— Это прошло лучше, чем я ожидала. Я была на нисходящей спирали после оскорблений Блейка во время нашей отработки…

— Что сказала эта горилла — Острый тон Мел прорезал воздух.

Я смотрела на руки, когда рассказывала, решив сохранить то, что произошло на следующий день в подвале.

— Все как обычно: я толстая, и никто не захочет меня. Но на этот раз это поразило отметку, поэтому я чувствовала себя подавленной и действительно, действительно толстой…

— Боже, Джесс, — прервала меня Мел и схватила меня за руку. — Ты серьезно? Если у тебя есть несколько лишних килограммов, в этом нет ничего плохого. И ты выглядишь сексуально. Я бы убила за твои изгибы.

— У тебя есть свои изгибы. — Я указала на ее бедра.

— Да, но не как твои. — Мел покачала головой. — Черт, Блейк мудак. Не слушай его, хорошо? Ты огонь для любого парня.

Я немного растаяла внутри из-за ее сладких слов, и улыбнулась.

— Это не только из-за него. Я была недовольна тем, как я смотрюсь еще до того, как встретила его.

— Но почему? — Спросил меня Сара. — Ты прекрасна.

— Точно, — согласилась Мелисса. — Ты хорошо выглядишь такой, какая есть. Я понимаю, как ты себя чувствуешь, потому что все мы жалуемся и нам удается найти что-то не так в самих себя, но мы должны принять это. Никто не идеален. Даже самые лучшие модели.

— Тебе легко сказать, — сказала я ей. — Ты горячая, и очень привлекательная.

Она закатила глаза.

— И у меня есть прыщи по плечам и верхней части спины. Мой нос слегка кривой. Видишь? — Она показала нам свой профиль, указывая на ее нос. — Моя левая грудь меньше моей правой, а правая нога больше моей левой. О, и мои ноги легко становятся потными и вонючими… ты хочешь, чтобы я продолжила?

Я засмеялась, качая головой.

— Итак, как ты можешь видеть, есть много вещей, которые я ненавижу в себе, — сказала она. — У всех нас есть недостатки, девочка. Так что не слушай эту глупую гориллу, потому что его мнение не стоит ни копейки. Если он действительно думает, что ты толстая, с его мозгом что-то ужасно не так, хотя с ним действительно давно уже все не так.

— Мел абсолютно права. И так как мы говорим о недостатках, — начала Сара, — я ненавижу свои выступающие тазобедренные кости. Это просто даже неудобно, когда я лежу на животе. У меня нет груди, и у меня огромная щель между бедрами, что заставляет меня чувствовать, что все смотрят прямо на нее. Понимаешь? Я тоже не идеальна.

— Я не согласен, — сказал Хейден, заходя в комнату. На нем были черные спортивные штаны и черная футболка Nike, и он выглядел так же красиво, как и всегда.

Но не так красиво, как Блейк, сказал мой внутренний голос, и я чуть не закатила глаза на себя.

— Ты идеальна с головы до ног. — Он остановился за ее креслом и оставил поцелуй на макушке. — То есть, если мы исключаем прыщи и кривой нос.

— Хейден — Закричала Сара.

— Что? — Он пожал плечами и посмотрел между Мелиссой и мной. — Я просто говорю правду.

Сара покраснела.

— Ты нас слушал?

Он поднял лоб.

— Как будто у меня нет лучших дел, чем подслушивать девчонок.

— Мы все знаем о твоих сталкерских привычках, — сказала Мел, высунув ему язык.

— Не требуется сталкер, чтобы узнать все о вас, — ответил он ей, — вы всегда много болтаете. Вот. — Он раскрыл лист бумаги, который держал в руке, передовая его мне. — Я улучшил несколько строк.

Я взяла его, в нетерпении увидеть их. Сара предложила Хейдену, что я и он могли сотрудничать с тех пор, как он писал стихи и тексты, и я была взволнована, чтобы попробовать это. Мои навыки лирического написания были твердыми, но Хейден знал, как добавить глубину и встряхнуть людей до глубины души. Эти тексты были очень личными, и мне было не совсем удобно делиться ими с кем-либо, но Хейден был крут в этом и не делал лица, как будто я недостойна этого.

Я улыбнулась, когда прочла слова.

— Они потрясающие. Спасибо.

Я читала их еще несколько раз, запоминая измененные линии. Эта песня прекрасно сочеталась с мелодией, которую я наработала прошлой ночью.

— Так? Давай послушаем это. — Он указал на мою гитару, лежащую рядом со мной на полу. Я принесла свою гитару после того, как Мел заставила меня принести ее, но я не планировала играть на ней.

Румяна окрасили мои щеки.

— Я не могу.

— Давай, — сказал Хейден. — Почему нет?

Я опустила голову так, что мои волосы спрятали большую часть моих щек.

— Я боюсь выступать перед другими, — неохотно призналась я, желая их внимания на что-либо еще, кроме меня.

— Но почему? — Спросила Мел. — Это только мы. Мы не будем судить тебя.

Я потянула в нить, торчащую из моих джинсов.

— Да, ну, я боюсь, ладно?

— Это еще одна причина для тебя, чтобы сделать это, — сказала она. — Посмотри на свои страхи. Это единственный способ, которым ты сможешь их победить.

— Мы не будем смотреть на тебя, если тебе от этого легче, — добавила Сара с слабой улыбкой.

— Или ты можешь закрыть глаза и притворяться, что нас здесь нет, — сказала Мел.

Если бы это было так легко. Я хотела петь, я так сильно хотела, но я боялась, что не буду достаточно хороша или что-то испорчу.

— Я не могу.

— Тогда Блейк прав, — сказал Хейден, сидя в кресле рядом с Сарой. — Ты действительно жалкая трусиха. — Я вздрогнула, и покрылась красным.

Сара посмотрела на него.

— Хейден, не говори так с ней.

Он бесстрастно посмотрел на нее.

— Почему нет? Это правда. — Он встретил мой взгляд. — И ты говоришь, что хочешь стать певицей? Как? Ты думаешь, твой страх исчезнет сам по себе? Или ты планируешь убегать всю свою жизнь? Ты когда-нибудь собираешься понять, как глупо ты сейчас ведешь себя?

Его тупые слова подняли боль в моей груди. Он был абсолютно прав. Я была готова игнорировать всю свою мечту всю свою жизнь, если это означало не столкнуться с тем самым страхом, который удерживал меня подальше от этого. Сколько раз я говорила себе, что буду сожалеть о том, что не трусиха? Это ужасно. Я так сильно хотела петь и видеть восхищение в их глазах, но я оставалась в тени не позволяя себе сиять.

Что, если я допущу ошибку? Что, если мой голос или игра будет недостаточно хороши? Я должна была когда-нибудь начать. Может быть, мне пришло время сделать прыжок веры. Может быть, я должна принять прожектор на раз и показать миру, кто я есть.

— Не дави на нее, — сказала Сара. — Это не так просто…

— Нет, он прав, — сказала я дрожащим голосом, моя гитара уже была в моих руках. Я проигнорировала дрожь своих рук и яростные удары по моему сердцу, когда я сорвала струны. Я на самом деле собираюсь сделать это. — Он абсолютно прав. — Я начала настраивать гитару, надеясь, что не испорчу это. — Не смеяться.

— Мы не будем, — ответил Хейден и переплетал пальцы Сарой над их подлокотниками.

Хорошо. Я могу это сделать. Один, два, три, четыре.

— Я устала быть трусихой. — Я спела слова осторожно, что привело к слабому голосу и ярко-красным щекам.

Я закрыла глаза и прочистила горло, когда играла душевные ноты. Я должна была забыть о своем стыде. Теперь для этого не было места:

Я устала быть трусихой,

Растрачивая свою жизнь

И все потерянные шансы.

Все из — за своего страха.

Я чувствую себя очень маленькой.

Парадокс, в том

Что я между счастьем и болью,

И я повторяю свои ошибки

И все напрасно.

Я веду себя глупо

Очень глупо, да.

Я трусиха,

Я девушка, которая ищет выход

Проблем и боли,

Так чтоб ей не пришлось убегать от стыда.

Мой страх, вся я

Что создает сомнения

И все напрасно.

Я ударила по струнам быстрее, эмоции, резонировали во мне, выливаясь из меня.

Пусть я и трусиха,

Но я не хочу бежать и сгорать со стыда.