Спустя несколько часов упорного труда, когда Райсенкард и Одокар закончили свои первые творения, Шинегра подошла к ним, положив свой фартук и молот на стол.

– Неплохо, – оценила их кинжалы мать-кузнец, одобрительно посмотрев на юных орков. – Для первого раза неплохо.

Братья кивнули и сложили свои орудия. Они взяли кинжалы, с гордостью взглянув на плоды своего первого кузнечного опыта.

– У кого лучше получилось? – спросил у матери Одокар, нагло ухмыльнувшись и скрестив руки на груди. Он глаз не сводил с Райсенкарда, ожидая его реакцию. Но тот оставался непоколебимым.

– У вас обоих вышли одинаково хорошие кинжалы, – ответила ему Шинегра, оставаясь спокойной. Она понимала, чего добивается её сын; она не хотела, чтобы между братьями снова разгорелся очередной конфликт. – Каждый раз совершенствуйтесь во время ковки – тогда вы оба станете отменными кузнецами.

– У меня ведь всё равно лучше, – заявил Одокар скорее больше брату, а не матери. Он всё время хотел показать и доказать, что он лучше него. Особенно после проигрыша в поединке.

– У тебя остриё кривое, – подметил Райсенкард, мельком посмотрев на оружие старшего брата. – Конечно лучше, – добавил он с долей сарказма.

– Уж точно лучше, чем у тебя! У меня талант, а ты просто бездарность! – вскипел Одокар, нахмурив брови. – Тебе никогда не стать хорошим кузнецом!

– Одокар! – прервала его Шинегра строгим тоном.

Райсенкард выглядел спокойным, но внутри него бушевала буря: как же его достал старший брат.

– Знаешь, если бы ты не был таким бездарным, мама бы гордилась тобой, – бросил он в сердцах.

Одокар тут же пришёл в ярость от этих слов.

– Бездарным? Я тебе это остриё сейчас воткну в…, – разозлился он, готовый напасть на вечного соперника. Одокар уже было собирался взмахнуть кинжалом, но не успел.

– Нет! – крикнула мать-кузнец, схватив юного ароканда за руку, тем самым не дав ему напасть на Райсенкарда. – Он твой брат! Вы должны защищать друг друга, а не рвать на части друг друга. Пожми руку брату.

Одокар, всё ещё сердитый, но понимая, что мать права, медленно опустил руку и посмотрел на Райсенкарда. Тот в свою очередь тоже не спешил с ответом – выходка с ножом, уже вторая. Но в глазах Райсенкарда уже начинала появляться искра понимания.

– Ладно, – наконец произнёс Одокар, стиснув зубы. – Я пожму тебе руку. Но только потому, что мама сказала.

Он протянул руку, и Райсенкард, слегка колеблясь, взял её. Мгновение спустя они оба почувствовали, как напряжение между ними начало спадать.

– Молодцы, – похвалила их Шинегра, отпуская руку Одокара. – Видите, как важно поддерживать друг друга? Вы оба талантливы, и вместе сможете добиться большего.

Райсенкард кивнул, а Одокар, хоть и с недовольным выражением лица, согласился:

– Да, может быть, ты не такой плохой кузнец, как я думал.

– И ты тоже неплохой, – ответил Райсенкард с улыбкой. – Но в следующий раз я сделаю кинжал ещё лучше!

Шинегра, наблюдая за братьями, почувствовала гордость за то, что смогла научить их не только кузнечному делу, но и важности братской поддержки.

– Теперь, когда вы завершили свои кинжалы, перейдём к следующему этапу – заточке и полировке. Это не менее важно, чем сам процесс ковки.

Братья снова сосредоточились на работе, но теперь между ними не было соперничества – только желание учиться и расти вместе. Вскоре они начали затачивать свои кинжалы, прислушиваясь к советам матери и обмениваясь опытом.

– Знаешь, – сказал Одокар в перерыве между работой, – если я выиграю следующий поединок, ты не будешь злиться?

– Нет, я буду рад за тебя! – ответил Райсенкард с улыбкой. – Главное, чтобы мы оба стали сильнее.

Шинегра с гордостью смотрела на сыновей вождя, понимая, что их связь становится крепче с каждым уроком. Она знала, что кузнечное дело – это не только о металле и огне, но и о том, как закаляются отношения между арокандами. Главное, чтобы они усвоили все эти уроки – иначе все её старания насмарку. Если с Райсенкардом было проще, то Одокар – слишком вспыльчив. Но Шинегра верила, что их отношения со временем станут действительно братскими.

*****

Вечереет. В Гойране, ещё недавно наполненном движением, всё начинает затихать. Горожане возвращаются в свои дома, где их ждали семьи. Райсенкард, знатно уставший от кузнечной работы, зашёл в комнату и сел на свою кровать, чтобы отдохнуть. Хоть и для каждого орка кузнечное дело считается достойным ремеслом, оно юному ароканду не было по душе. Мальчик любил помечтать, в особенности перед сном. Он мечтал о чём-то большем. Ему было интересно, что же находится за пределами его родного города. Что ждёт его в мире, красочном и невероятно красивом, и в то же время опасном и непредсказуемом.

Райсенкард услышал, что члены семьи начали возвращаться домой. Первыми в дом пришли Гримбаш и его Зафика. Краем уха он подслушал их разговор.

– Завтра я поеду с тобой, – заявил Гримбаш, серьёзно посмотрев на свою возлюбленную. – Дороги опасны – не гоже тебе ехать одной.

– Но я сюда прибыла одна, – улыбнулась Зафика, взяв за руки мужа. – Не волнуйся, всё будет хорошо. Я умею за себя постоять. А тебе нужно остаться – твой отец будет недоволен, если ты завтра уедешь.

– Я еду с тобой. Это не обсуждается, – сказал Гримбаш, явно не согласный с ней. Он за неё беспокоился, а в последнее время ещё больше. Она была не просто его женой; Зафика носила его дитя. Он не мог отпустить её одну.

Райсенкард встал с кровати и тихо, на цыпочках подкрался к двери, которая была слегка приоткрыта. Через небольшой проём любопытный мальчик подглядывал, стараясь остаться незамеченным.

– Гримбаш, – начала было уговаривать мужа Зафика, но он в ответ поцеловал её в губы, приобняв за талию и подтянув к себе.

– Я возьму с собой лучших воинов, оседлаем волков и поедем вместе, – сказал Гримбаш, после чего он поцеловал жену в лоб. – Я не могу подвергать вас опасности.

– Нас? – удивилась Зафика.

– Тебя и нашего ребёнка, – ответил старший сын, погладив её живот. – Вы должны быть в безопасности.

– Хорошо, но как же твой отец? – спросила его жена. Она волновалась, что неповиновение вождю может вызвать последствия, что её мужа могут изгнать из крепости.

– Я ему объясню. Он поймёт, – успокоил её Гримбаш.

Как только начали приходить остальные члены семьи, Райсенкард отошёл от двери, снова сев на кровать. Он был удивлён отношениям Гримбаша к Зафике. Для старшего сына вождя она была важнее приказов отца. Такой он свободолюбивый.

Вскоре началось вечернее застолье, вся семья была в сборе. Вождь Гулзур сидел у центра стола, вкушая еду. По бокам от него сидели его жёны, а напротив сидели его сыновья и дочери.

– Отец, я завтра уезжаю, – заявил Гримбаш, отложив столовые приборы в сторону.

– Куда ты собрался? – спросил Гулзур, по которому было видно недовольство на его лице.

– Я еду с Зафикой в Музко́рг. Дороги кишат бандитами и зверьми. Я возьму нескольких гвардейцев с собой. Если ты не против, вождь, – учтиво объяснил ситуацию Гримбаш, сохраняя самообладание.

Гулзур отодвинул от себя в сторону еду. Он понимал, что не переубедит своего сына. С другой же стороны, Гримбаш ему пока не нужен в Гойране. У сына есть жена, а это означает продолжение рода. Перевес был в сторону просьбы Гримбаша. Немного подумав, он прервал тишину.

– Хорошо, езжайте. Но через месяц я жду тебя тут. Ты будешь нужен тут, в крепости.

– Хорошо, отец, – кивнул Гримбаш.

На такой относительно спокойной ноте застолье продолжилось. Но эту приятную атмосферу прервала Оланва, которой по виду было плохо. Она вся побледнела, и было такое чувство, будто её вот-вот вырвет.

– Сестрёнка, с тобой всё хорошо? – забеспокоился Гримбаш, посмотрев на сестру.

– Мне… плохо, – с трудом выдавила Оланва. Ей было тяжело говорить.

– Да она бледная как камень, – встревоженно заметил Ураг, суетливо осматриваясь вокруг. – Дайте ей что-нибудь.