Вскоре календарь мира пересёк черту середины «осени». Как таковой, концепции времён года в выдуманной Аланом вселенной не было, потому что она полностью противоречила логике основ местного мироздания. Плоский мир, парящий в бесконечной пустоте, не крутился вокруг звезды. Вместо этого на материке и окружающих его небольших островах погода отличалась в зависимости от плотности купола, разделяющего Ничто и мир. Чем активнее этот купол подвергался бомбардировке заряженными частицами, тем сильнее варьировалась погода на континенте, начиная от жарких южных пустынь с почти полным отсутствием осадков, и заканчивая суровыми северными регионами, которые существовали исключительно за счёт обмена ценных ископаемых ресурсов и пород древесины на продовольствие и прочие товары.

Средняя полоса континента была самой благоприятной: здесь почти не бывало ни сильных похолоданий, ни жары, урожай стабильно радовал население. Только кратковременный сезон дождей, начинающийся ближе к концу «осени» и длящийся пару недель, создавал трудности. Водой размывало просёлочные дороги, и на это время торговля между поселениями и городами почти останавливалась.

Когда до начала сезона дождей оставалось не больше полутора недель, Герт, наконец, обрадовал Алана новостью о скорой поездке в Штаркхен.

— Перед ливнями нужно закупиться углем и железом, — резюмировал кузнец после того, как ввёл младшего мастера в курс грядущего сезона. Самому Алану тоже не терпелось побывать, наконец, на Большой Земле. А столица герцогства вполне заслуженно носила такое название. По рассказам Герта, город населяли почти тридцать тысяч человек, что в рамках средневековья считалось весьма грандиозной цифрой.

Сборы прошли быстро: в телегу были загружены различные востребованные товары: инструменты для ремесленников, такие как молоты, зубила, кузнечные клещи, всевозможные стамески и резцы для столяров, железные столовые приборы, подсвечники, амулеты Великого Дракона Небес для городского храма, кочерги для каминов и многое другое.

Когда телега была нагружена, Алан вместе с наставником покрыли ее плотной тканью и закрепили всё верёвками. За ночь до отъезда парень подковал и почистил двух вороных коней, после чего в предвкушении скорой поездки отправился на отдых. Но, как это бывает, эмоции от скорых перемен не давали Алану уснуть до глубокой ночи, и он отключился, только когда небо уже было усеянно сложными фигурами светящихся росчерков.

Утро встретило молодого кузнеца негромким подвыванием ветра и пробирающей прохладой, которая просачивалась через невидимые щели под крышей, оседая вниз, подобно покрывалу. Алан открыл слипшиеся глаза, протер их и зевнул, едва не вывихнув челюсть. Несмотря на то, что он привык подниматься спозаранку, чудовищная сонливость никуда не девалась, и ему приходилось заставлять себя выходить на улицу, чтобы окунуть голову в холодную воду, заставляя сердце стремительно идти на разгон.

В этот раз ничего не изменилось. Мотор обхватила ледяная костлявая рука, и Алан смешно запрыгал на месте, снова и снова поражаясь тому, насколько же трудно привыкнуть к этому «контрастному душу».

Он наскоро обтер тело водой, забрызгав ставшие родными штаны, зачесал назад короткие волосы, усмехнувшись повзрослевшему в отражении герою старого фильма «Один дома», и сделал несколько кругов вокруг дома, чтобы размяться.

В этот момент неподалёку раздался скрип колёс. Алан увидел, как два запряжённых коня затягивали на горку тяжёлую крытую повозку. На козлах сидел Герт, задумчиво покуривая длинную трубку из какого-то красного дерева. Рядом с ним, сложив руки на коленях и придерживая длинную зелёную юбку своего платья с незамысловатой вышивкой выше груди, сидела Вельсигг, глядящая куда-то в сторону полей. Наконец, повозка встала напротив дома. Девушка перевела взгляд на парня, невозмутимо осмотрела полуголого кузнеца с ног до головы и столь же невозмутимо поприветствовала коротким «доброе утро». Ветер слабо колыхал ее черные, как ночь, слегка растрепанные локоны, и Алан мог бы подумать, что это выглядит мило, если бы его голова не была в этот момент занята другим вопросом:

«Мы поедем вместе?!»

Повозка, потряхиваясь на неровной дороге, все дальше удалялась от Клэрмо, и вскоре деревушка совсем пропала из виду, скрывшись за холмами. Через несколько часов путники выбрались на большой каменный тракт, который, как полноводная река, вбирал в себя небольшие тропинки и просёлочные пути.

Герт с Вельсигг увлечённо болтали о чём-то своём, Алан же, погружённый в собственные размышления, молча осматривал плывущие мимо окрестности, сидя на покрытом тканью деревянном ящике позади них. Иногда троица встречалась с одинокими путниками или группами соратников, идущими в разные стороны. Периодически Герт перебрасывался с ними парой слов, а затем подстегивал коней, и повозка набирала скорость.

Алан беспокоился, что поездка в Штаркхен вместе с Вельсигг станет поводом для шуток со стороны Герта, но тот, к вящей радости молодого мастера, не проронил ни слова в эту сторону. Зато голову парня вновь начали занимать мысли о доме. Сейчас он твердо был уверен, что всё это реально, и его действительно перенесло в собственный мир. Наивная детская мечта обрела плоть и кровь, но радость смешалась с тревогой и тоской из-за постоянных волнений. Что сталось с родителями, чей сын вот так просто исчез без следа?

Алан постоянно возвращался к этим мыслям, и в эти моменты лицо его становилось невыразимо потерянным, даже привычные огоньки в глазах угасали, уступая место липнущей пустоте, которая обволакивала изнутри, делая краски жизни бледными.

Рассказывать Герту о своих переживаниях Алан не хотел. После нескольких попыток вытянуть из помощника хоть что-то кузнец махнул на это рукой и оставил парня в покое, за что тот в глубине души был ему благодарен.

Но проблема все равно оставалась нерешённой. Алан никак не мог толком разобраться в себе, понять, чего он действительно хочет. Даже если парень отвечал себе, что он рад возможности жить в своем мире, шепот в голове тут же напоминал о родителях и доме, о немногих друзьях и будущем великого мастера. Можно ли было просто взять и отпустить всё, через что прошёл за 20 долгих лет бок о бок с отцом, воспитавшим в нём трудолюбие и ответственность, и матерью, которая подарила заботу и внимание? Сделать вид, что всего этого не было, точно не получилось бы даже при искреннем желании. Но Алан и не хотел забывать.

С другой стороны, здешний мир был другим. Здесь Алан мог развить в себе такие способности, о которых можно было только мечтать, создать свою крепкую семью и…

Увлёкшись внутренним конфликтом, парень не сразу заметил внимательный пристальный взгляд темно-карих глаз. Он машинально вскинул бровь, и Вельсигг коротко усмехнулась.

— Ты очень громко о чём-то думаешь.

«Громко думаю?» — Видимо, на лице Алана появилось неподдельное удивление. Девушка наклонила голову, глядя на молодого кузнеца вполоборота.

— Он часто так, — вклинился в разговор Герт, перехватывая поводъя поудобнее.

— И о чём думаешь? — уточнила Вельсигг. Перестав сверлить Алана взглядом, она начала рассматривать бегущую мимо повозки стену древнего леса, утопающего в разноцветности пышных крон.

— О тебе, — невпопад брякнул Алан.

Герт вдруг громко расхохотался, а девушка снова посмотрела на Алана, будто пытаясь понять, правду ли он говорит.

— Так быстро? Надо же.

Безобидная, казалось бы, фраза сильно смутила парня. Он надеялся, что его ответ обескуражит Вельсигг, но его оружие в итоге использовали против него.

— Забудь, — махнул рукой Алан. — О своём, о вечном.

— Понятно. — Вельсигг снова вернула себе непоколебимую уверенность, и дальнейший путь они провели в молчании, под звуки скрипящих колёс, щебета птиц (некоторых Алан всё-таки успел увидеть мимолётом) и шелест листвы.

Когда на землю спустились сумерки, спутники остановили повозку на перепутье, где главный тракт разделялся на несколько путей. Один вёл на север, к границе герцогства через всю его территорию. Вторая дорога уходила на северо-восток. Указатель на ней сообщал, что до Штаркхена ехать осталось около пяти лиг.