Чувства стали острее, чем было прежде: он ощущал присутствие жизни рядом, слышал, как эта жизнь тихо скулила в десяти ярдах от него и источала животный страх. Он определённо знал её. Зарфи, так её звали, когда они были знакомы. Были, потому что сейчас Алан не был уверен, что мог называть себя тем же человеком, даже не человеком — существом. Сущностью, быть может?

Чувство дежавю легким ветерком тронуло сознание. Что-то такое уже было, когда он «умер» впервые. Но тогда издохла какая-то часть его души. Теперь на место того, полу-мёртвого, Алана встало нечто иное.

Контролировать тело оказалось на удивление легко — подобно марионетке, оно, мгновенно повинуясь воле хозяина, поднялось на ноги без всяких затруднений.

«Зарфи. Надо поговорить».

Алан лёгким шагом приблизился к забившейся в угол волчице, изучающе осматривая её взглядом ярко-зелёных пустых глазниц на подобии лица — будто череп обтянули сухой тонкой бумагой помятых страниц из древнего фолианта.

— Зарфи. Я вернулся к тебе.

Голос звучал непривычно даже для самого Алана. Он помнил его другим — менее надтреснутым и хриплым, менее безжизненным. Даже с учётом отмерших эмоций он мог общаться, как обычный человек, но сейчас… Сейчас маг говорил голосом полного мертвеца.

Зверолюдка, не переставая дрожать, подняла разноцветные глаза на воскресшего товарища, и Алан различил на покрасневших белках тонкие ниточки сосудов. Помимо страха и страданий, от неё — в прямом смысле — пахло кровью, внутренностями, потом и, самую малость, угрозой.

— Зарфи, — повторил некромант. — Всё закончилось. Нам больше не нужно сражаться.

Увидев, как зверолюдка одними губами произнесла его имя, Алан мягко положил сухие кисти на её содрогающиеся плечи. Раньше он бы улыбнулся, чтобы её успокоить, но теперь мог только осторожно притянуть волчицу к себе, ощущая, как много эмоций рвётся из неё. Впервые он увидел, как Зарфи по-настоящему плачет. Та, которая всегда наслаждалась жестокостью и убийствами, ни разу не проявляла слабость, теперь глухо выла и скулила в его плечо, защищённое окровавленным кожаным доспехом. И пока это действо продолжалось, Алан усиленно думал.

Одно маг понимал точно: он, сам того не ведая, стал участником ритуала и переродился, захватив мёртвое тело кого-то из людей Йоргрима: память жертвы стала частью воспоминаний мага. Осознал Алан и ещё один факт: он чувствовал неразрывную связь с вещью, находившейся в этой комнате — амулетом из мешка в форме острого клюва. Два и два сложились, подводя к неоднозначному итогу: последовав порыву Зарфи, Алан невольно обратился в лича, и всплывшие в памяти заметки Мортис только подтвердили этот факт.

«Значит, теперь этот амулет стал филактерием, и его придётся хорошо спрятать, если я планирую не покинуть этот мир в кратчайшие сроки». — Маг бросил взгляд на валяющуюся возле мешка подвеску, протянул к ней руку. Тонкие зеленовато-золотые нити маны, повинуясь воле некроманта, будто сами собой потянулись через половину комнаты, подцепили артефакт, и через несколько мгновений он оказался на костлявой ладони. Алан ощутил, как легко стало пользоваться силой: теперь ему не нужно было даже представлять действие заклинания — мана повиновалась одному лишь желанию, будто считывая намерение колдуна и реализуя его наиболее оптимальным образом.

«Творить заклинания — почти как дышать», — подметил он в памяти, предположив, что второе (или третье?) перерождение раскрыло потенциал хранившейся внутри него силы, либо таким образом сказалось изменение самой его сущности после смерти.

— Прости меня, — донёсся снизу хорошо различимый горячий шёпот всхлипывающей Зарфи. — Я тебя убила…

— Ты всё правильно сделала, — ровным голосом ответил некромант. — Закончила то, что мы начали. Ты ведь хотела, чтобы я обрёл бессмертие. Думаю, это оно.

— Но… — Зарфи подняла заплаканные глаза и уставилась в пылающие глазницы, пытаясь вытереть мокрые щёки тыльной стороной ладони. — Я не знала, что делаю, мне казалось, ты чудовище, монстр и враг!

— Забудь. Наверное, это эффект ритуала. Радуйся, что не умерла, иначе, возможно, личом стала бы уже ты…

— Отвратительно, — судорожно выдохнула волчица. — Не хочу быть ходячим страшным скелетом…

— Тогда расслабься, потому что им стал я. — Алан провёл костлявыми пальцами по ещё влажной щеке Зарфи и не увидел, даже не почувствовал в ней какого-либо отвращения. Это почему-то немного успокоило, хотя и сказать, что он переживал, было нельзя. — Пришлось отрубить тебе руку, но я попробую что-нибудь придумать, чтобы её вернуть. Обещаю.

— Было бы… Хорошо. — Всхлипнув, зверолюдка слабо улыбнулась.

Товарищей отвлёк шорох со стороны открытой двери. Обернувшись, они увидели там невысокий силуэт в тёмном плаще, и Алан сразу узнал его.

— Лангейр… Хорошо, что ты здесь.

— Что тут произошло? — коротко поинтересовалась она, осмотрев комнату и остановив взгляд на двух изувеченных телах. — Вы сражались?

— Долгая история, — ответил Алан, поднимаясь на ноги. — Но если вкратце — я теперь разумная нежить.

— Чт… — Фисс сглотнула, рассмотрев лицо мага под капюшоном, закрыла глаза, набрала в грудь воздуха и глубоко вздохнула. — Так… Спокойно, Лан. Спокойно. Как это получилось?

— Случайно начали ритуал, — не вдаваясь в подробности, негромко просипела Зарфи, закашлявшись, и тоже встала, пошатываясь на негнущихся ногах.

— Твоя рука… — Фисс, медленно подойдя к двоим, уставилась на обрубок конечности волчицы.

— Долгая история. — Зверолюдка покачала головой, стараясь придать голосу спокойствия. — Давайте выберемся отсюда и поговорим позже. Ещё немного, и мне сорвёт крышу от голода…

— Зар, — окликнул её Алан и красноречиво кивнул в сторону трупов. — Мы подождём в туннеле.

Зарфи сглотнула слюну, благодарно кивнула и медленно побрела к телам убитых. Когда Алан и Лангейр скрылись за поворотом и уселись возле стены, девушка долго молчала, прежде чем заговорить вновь и морщась каждый раз, когда со стороны комнаты доносились влажные чавкающие звуки:

— В убежище полный мрак.

— Что случилось?

— Я долго пыталась вас найти и не сразу отыскала этот туннель, но дверь открыть не получилось. А потом услышала разговоры этих… — Она кивнула в сторону выхода к гроту. — И поняла, что у них на тебя какие-то… Мутные планы. Нехорошие. Не удивлюсь, если тебя хотят сделать марионеткой в борьбе с королевствами. Нас искали, но я смогла какое-то время прятаться. Потом услышала из разговоров, что наверху случилась битва, солдаты из убежища победили отряд из Глиммо и, вроде бы, убили сына того графа. Или не они, не разберёшь. А недавно все как с цепи сорвались, и я узнала, что к утёсу подошло войско под знамёнами короля Рэйвеллона. Много, очень много солдат. Кажется, некроманты хотят устроить переговоры. Но это неточно. Шансов победить у них, скорее всего, нет. Так что…

— Понятно, — сухо прохрипел Алан. Он ощущал, как от Лангейр исходил различимый страх и тревога. — Боишься меня?

— Немного, — сглотнув, кивнула Фисс. — Ты выглядишь совсем другим.

— Это не моё тело. Я взял его под контроль, когда переродился. После начала ритуала Зарфи потеряла контроль и бросилась на меня, потом — убила, и этим, видимо, закончила всё. Я снова появился в той комнате, по наитию вселился в самое подходящее тело, и… Вот.

— Звучит жутко, — призналась девушка. — Надеюсь, это правда ты…

— Я не забыл, что ты спасла меня из плена Дюрона, а я тебя — от Сайфера. Будь спокойна.

— Раз так… — Фисс неуверенно кивнула, опустив голову. — Что будешь делать дальше?

Алан помолчал некоторое время, пытаясь проанализировать всё произошедшее.

— Нет смысла менять конечную цель. Нам нужно добраться до подземелья, о котором говорила Вельсигг. С поправкой на новые обстоятельства в виде возможной бойни. Даже если бы король, в теории, смирился с моими действиями в Штаркхене, он не потерпит на своих землях лича. А я не собираюсь сдаваться и давать себя убить.