— Каждый раз, когда я сюда прихожу.

— Почему?

— Потому что это успокаивает меня. Это помогает мне оставаться на земле.

Я была сбита с толку еще одним необычным выбором слов.

— Правда?

— Правда.

Я улыбнулась.

— Не пойми меня неправильно, но я не думала, что ты тот, кто действительно это делает.

Выражение его лица стало настороженным, когда он встретился со мной взглядом, и я поняла свою ошибку. Он только что открылся мне, а я отреагировала так, что могла обидеть его.

Я подняла руки.

— Я не имела в виду ничего плохого. Я просто думала, что ты…

— Что?

Я огляделась вокруг, подыскивая нужное слово.

— Неуязвимый.

Он закатил глаза.

— Я тоже человек.

Я пошевелила руками.

— Ты не казался человеком, когда издевался надо мной.

Его брови нахмурились, и он скрестил руки на груди. Его взгляд скользнул по полю.

— Мы с тобой гораздо больше, чем то, что мы думали друг о друге, Джессика. — Казалось, он хотел сказать больше, но не сказал.

— Достаточно справедливо.

Холодный ветерок окутал нас, и мы замолчали. Он лег на капот и закинул руки за голову, глядя в небо, и я воспользовалась возможностью понаблюдать за ним. За его телом. Его лицо я видела во сне чаще, чем хотела. Даже сейчас, со всеми преградами между нами, я хотела, чтобы он обнял меня и показал, что наше прошлое было просто кошмаром, и он собирался разбудить меня.

— И отвечая на твой вопрос, я просто хотел привести тебя сюда, — продолжил он, его глаза метались от одной части неба к другой. — Кроме того, ты помогала мне на трассе, так что…

Я подошла и остановилась всего в нескольких футах от него.

— Но я ничего не сделала.

— Ты была там. Этого было более чем достаточно. — Он вздохнул. — У меня были дерьмовые дни в последнее время, и я не мог участвовать в гонках, но сегодня вечером, с тобой… — Его голос затих, и мне захотелось умолять его закончить предложение. Он выглядел глубоко задумавшимся.

— Сегодня вечером, со мной? — Я подстегнула его, слишком любопытная, чтобы не сделать этого.

Наши взгляды встретились.

— Это было по-другому. В хорошем смысле.

Мое сердце забилось быстрее. Мне становилось все труднее сопротивляться его притяжению. Я хотела спросить его, почему его дни были плохими, но я знала, что он не ответит на это. Я даже не заметила, что сделала еще несколько шагов к нему. Теперь я стояла прямо у капота, пристально глядя ему в глаза.

— Но почему это место? Что в нем такого особенного?

Он сел.

— Это одно из моих самых любимых мест. Это пустое поле… — Он указал на него. — Летом там будут подсолнухи, и поверь мне, это что-то особенное.

Я уставилась на него, погруженная в его слова, его голос, взгляд в его глазах. Он только что привел меня в одно из своих самых любимых мест. Еще один жесткий слой спал с моего сердца, сделав меня еще более уязвимой для него.

— Могу представить, — сказала я. Я прекрасно осознавала, как близко я сейчас к нему, всего в нескольких дюймах между мной и его коленями, и каждый новый вдох добавлял сладкого давления в мою грудь. Его тело было огромным по сравнению с моим, сплошные мышцы и рост. Мне было трудно подавить свое желание.

— Я тоже хотела поблагодарить тебя. — Мой голос был едва громче шепота.

Он оперся локтем на колено, приближаясь ко мне еще ближе. Его взгляд устремился к моим губам.

Дыши, Джесс. Просто дыши.

— За что?

— Мне было очень весело во время гонки. Наконец-то я поняла, из-за чего вся эта суета.

— Да, гонки — это лучшее.

Он продолжал смотреть на меня, полуулыбка тронула его губы, и напряжение в моей груди стало почти невыносимым. Мои щеки горели. Мне нужно было что-то сказать, что угодно, чтобы нарушить тишину.

— Итак. — Я прочистила горло. — Тебе нравится считать звезды, подсолнухи, баскетбол. Что еще?

Порыв ветра бросил прядь моих волос прямо ему в лицо. Он обхватил ее пальцами и пошевелил, но не отпустил, нахально улыбнувшись.

— Тебе любопытно?

Он медленно, очень медленно заправил прядь мне за ухо. Я вздрогнула, когда его пальцы коснулись моей мочки уха.

Он посмотрел на небо.

— Что еще мне нравится? Мне нравится… — Он встретился со мной взглядом. — Ты.

Я втянула воздух. Он на самом деле сказал…

— …Видео с YouTube, — заключил он, лопнув мой пузырь.

Я издала сдавленный звук, и все мое лицо вспыхнуло. Он поднял брови, увидев мое выражение лица, и разразился искренним смехом, согнувшись в талии.

— Твое лицо! Тебе бы следовало видеть свое лицо. — Его смех стал громче, но я не нашла это таким забавным, как он.

Я прикусила губу. Я была такой глупой. Я действительно подумала, что он… Он просто издевается надо мной.

Я повернулась к нему спиной и издала пустой смешок.

— Точно. Видео с YouTube. Мне они тоже нравятся. — Я хотела, чтобы мое чертово сердце замедлилось. Такое глупое.

Его смех замер. Я уставилась на поле, говоря себе не принимать это близко к сердцу и забыть об этом. Это не должно иметь значения.

Я скрестила руки на груди.

— Ну что, мы можем идти?

— Джесси, — сказал он невероятно тихо, но я не отреагировала.

Он взял меня за руку и потянул меня к себе между ног. Мои глаза расширились от этой позы, меня окатило жаром. Он обвил другую руку вокруг моей талии, и мне пришлось положить руки ему на бедра, чтобы удержаться на ногах.

Он улыбнулся.

— Ты такая милая.

Мой голос не слушался меня. Я смотрела ему в глаза, полностью завороженная. Мои ладони на его бедрах горели.

— Ты правда хочешь знать, что мне нравится? — Он провел пальцами по моим волосам. — Мне нравится это время здесь с тобой. — Он посмотрел на мой рот, его глаза были полузакрыты. — Мне нравится говорить с тобой. — Он обхватил мое лицо рукой и я задрожала.

— Почему?

Он провел большим пальцем по моей нижней губе.

— Потому что ты намного больше, чем я думал. И этой ночью, ты и я здесь… это кажется более реальным, чем что-либо еще. — Он прислонился своим лбом к моему, и я закрыла глаза.

Я рефлекторно вжала пальцы в его бедра. Мне было трудно поверить, что это реальность.

— Но для меня… это похоже на сон. — Если бы я приблизила свои губы на дюйм ближе к его губам, мы бы поцеловались. — Такое чувство, что я проснусь в очередной день ненависти и оскорблений.

— Джесси… — Его пальцы сжались в моих волосах. — У нас здесь время взаймы, но это очень реально. — Его тяжелый вздох скользнул по моим губам. — Мне жаль. — Я хотела спросить, что он имел в виду под временем взаймы, но он сказал: — Я знаю, что извинения сейчас ничего не исправят, но я хочу, чтобы ты знала, что я сожалею за каждое оскорбление. — Его губы коснулись моей нижней губы. — Прости, что заставил тебя пройти через все это. — Он оставил крошечный поцелуй на моей верхней губе. — Прости за все.

Он прижался своими губами к моим и обнял меня, и я сдалась, прижимаясь к нему. Это было горько-сладко — все это: поцелуй, близость, тишина ночи, которая была свидетелем нашего болезненного танца запретных чувств, когда не было прощения. Ничто в этом не обещало счастливого конца, но я была счастлива немного побаловаться им, позволив себе увлечься волной иллюзий.

Он углубил наш поцелуй, прижимая меня так близко, словно боялся, что я исчезну в любой момент, и я могла чувствовать его отчаяние. Оно лилось из него с каждым движением его языка, с каждой лаской его рук, с каждым учащенным дыханием, которое смешивалось с моим.

Он перевернул нас и положил меня на капот, не прерывая нашего поцелуя. Его руки прижали меня вниз и двинулись вниз по моей талии и бедрам, разжигая мое желание.

Он зарылся головой в мою шею и оставил поцелуи, которые украли еще больше моего рассудка, и когда он положил ладонь на мою грудь поверх моей куртки — движение, которое казалось таким естественным и заставляло меня желать большего, я почти выбросила всю свою осторожность на ветер. Но это была иллюзия, и когда она разобьется, ее осколки пронзят меня и оставят еще более глубокие шрамы, чем те, что у меня уже были.