Опустошение. Бесповоротное, вездесущее, от которого нельзя скрыться или убежать, которому невозможно сопротивляться. Оно неотвратимо вытягивало из тела саму душу, будто черепаху с мясом выдирали из родного панциря. Волнами накатывающая паника сменялась нестерпимой болью, пронизывающей всё естество мужчины, а потом этот круг повторялся снова, и снова, и снова.

Окружающие двух безумцев наёмники не сдвинулись с места. Замерев, как каменные изваяния, они не подавали совершенно никаких признаков жизни.

— Прощай, — шепнула Вельсигг.

На стол с хрустом упало иссушённое тело. Посеревшая кожа превратилась в сухую бумагу, глаза сморщились, как изюм, костлявые суставы торчали наружу. Под телом Рудеуса разлилась маленькая тошнотворная лужица черного цвета. А затем комнату заполонил глухой грохот падающих тел. Бандиты ничком валились на землю, рассыпаясь в прах и оставляя после себя лишь серые горки пыли, потёртые плащи и звякающие об пол мечи.

Девушка медленно выдохнула и открыла глаза— вновь живые, настоящие, свои. Посмотрела на сидящих рядом с ней товарищей. Они были здоровы физически, но бездонная пустота внутри дала Вельсигг понять: ей придется сделать многое, чтобы вернуть рассудок свидетелей произошедшего на уровень хотя бы немного выше критического.

— М-да… Многое же придётся объяснить, — печально покачала она головой. Подняв взгляд, Сигг посмотрела на троицу, застывшую в немом исступлении, и протянула в их сторону руку. По залу разлетелся тихий шелестящий шёпот:

— Спите…

Алан проснулся оттого, что его рьяно кто-то тряс. Парень глухо застонал, в полной мере почувствовав, как забытие уступает место сильнейшей мигрени, и схватился за голову.

— Алан, вставай! — донёсся будто бы издалека знакомый девичий голос. — Ну же, приходи в себя! Г-х…

Звонкая пощёчина обожгла щеку отрезвляющей болью, и Алан подорвался, будто ужаленный.

— Ты чего творишь?! — Он ошалело уставился на сидящую перед ним на коленях Вельсигг с беспокойным взглядом. — Где мы?

Алан осмотрелся. Они находились в какой-то зелёной роще. Парень почувствовал под собой деревянную скамью, приметил рядом каменную дорожку и понял, что они находились в городском парке. Над Штаркхеном светлые точки рисовали свои картины, кажущиеся бледными из-за засвета городских огней.

— На северной окраине столицы, — наконец, ответила Сигг. Она с нескрываемым интересом изучала глаза спутника, и это его невольно смутило.

— Как мы тут оказались? Я нихрена не помню, и голова просто раскалывается… — Алан потёр виски, вопросительно глядя на девушку.

— Не помнишь? Понятно. — Вельсигг тихо выдохнула и прикрыла глаза.

— Очень смутно, как после большой пьянки. Какие-то размытые образы, но никакой конкретики. Вроде бы мы вчера куда-то ходили.

Травница с тревогой уставилась на макушку Алана.

— Всё-таки не зря я перенесла тебя сюда. — Она огляделась, будто хотела убедиться, что их никто не подслушивает, а потом продолжила серьёзным тоном: — Мне пришлось залезть в твою голову, прости.

— Что? — не понял парень. Его глаза слегка округлились, на лице появилось неподдельное удивление. — Зачем?

— Я расскажу. Точнее, покажу тебе твои собственные воспоминания. Но сначала хочу обсудить то, что увидела…

По спине у Алана пробежала дрожь. Он почему-то почувствовал себя так, будто родная мать застала его за мастурбацией в период пубертата. Но дело было гораздо серьёзней.

— О чём ты говоришь?

— В общем… — Вельсигг потупила взгляд. — Я заглянула в твою память и увидела всё. В том числе то, что ты не из этого мира.

У Алана перехватило дыхание. Он почувствовал, как сердце начало стремительно ускоряться. Из головы вылетели все мысли.

— Как? — задал он единственный вопрос, который смог.

Сигг тяжело вздохнула, находя в себе силы продолжить.

— Я не совсем знахарка. Я маг.

Девушка приложила ладони к лицу, шепнула что-то на незнакомом языке, и ее голову окутало серебристое сияние, будто тысячи искорок зажглись и быстро погасли. Вельсигг снова открыла лицо. Алан всмотрелся в него и не смог сдержать в голосе восхищения, смешанного с удивлением:

— Охренеть… Ты… Вечная?

Вероятно, Сигг ожидала другой реакции на острые уши и более изящные черты лица, потому что заметно смутилась и отвела взгляд.

— Да.

— И ты что, знаешь, что этот мир… Мой?

— Угу, — тихо повторила девушка. — Из твоей памяти я узнала многое о своём мире.

— Вот как… — Алан задумчиво рассматривал лицо спутницы. Признать в ней Вельсигг можно было с большим трудом, будто та перенесла полную пластическую операцию. — Выходит, ты теперь знаешь обо мне всё. Все знания из моего мира оказались и в твоей голове.

Сигг кивнула, долго молчала, водя пальцами по скамейке, на которой устроилась, поджав ноги, и наконец ответила:

— Я тоже должна тебе кое-что рассказать. После вчерашних событий мне пришлось влезть в вашу с Гертом и Кайденом память, чтобы вы не, гм… Не отъехали. И стереть некоторые моменты.

— А где остальные? — встрепенулся Алан.

— В таверне, отдыхают. Им понадобится больше времени, чтобы прийти в себя. С тобой всё интереснее. Ты не принадлежишь полностью этому миру. Скорее всего, твой нулевой магический потенциал связан именно с этим. И то, что я не смогла полностью уничтожить нужные воспоминания, только заблокировать их на некоторое время. Я могу их вернуть, но должна предупредить — тебе будет, мягко скажем, тяжело заново пережить вчерашнее. Возможно, немного я сумею помочь, однако не гарантирую, что всё получится так, как задумано. Моя магия не полностью совместима с твоим, прости уж, чужеродным организмом.

— Понимаю. — Алан поёжился и нервно выдохнул. — Но я хотел бы вспомнить всё, что случилось.

Вельсигг молча кивнула. Жестом она пригласила парня подсесть ближе. Он послушно передвинулся, и эльфийка заглянула в его глаза:

— Перед тем, как я начну, скажу — тебе может показаться, будто всё происходит здесь и сейчас. Ни на секунду не забывай, что ты не там. Я попробую помочь. Теперь закрой глаза и постарайся расслабиться.

Алан сглотнул, положил руки на колени и выполнил указание. Ночной город схлопнулся, всё пространство занял нескончаемый мрак, о реальности происходящего напоминали только холод, бегающий по телу, и ощущение собственного неровного дыхания.

Через несколько мгновений Алан почувствовал, как к его лицу прикоснулись ладони девушки. Она мягко притянула его ближе, и парень почувствовал, как его лицо уткнулось в тёплую нежную кожу.

— Смотри. — Шепот проник в сознание, и оно пошло трещинами, как готовое разбиться зеркало. Это можно было сравнить с погружением в воду, только вот сделать глоток воздуха не дали. Перед внутренним взором одна за другой проносились, впечатываясь в память, кошмарные кадры минувшего дня. Алан почувствовал, как первозданный ужас охватил тело, и из глубин разума начала подниматься неконтролируемая паника. Ему захотелось вырваться из калейдоскопа жутких образов, но руки, державшие его голову, не ослабляли хватку — лишь кончики пальцев, будто успокаивая, мягко проходились по волосам. Когда перед глазами встало видение Рудеуса, заключённого в смертельный захват, Алан отчётливо почувствовал себя на его месте, и на мгновение словно бы сам испытал, как из него утекает нечто важное, без чего нельзя жить и существовать.

Последним, что вспомнил парень, была рука девушки, которая погрузила разум в сон.

Алана сильно трясло, он шумно хрипел в попытках извлечь хотя бы слово, но пересохшее горло драли невидимые кошки. Пот лил по лицу ручьём и пропитал тканевую рубаху под плащом, отчего чувство жара, терзающее парня, только усилилось. Сигг не отпускала его будто целую вечность. Исчерпав последние внутренние запасы сил и нервов, Алан сам не понял, как отключился.

В глаза сквозь веки болезненно ударил первый луч солнца. Младший кузнец поморщился, пряча лицо в ладонях, и хотел повернуться набок, но его привёл в сознание беспокойный голос откуда-то сверху: