По прибытии в Грокур новобранцев обычно отправляют на учебные поля за городом. Это ждёт и Райсенкарда; возможно ему придётся несколько месяцев провести в Грокуре.

После первого впечатления об Онрейре, Райсенкарда уже не столь сильно удивил вид Грокура. Ранее он лишь читал о нём в школе Ривентуса, а теперь оказался здесь.

В штабе легиона воин нашёл легата, который направил его в группу быстрого обучения вместе с другими арокандами. Не медля, он отправился на площадку.

В легион в основном идут орки, так как они составляют бо́льшую часть населения острова. Полуорков в армии не так много, а людей – ещё меньше, хотя они практически повсеместно занимают руководящие должности. Точнее, практически всегда. Однако среди лакийцев были и рядовые легионеры, в том числе потомки тех, кто завоёвывал остров пятьсот лет назад.

Новобранцев в первую очередь учили дисциплине: умению держаться в строю, маршу и выполнению команд. Это было, пожалуй, самым трудным для орков-изгнанников. Воины арокандов ценятся за силу, выносливость и боевые навыки, но не славятся организованностью, предпочитая сражаться в рассыпном строю. Хотя бывали исключения. Например, в битве на реке Ворна Зингард сумел заставить орков биться в строю. Некоторые короли старого Арокзора и вожди также тренировали в своих воинах этот навык. Но основная масса всё-таки не была этому обучена.

Когда Райсенкард добрался до площадки, он нашёл местного командира – центуриона, возглавляющего одну из манипул.

– Новенький? По нашему понимаешь то? – спросил суровый центурион, на лице которого вырисовывался длинный шрам вдоль левого глаза.

– Понимаю. Я хочу пройти обучение, – ответил Райсенкард.

– А с виду сил тебе не занимать, орк. Иди вон туда, там ты найдёшь ланисту – он занимается обучением зелёных новобранцев, – центурион показал пальцем в сторону, где уже упражнялись во владении оружием местные крестьяне: как люди, так и ароканды.

Райсенкард молча направился в ту сторону, ничего не ответив на ненавистное ему «орк». Сейчас не время для конфликтов.

Подойдя к ланисте, Райсенкард представился и продемонстрировал свои боевые качества и знания, что удивило тренера. Нечасто увидишь умения одного из сыновей вождя. Такие воины нужны империи.

В легионе суть обучения заключалась в том, что солдаты не должны геройствовать и исполнять непонятные пируэты. Легионеры первым делом должны быть обучены дисциплине, умению сражаться в плотном строю и беспрекословно выполнять приказы тех, кто стоит выше по званию. Так тренировали новобранцев в легионе с древних времён. Однако сейчас многое упростили, что привело к падению сплочённости. Тем не менее лакийские легионеры всё ещё оставались грозной силой, с которой приходилось считаться.

Тем не менее Райсенкард быстро втянулся в курс дела, пройдя первые этапы обучения, связанные с дисциплиной. У него была цель. Боевые учения ему вовсе показались пустяковыми. Райсенкард участвовал на Врор Храрграг, прошёл обряд посвящения и даже бился с ограми. Ему всё это было нипочём. Но это было только началом.

Три месяца Райсенкард проходил рутинные обязанности новобранца: длинные марши, обустройство походного лагеря, полевые учения – всё по стандарту. Изгнанник быстро втянулся в курс дела, используя все свои силы и таланты для того, чтобы быстрее остальных пройти обучение. Ему нужно было подтянуть только тактическую часть. С боевыми навыками у него всё было на высшем уровне; никто из добровольцев и коснуться его не мог, даже из числа орков. Почти сто дней Райсенкард маршировал, сражался, рыл каналы и колодцы, готовил еду, упражнялся и снова сражался – и так по кругу.

Как только изгнанник из Гойрана прошёл обучение всего за три месяца, он должен был дать клятву верности легиону и империи. После присяги он стал аукси́лием – рядовым воином поддержки. Его ещё не отправляли в самое пекло, нет. В ближайшие месяцы его ожидали относительно простые задания, между которыми он заезжал к Крагзуте в Ривентус и к Урагу в Онрейр.

Первоначальные задания включали сопровождение караванов, охрану людей и отправление в дозор. Первые месяцы прошли довольно спокойно. Но вскоре Райсенкарду дали боевое задание.

Возле Меполиса орудовала банда головорезов, нападающая на путников. Причём, согласно следствию, жертвами становились только люди и полуорки; чистокровных арокандов никто в этом районе не трогал. Когорте Райсенкарда, а также городской страже Меполиса предстояло с этим разобраться.

От Грокура до Меполиса было несколько дней пути вдоль Межгорного тракта. Построившись в колону, манипула из ста двадцати ауксилиев направлялась в поселение. Райсенкарду было непривычно идти столько времени в строю, да ещё и тащить на себе всё это снаряжение. Почему им не дали коней? Как ему не хватало волка, оставленного в Онрейре на попечительство Урага.

Когда легионеры добрались до города, их расквартировали в казармах. Они ожидали приказа о дальнейших действиях, пока центурион расспрашивал нанимателей о задании. Главе манипулы удалось узнать, что местные деревни уже в течение месяца страдают от набегов бандитов, которые оставляли тела убитых крестьян непогребёнными. Также удалось определить примерное местоположение логова разбойников.

Манипула направилась туда, где, скорее всего, находилась база преступников. И ведь даже не стали убегать, завидя легионеров. Напрасно.

Началась резня – ожесточенная и кровавая. Даже легионеры, облачённые в доспехи, не ожидали такого яростного и стойкого сопротивления. Эти орки бились, словно звери.

– Вы нас больше не будете угнетать, имперские псы! – вскрикнул один из них.

– За свободных арокандов! За великое восстание! – скандировали разбойники.

Легионеры сражались в построении – черепахе, отбиваясь от ударов разбойников. Практически в первых рядах находился Райсенкард.

Так это не просто бандиты. Это восставшие жители окрестных деревень. Именно они убили тех людей и полуорков. Что-то здесь не так. Восстание… Восстание, о котором упоминал Ургонх.

Несмотря на яростное сопротивление восставших, они были повержены, а вождь этого движения заколот мечами легионеров. Сразу после его смерти его последователи начали убегать с поля брани. Это была победа легиона.

Однако всё это не нравилось Райсенкарду. Он обходил вокруг тел павших орков, с жалостью оглядывая их. Взгляд его остановился на лицах убитых — они были полны страха и ярости, но также и боли. Неужели эти ароканды были врагами? Неужели они действительно заслужили такую участь?

В его голове роились мысли. Каждый из этих орков мог быть братом, другом или соседом для кого-то из окрестных деревень. Восстание — это крик о помощи, а не просто бунт против империи. Их ненависть была результатом угнетения, а не безумия. Райсенкард вспомнил истории о том, как имперские чиновники обирали бедных, как налоги разоряли семьи, как мечты о свободе разбивались о жестокие законы.

– Не хватало мне еще подавлять восстания своих сородичей, – прошептал он, чувствуя, как внутри него разгорается протест против того, что он сделал. – Мы защищаем порядок, но какой ценой?

Он взглянул на своих товарищей, которые радовались победе, не замечая глубоких последствий своих действий. В этот момент он понял: война — это не только битвы и победы; это ещё и выбор между долгом и совестью. С каждым убитым врагом он чувствовал, как теряет частичку себя.

Райсенкард знал, что не сможет просто закрыть глаза на то, что произошло. Он должен был разобраться в ситуации и понять, как можно изменить эту систему, чтобы подобные восстания больше не происходили. Он не мог позволить себе быть просто очередным солдатом в безликом механизме империи.

Собравшись с мыслями, он направился к центуриону. Время пришло говорить правду, даже если она будет горькой.

– Центурион! – позвал он, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно, несмотря на внутренние сомнения. — Нам нужно поговорить.

Центурион, обернувшись, с недоумением посмотрел на Райсенкарда. Его лицо было покрыто потом и грязью, а глаза светились триумфом. Он явно не ожидал, что кто-то из его подчиненных решит прервать его радостные размышления о победе.