Если бы меня поймали, я всегда могла сказать, что заблудилась.

Да, конечно. Как будто они на это купятся.

Моя рука вспотела, когда я потянулась к ручке, надеясь, что она не заперта.

Она не была заперта, но за долю секунды, которая потребовалась мне, чтобы открыть дверь, я поняла, что Блейк может быть внутри. Может, он был дома все это время и просто не хотел спускаться.

Ну, черт.

Я прикусила губу, сердце подпрыгнуло, ожидая увидеть его в комнате, но меня встретила полная темнота. Это была его комната, конечно, но его там не было, и я облегченно вздохнула.

Я проскользнула внутрь и закрыла за собой дверь. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы привыкнуть к темноте, вдыхая его запах, который был повсюду.

Я была сумасшедшей. Я была слишком сумасшедшей, что пришла сюда, но это не помешало мне пройти глубже в просторную комнату, мои глаза метались, чтобы впитать как можно больше.

Благодаря слабому свету, льющемуся из заднего сада через окна от пола до потолка, я могла различить его кровать размера «king-size», которая стояла напротив них, и 75-дюймовый телевизор, установленный над тумбой, которая была расположена по диагонали от его кровати. На тумбе стояли PlayStation, кабельная приставка и еще несколько гаджетов. Несколько его рубашек были брошены на его заправленную кровать, а несколько пар его Air Jordans беспорядочно лежали на полу рядом с ней.

Тут было не так много мебели или личных вещей, что указывало на пустоту, которая добавляла таинственности, которой был Блейк. Если убрать баскетбольный мяч, лежащий рядом со встроенным шкафом, две фотографии в рамках с обложкой альбома Infected Mushroom на стене… он слушает психотранс? И диски с видеоиграми, сложенные на полу рядом с его PS4, то получится комната из тех журналов о доме и стиле жизни, которая выглядела так, будто там никто не живет.

Я взглянула на дверь, опасаясь, что кто-то может войти в любой момент. Я стояла на месте, внимательно прислушиваясь к любому звуку, готовая спрятаться, если понадобится, но не слышала ничего, кроме бешеного биения моего сердца. Словно удар ножом, судорога пронзила низ живота, и мне пришлось прижать к нему руку и глубоко вздохнуть, чтобы выдержать это.

Ладно. Еще несколько секунд, и я уйду.

Я двинулась по черно-белому полосатому ковру к его столу рядом с дверью в ванную. Мои глаза изучали темный экран ноутбука, прежде чем они увидели папку из манильской бумаги с торчащими из нее фотографиями. Они вызвали у меня дрожь дискомфорта, и я нахмурилась, доставая телефон и включая фонарик.

Я бросила еще один взгляд на дверь. Мой мозг приказал мне прекратить совать свой нос и прийти в себя, но моя рука не слушалась, направляя свет на фотографии. Это были все фотографии каких-то обветшалых домов и парней, сделанные издалека и в темноте, их низкое качество не позволяло мне разглядеть лица или здания. Записка, лежащая рядом с ними, гласила крупными рукописными буквами: Никогда не забуду. Мой пульс участился. Никогда не забуду что?

— Что ты делаешь с этим, Блейк? — Прошептала я.

Я заметила одну фотографию, выглядывающую из-под папки, и потянулась за ней, замерев, когда увидела, что это было. На ней молодой Блейк обнимая красивую девушку с короткими вьющимися черными волосами и темно-карими глазами где-то на улице. Она была худой и высокой, и ее улыбка соответствовала улыбке Блейка, когда они смотрели в камеру. Я почувствовала внезапный прилив тоски, потому что никогда раньше не видела, чтобы Блейк так улыбался.

Он выглядел таким… беззаботным и счастливым. Он был совсем не похож на того холодного и сдержанного парня, которого я знала с первого дня в школе. Его глаза светились радостью, и было ясно, что они безумно влюблены. Это просто сияло на фотографии.

Внизу черным маркером написано:

Эмма и Блейк навсегда

Тупая боль скрутила мою грудь, тоска и печаль по молодому Блейку вызвали слезы на моих глазах.

Что с ними случилось? Где она?

Решив уйти, пока удача не закончилась, я вернула фотографию на место, но в процессе я задела мышь рядом с ней рукой, и экран ноутбука загорелся. В самом центре была открытая папка с видео с зернистым эскизом и названием «Блейк Джонс и Эмма Гувер, день 11». При более близком рассмотрении я смогла различить на нем мальчика, привязанного к стулу… Нет, не просто мальчика. Это был Блейк.

Я зажала рот рукой, и дрожь пробежала по моему позвоночнику. Какого черта?

Инстинкт подсказывал мне отойти и забыть, что я это видела. Что бы здесь ни происходило, это не мое дело. Я не имела права на это смотреть. Это было бы совершенно неправильно, и я бы еще глубже запуталась в его паутине секретов и тьмы.

Но с Блейком случилось что-то ужасное, и даже с чувством вины и страха, бурлящими во мне, я не могла просто игнорировать это. Я бросила быстрый взгляд через плечо на дверь и провела дрожащим пальцем по мышке, надеясь, что видео скоро закончится, и я уйду отсюда до того, как кто-нибудь войдет.

Первые несколько секунд показывали серовато-грязную поверхность, в которой я узнала пол, только когда камера поднялась. Этот человек находился в очень маленьком подвале с грязными и влажными серыми кирпичными стенами, от которых у меня побежали мурашки.

Камера сфокусировалась на молодом Блейке в кресле, и я едва могла узнать его из-за множества порезов, которые портили его лицо. В комнате было полутемно, но висящая лампочка давала достаточно света, чтобы я могла различить каждый синяк и порез. Мой живот скрутило.

— Ты записываешь? — Спросил парень на заднем плане, звук был достаточно громким, чтобы я могла его услышать.

— Да, — ответил тот, что держал камеру.

Блейк выглядел измученным и истощенным, его измученный взгляд был устремлен в пол, пока парень с камерой кружил вокруг него. Он был неподвижен, в своем собственном мире. Парень, который записывал, схватил Блейка за подбородок и заставил его посмотреть на него. Его тусклые глаза потеряли весь свой свет.

— Улыбнись на камеру, — сказал парень. Блейк не пошевелился и мускулом, храня молчание. — Это нехорошо. Ты же не хочешь, чтобы твои родители увидели тебя таким, когда получат это видео, не так ли? — Я издала вздох отвращения, как раз когда он схватил его подбородок. — Ты продолжаешь игнорировать меня, и это начинает действовать мне на нервы. Посмотрим, проигнорируешь ли ты это.

Видео дергалось, когда парень перешел на другую сторону комнаты, где на полу в углу, свернувшись, лежала растрепанная девушка, ее руки и ноги были связаны веревкой. Это была девушка с фотографии. Эмма.

— Давай поиграем с твоей девушкой.

— Не трогай ее! — Внезапный крик Блейка больно ударил меня, и первая слеза скатилась по моей щеке. Другой парень, одетый во все черное и в лыжной маске, которая открывала только его глаза, схватил девушку и потащил ее ближе к Блейку. — Не трогай ее! Оставь ее в покое! ОСТАВЬ ЕЕ В ПОКОЕ!

Парень полностью проигнорировал его. Он снял с нее веревки и оседлал ее, пока она лежала на земле, не сопротивляясь и даже не двигаясь. Это было так, как будто она смирилась со своей судьбой, и это разбило мне сердце.

Парень с камерой отодвинулся так, чтобы в кадре были и Блейк, и Эмма. Блейк бился о стул и выкрикивал проклятия, пытаясь освободиться, что, казалось, только забавляло парней.

— Ей это нравится, — сказал парень, проводя рукой по ее лицу, прижимая ее руки над головой другой рукой.

Он ощупал грудь Эммы поверх ее рубашки, а затем провел рукой по ее животу, спускаясь еще ниже. Он засунул руку ей в спортивные штаны, и я почувствовала приступ тошноты. Моя рука зависла над мышкой, чтобы остановить видео, но я не могла его остановить, вынужденная наблюдать за ужасом, разворачивающимся передо мной.

Блейк оттолкнулся от веревок, крича, когда парень, записывающий, хихикал на заднем плане, и сила его движений опрокинула его стул. Он упал на пол с громким грохотом, его голова ударилась об пол с глухим стуком.