагалась только на себя, что забыла, каково это — быть окруженной заботой и поддержкой других людей.

Мои друзья приходили и уходили, и я никогда не чувствовала с ними прочных связей. Однако все изменилось, когда я встретила Сару и Джессику. Возможно, это произошло потому, что я тоже увидела в них что-то общее, или, возможно, потому, что они были самыми милыми девушками, которых я когда-либо встречала. Но дружить с ними было легко.

Однако, как бы сильно я ни любила их, я никогда не была готова открыться им полностью. Я не хотела обременять их своими проблемами и не желала, чтобы они жалели меня. Я не хотела, чтобы они считали меня слабой. Кроме того, не было смысла беспокоить их, когда они не могли бы мне помочь. Я могла сама справляться со своими трудностями. Всегда справлялась и всегда буду справляться.

Но, увидев их сейчас, я осознала, что они знают обо мне гораздо больше, чем я предполагала. Они обращали на меня внимание и хотели быть рядом, чтобы я могла опереться на них в трудную минуту. Было так трудно оставаться сильной, когда они смотрели на меня с такой заботой, когда казалось, что положиться на них хотя бы раз в жизни — это не значит потерпеть неудачу.

Я закрыла рот, который дрожал, и позволила Кевину и Маркусу заключить меня в объятия. Я заметила Мейсена, стоявшего рядом с Блейком и Хейденом. Его лицо было абсолютно серьезным. Тот момент с чердака снова всплыл в памяти, чтобы насмешить меня, и я внутренне поморщилась. Что он здесь делал? Ожидал, что я снова буду вести себя как плакса? Если он думал найти во мне ещё одну слабость, которую можно использовать против меня, то он сильно ошибался.

Я сжала челюсти, готовая дать ему отпор, но он лишь сказал что-то Блейку и Хейдену и ушел.