Райсенкард же рассказал о восточных землях: о бескрайних равнинах, о службе в легионе и о том, как он познакомился с Крагзутой во время своего обучения в Ривентусе.

– Так друзья, много мы о себе, – сказал Радокор, указывая на пустые рога с напитками. – Райсенкард, расскажи лучше о том, зачем ты изначально уезжал. Как там Ураг?

Райсенкард изменился в лице, оно наполнилось печалью.

– Он мёртв, – тихо проговорил он.

– Что? Как? – удивился Айтарог, его голос дрожал от шока.

– Он погиб, подавляя восстание.

– То есть он убивал своих же? – разозлился Гарбенак.

– Неважно, – прервал его Радокор, понимая, что Райсенкарду и так несладко. – Он погиб как воин. Не нам его судить.

– К тому же ароканды и без того убивают друг друга на войнах. Ты без всякой причины встрял, Гарбенак, – добавил Айтарог.

Гарбенак сразу успокоился и сел поудобнее за стол.

– Извини нас, Райсенкард. Я не должен был затрагивать эту тему. Будь он жив, ты вообще не вернулся бы, – продолжил Радокор, тяжело выдохнув.

– Ничего. Сейчас не время грустить или обижаться на кого-то из вас, – ответил Райсенкард, глядя на друзей.

– Хорошо, – сказал Радокор. – Значит, ты хочешь бросить вызов Одокару? Правильное решение, ибо никто не знает, как на самом деле погиб Вутергур.

– О чём ты говоришь? – недоумевающе спросил Райсенкард.

– Во время пира у Вутергура прихватило сердце, и он упал замертво. Гармага же обвинила Одокара в том, что тот отравил её мужа. Я был там, Райсенкард. Всё это… Очень странно.

– У Вутергура и что-то с сердцем? Что-то тут не так. А как отреагировала Шинегра? – спросил Райсенкард.

– Она в полной печали, Райсенкард, – с грустью в голосе ответил Радокор. – Сам понимаешь: у неё остался лишь один сын – Одокар. Она практически не выходит из дома.

Райсенкард задумался. Неужели Одокар решил подло избавиться от Вутергура при помощи какой-нибудь хитрости? Однако ароканду следовало пойти в длинный дом и поговорить с Одокаром. А точнее говоря – бросить ему вызов.

Ароканд пошёл туда вместе с Радокором, которого он взял в качестве свидетеля. Войдя во двор длинного дома, Райсенкард вновь погрузился в воспоминания. Он остановился на мгновение, чтобы ощутить запахи родного места: свежескошенной травы, дыма из очага и знакомой смеси трав, которую его мать всегда использовала в своих снадобьях. Двор был таким же, как и в давние времена – с высоким деревянным частоколом и яркими цветами, которые росли недалеко от хижины знахарки.

Длинный дом, построенный из тёмного дерева и серого камня, казался величественным даже с годами. Райсенкард вспомнил о хижине провидицы, где гадала его сестра Оланва, и о домике знахарки, где его мать день за днём занималась травничеством, собирая дары природы и изготавливая зелья. Небольшая кузница, где он выковал свой первый топор и кинжал, была теперь пустовала, но в его памяти она всё ещё жила: звуки молота, удары по раскаленному металлу и одобрительные слова Шинегры, которая обучала его кузнечному ремеслу. Хотя она и не была его матерью, относилась ко всем детям Гулзура с одинаковой заботой. Райсенкард представлял, каково сейчас ей. При встрече с ней лучше не упоминать об Ураге.

Первым делом орк зашёл в домик к матери. Дверь скрипнула при открытии, и в воздухе повеяло знакомым ароматом трав и зелий. Райсенкард прокашлялся. Увидев его, Арга обняла сына, её глаза наполнились слезами радости. Как же она была счастлива его видеть.

– Дитя, ты вернулся! Я безумно скучала по тебе, – произнесла Арга с нежностью. Она застыла в объятьях сына и не отпускала его.

Как давно я не слышал это «дитя». Честно, я скучал.

– Я тоже скачал, мама, – с улыбкой ответил Райсенкард, обнимая мать. Его голос был полон тепла и тоски. – Я тоже.

Они поговорили о том, что что произошло в последнее время: о трудностях в крепости, о том, как Гойран выживает под руководством Одокара. Арга рассказала о том, как она пыталась лечить больных и помогать тем, кто страдал от недугов. Райсенкард поведал матери о легионе, о Ураге и Крагзуте.

– Я рада, что ты нашёл свою любовь. Но Урага… Мне жаль, – с грустью произнесла Арга.

– Ты ведь знаешь, зачем я приехал, не так ли? – сменил тему Райсенкард, вглядываясь в окно.

– Догадываюсь, дитя, – предположила Арга. – Ты хочешь сразиться с Одокаром.

– Да. Это мой долг. Моя мечта. И я её добьюсь, – слова Райсенкарда звучали решительно. Он чувствовал в себе силу и уверенность.

– Я не буду тебя отговаривать, дитя, но могу лишь помочь. Возьми это зелье и выпей его за день до боя. Оно поможет тебе меньше уставать.

Арга протянула ему маленькую стеклянную колбу с ярко-зелёной жидкостью внутри. Он осторожно взял её и кивнул в знак благодарности.

– Спасибо, мама, – в его голосе звучала искренность. Затем он направился к выходу.

Он вышел из хижины и направился в длинный дом, где его уже ждал Одокар. Здание ничуть не изменилось за эти годы: тот же стол с вырезанными на нём символами предков, те же свечи с воском, карающим на пол, те же стены и стойки для брони и оружия, тот же очаг – всё это напоминало о прошлом. И тот же старший брат, сидевший напротив него с выражением лица, которое Райсенкард не мог прочитать.

Недалеко находилась Шинегра, даже не взглянув на пришедшего. Её глаза были полными усталости и тоски. Она понимала, зачем он пришёл. Никто, похоже, нисколько не удивился возвращению Райсенкарда, кроме Хукуры, вышедшей из комнаты с недоумением на лице.

– Райсенкард? – ошеломлённо спросила Хукура, протирая глаза от сна и удивления.

Боги, это действительно она? Как же она повзрослела… Сколько всего я пропустил за эти годы.

И правда, это была уже не та маленькая девочка, которую он застал четыре года назад: Хукура подросла, её черты лица начали приобретать взрослый вид, а длинные чёрные брови и выразительные брови выдавали в ней красавицу.

– Это я, сестрёнка. Я вернулся, – поздоровался Райсенкард, после чего обернулся к Одокару. – Значит, слухи оказались верны, брат. Ты теперь вождь.

– Зачем ты вернулся? – прервал его Одокар, напряжённо смотря на пришедшего.

– Как гласит Кодекс – со сменой вождя изгнанник имеет право вернуться домой. К тому же я дал слово, что вернусь.

– Да, давал. Не думал, что ты исполнишь обещанное, – ответил Одокар, с презрением глядя на брата. – Ты бросил всех нас тогда, помнишь? Не важно. Как видишь, я смог всего добиться и без тебя.

– Я знаю, что поступил тогда паршиво. Мои извинения ничего не решат. Но всё же – прости меня, брат, – произнёс Райсенкард, вспоминая данное брату слово. Он хотел избавиться от чувства вины, прежде чем бросит вызов брату.

– Это уже не важно, – ответил Одокар, отведя взгляд от брата. – Ты вернулся, и этого достаточно. Учитывая, что я вождь, а ты – нет, хочу заявить, что ты мне не соперник. Я думаю, тебе найдётся место здесь в роли кузнеца. Вутергур ведь уже пирует с богами, – добавил он, пытаясь скрыть холодную улыбку.

– Как ты одолел Вутергура? – спросил Райсенкард. Он выглядел серьёзным.

Одокар медленно поднялся с трона и выпрямил спину. Его фигура казалась внушительной, а взгляд – настороженным.

– Он умер от неизвестной болезни. Даже Арга ничего с этим не смогла поделать. Неумелые нынче знахарки.

– Да что ты? От болезни? – удивлённо переспросил Райсенкард. В его голосе звучала немалая доля сарказма.

Одокар подозрительно посмотрел на Райсенкарда, который был серьёзнее, чем когда-либо.

– Ты в чём-то подозреваешь своего вождя? – спросил Одокар, не спуская глаз с брата.

Райсенкард сделал пару шагов вперёд, глубоко вздохнув и собираясь с мыслями.

– Я пришёл сюда не для того, чтобы быть твоим кузнецом или ещё кем-то, – его голос звучал, как гром посреди чистого неба. – Я бросаю тебе вызов за право называться вождём Гойрана. Ритуальный поединок, брат. Время и место назначай ты, как нынешний правитель.

В комнате повисло напряжение; даже тени казались более густыми от слов Райсенкарда. Каждый ожидал реакции вождя.