— Зарфи, держи когти на готове. Я не знаю точно, что будет, когда я попробую его воскресить.

— Ага, — кивнула волчица, уселась напротив парня и занесла над тушкой руку, выпустив длинные когти. От предвкушения она даже прикусила язык.

Глубоко вздохнув, Алан приложил к тельцу руку и закрыл глаза, представляя, как мана собирается в его пальцах, перетекает в труп и соединяется с энергией в монетке тонкой зелёной нитью. Сначала ничего не происходило, но вскоре парень понял, что в его ощущениях что-то неуловимо изменилось. Он открыл глаза и увидел, как тело змея слабо задёргалось. Согласно книге, мертвыми можно было управлять несколькими способами, прямо и косвенно. В первом случае от мага требовалось полностью сконцентрироваться на объекте воскрешения и буквально слиться с ним, контролируя каждое движение, а в ответ получая информацию от органов чувств. Со вторым методом всё было проще и заключалось в отдаче мысленных приказов связанной нежити, но у этого подхода был свой минус — выполнять какие-то сложные задачи вдалеке от самого некроманта низшая нежить без интеллекта не могла. А в категорию высшей попадали исключительно разумные расы Айнзельда.

«Встань», — мысленно произнёс Алан. Тушка змея затрепыхалась, а затем довольно шустро вскочила на свои множественные лапки. Два маленьких глаза, до этого подёрнутые серой пеленой, слабо засветились бледно-зелёным.

«Следуй за мной», — снова приказал маг, поднявшись с пола. Он сделал круг по комнате, наблюдая, как змей, перебирая лапками, едва поспевал за кукловодом, и замирал возле его ног, когда тот останавливался.

— Эти змеи вообще опасны? — поинтересовался Алан у волчицы.

— Нууу… — Зарфи, до этого с нескрываемым возбуждением наблюдавшая за экспериментом, на секунду задумалась. — Они хищники, но не то чтобы очень опасные, обычно жрут всякую мелочь. Яд у них слабый.

— Ясно, — вздохнул Ал. Он мысленно приказал зверушке умереть, и потерявшее волю к жизни тело тут же обмякло, свалившись набок.

В теории, кузнец вполне мог использовать это заклинание. Например, во время похода попросить Зарфи прикончить какого-нибудь хищника среднего размера и поднять его, заставив охранять отряд, но не был уверен в том, хватит ли ему на это сил. Даже сейчас он почувствовал некоторую усталость и тянущую боль в теле, пускай эксперимент со снежным змеем и длился не больше десяти минут.

Оставить тушку в комнате для практики не представлялось возможным: она быстро начала попахивать. Прикоснувшись к трупу, парень представил, как его энергия наполняет и растворяет его. Змея окутало зелёное сияние, а затем он расплылся по дощатому полу склизкой, отвратительно пахнущей разложением и гнилью жижей, в которой медленно тонула серебряная монетка. Алана тут же стошнило под восторженные визги Зарфи. Она наверняка уже вообразила то же самое, только с людьми.

«И конечно же возбудилась», — отчаянно подумал парень, опустошая желудок в заботливо подставленное девушкой ведро.

Среди своих записей Алан обнаружил и весьма интересное заклинание, которое могло ответить на вопрос о пополнении маны и в заметках некроманта называлось иссушением. Если кузнец правильно понял его суть, то маг, применивший это заклинание на живом существе, насильно лишал его жизненной энергии, присваивая её себе. Звучало это жутко, но опробовать было необходимо, и Алан попросил зверолюдку добыть какое-нибудь мелкое животное живьём. После двух дней безуспешной охоты она наконец приволокла магу покрытое густой жесткой шерстью нечто свиноподобного типа с внушительными клыками под сморщенным хрюкалом, связанное по всем шести мясистым лапам. Хозяин постоялого двора начал подозревать неладное, но Зарфи убедила его, что взяла заказ на доставку экзотической твари очередному аристократу.

Эксперимент прошёл удачно, однако сильно ударил по моральному здоровью Алана: вид туши, на глазах превращающейся в источающий смрад и сочащийся чёрной жижей сморщенный кусок плоти, вызвал такие рвотные позывы, что кузнец бегом покинул комнату, оставляя за собой «лунную дорожку». Ещё хуже ему было, когда последствия пришлось экстренно устранять, пока соседи не позвали стражу.

В ближайшее время Алан решил не практиковать подобные заклинания и вернулся к безобидной тренировке концентрации, лишь изредка повторяя ритуал воскрешения на мелких зверьках, которых Зарфи приносила с охоты.

Спустя несколько дней зверолюдка, как обычно, отправилась за добычей, но вместо того, чтобы вернуться вечером, заявилась в комнату глубоко за полночь. Кузнец уже лежал в постели, собираясь засыпать.

— Поздно ты сегодня. Удачно?

Зарфи ничего не ответила. Её тёмный силуэт на фоне двери как будто мелко подрагивал.

— Зарфи? — Алан приподнялся на локтях и прищурился, пытаясь разглядеть девушку получше. Зверолюдка сделала несколько медленных шагов вперёд, и парень увидел на её лице, одежде и руках большие тёмно-красные пятна. Девушка тяжело дышала, но глаза её блестели нездоровым, уже знакомым Алану, безумием.

— Я проголодалась, — с истерическими нотками в голосе прошептала она, продолжая дрожать. Кузнец понял всё мгновенно.

— Твою мать…

— О чем ты только думала?!

Задыхаясь, Алан бежал со всех ног, удаляясь от освещённого факелами Глиммо. Зарфи, не отставая ни на шаг, молчала. Можно было подумать, что в ней проснулась совесть, но кузнец не мог поверить, что волчица способна испытывать чувство вины, когда дело касалось убийств. Может, она и вынуждена была убивать, чтобы подпитывать себя, но неужели Руфус говорил буквально, что ей необходимы мучения разумных?

— И кого ты прибила в этот раз?

— Стражника, — на бегу выдохнула зверолюдка. Со стороны заставы послышался звон колокола, и Алан инстинктивно ускорился. Отчитывать девушку сейчас было бесполезно. Гораздо важнее скрыться от намечающейся погони. Но опытные военные среагировали быстро: на горизонте появились стремительно приближающиеся точки. Кузнец понял, что за ними послали всадников.

— Знаешь что? — срываясь на нервный крик, сказал Алан, посмотрев на Зарфи. — Разбирайся сама с этой проблемой!

— Поняла! — тут же ответила девушка, меняя курс на сто восемьдесят градусов. Ал не стал оглядываться и продолжил бежать. В нём кипела злость и обида на не умеющую держать себя в руках волчицу, на её садистскую суть и на то, что она присоединилась к рядам тех, кто портит ему жизнь. Дела и так были скверные, но Зарфи решила добавить в бочку дёгтя ведро отборного дерьма.

Сзади донеслись звуки начавшейся схватки, крики людей и дикое ржание лошадей, однако Алан и не подумал останавливаться, устремляясь дальше, на север.

А вот Зарфи чувствовала себя в своей стихии. Рыцари посчитали её лёгкой добычей и ослабили бдительность, но девушка быстро указала им на ошибку, прыгнув навстречу одному из всадников и сбив его с коня. Она оказалась сверху бородатого солдата со шрамом на лице и элегантным движением когтей с мясом вырвала ему челюсть. Ошеломлённые такой жестокостью, соратники бьющегося в агонии воина закружились вокруг зверолюдки, осыпая выпадами. Зарфи выверила момент и нырнула между ног лошади. Она расставила руки в стороны и полоснула животное но ногам, отчего то отчаянно заржало и свалилось на землю, роняя седока. Участь его оказалась незавидной: поглощённая жаждой крови, Зарфи всадила когти в железный нагрудник, вскрыв его, как консервную банку, и вырвала из тела кусок мяса, который вогнала в глотку ещё живому человеку, оставив его умирать в агонии. В этот момент в спину зверодевушки прилетел мощный удар, и она отлетела в снег, зарычав от пронизывающей тело боли. Но сдаваться в её планы не входило. Волчица краем глаза увидела всадника, скачущего к ней для последнего удара, упёрлась лапами в землю и рывком перекатилась. Увернувшись от добивания, девушка прыгнула за пронёсшимся мимо врагом, оказалась на крупе коня и вонзила в спину наездника когти, чувствуя, как ломаются его рёбра. Она сбросила истекающего кровью рыцаря лицом на землю, спрыгнула к нему и перекусила хребет клыками. Оставшиеся пятеро всадников, хоть и находились в состоянии, близком к шоку, отступать тоже не собирались. Бросив лошадей, они выстроились цепью, держа мечи наперевес, и медленно двинулись в сторону зверолюдки, готовые друг друга прикрыть. Девушка оскалилась и угрожающе зарычала, сверля врагов лишённым здравого рассудка взглядом. И всё же… Расправиться с любым из них, не попав под удар товарища поблизости, теперь было сложно, и волчица медленно отступала назад. Прежде не сталкиваясь со слаженной стратегией отрядов, с которыми сражалась, Зарфи не знала, что именно ей предпринять, где нащупать слабое место.