Как выяснилось, работы у здешнего кузнеца было куда больше, чем у Алана. В силу того, что средневековье этого мира было еще далеко от промышленного технологического прогресса, всё сельское хозяйство, обеспечивающее жизнь деревни, держалось на кузницах. Да, среди магов было немало тех, кто изучал так называемое «бытовое волшебство», призванное облегчить повседневную жизнь, но такие приземленные волшебники были совсем не в почёте у придворных, боевых или учёных магов, а потому селились, как правило, в самой глубинке, где были далеки от предрассудков цивилизации и зарабатывали на хлеб с маслом да крышу над головой. Кузнецы же были распространены повсеместно и выполняли большой спектр задач, от изготовления подков и гвоздей до создания дорогого оружия и различных металлических украшений в храмах, усадьбах богатых купцов и феодалов. И доход их разнился соответственно квалификации.

Но даже традиционные деревенские кузнецы по меркам некрупных селений считались зажиточными — могли себе позволить иметь добротное хозяйство и телегу с лошадью, чтобы можно было спокойно курсировать в города для торговли изделиями.

Был таким и Герт. Кроме собственного дома и кузницы, у семьи во владении были несколько обширных полей, засеянных незнакомыми Алану культурами, конюшня с пятью крепкими скакунами, которые помогали во вспашке полей, и надёжная телега.

Из разговоров с Гертом Алан выяснил, что железо для работы кузнец закупает в Штаркхене, куда стекаются все окрестные торговые пути, а также поставляются железная и другие руды. Их переплавляют в слитки разных размеров и продают на городском рынке вместе с углём для кузниц. Однако, будучи человеком рациональным и рукастым, Герт ограничивался только закупкой железа, а вот уголь производил сам, отжигая дерево с местной лесопилки в собственноручно выкованной большой бочке.

Ещё Алану удалось узнать, что металлурги в этом мире не знакомы с технологией создания искусственных сплавов, например, стали. А это открывало для «попаданца» весьма интересные возможности. Как минимум — подобное знание может помочь подняться в иерархии от простого бродяги до владельца собственной мастерской в городе под патронажем герцога, а как максимум — дотянуться до самого Его Величества…

«Как его там… Забыл!»

Но сейчас раскрывать козыри не хотелось, поэтому Алан, придержав коней, просто продолжил помогать Герту до вечера, а потом кузнец, как и обещал, отвёл его к старейшине деревни.

Вопреки ожиданиям Алана увидеть древнего старца, он лицезрел крепкого и крупного мужчину, которому навскидку сложно было дать больше сорока лет. Пронзительный пытливый взгляд, командный голос и краткость в разговоре скорее могла выдать в нем бывшего солдата, осевшего вдалеке от кровопролития и политики.

Тем не менее, Феррис на поверку оказался вполне дружелюбным человеком, пусть и со специфическим, тяжелым в понятии Алана, характером. Ему всегда с трудом давалось общение с людьми, которых можно было описать словом «железный человек». И тем сильнее со всем этим контрастировала копна длинных рыжих волос на его голове и странные искорки в зелёных глазах.

Разговор выдался долгим. Феррис расспрашивал Алана обо всем, что путник уже успел рассказать кузнецу, затем короткими очередями фраз поведал о Клэрмо и его окрестностях, не забыв упомянуть и Штаркхен.

— Герцог у нас — человек жёсткий. Но его можно понять. — Феррис глотнул немного эля из большой кружки, хмуро поводил взглядом из одного угла простенькой полупустой комнаты в другой, поиграл желваками и продолжил: —Говорили, у него с обоими детьми беда. Дочь всё детство болела. Теперь сын. Третий год наша знахарка помогает. Почти что живёт в Штаркхене. Платят, конечно, но…

Староста замолчал, тихо вздохнул и снова сделал глоток.

— А как зовут этого герцога?

— Дюрон Дьяги. Его род уже вторую сотню лет этим городом правит. Он военный советник короля. Доводилось видаться прежде.

Алан хмыкнул и тоже отпил из кружки. Хмельное тепло окутало тело и расслабило.

— Вы раньше военным были?

— Был, — отрезал Феррис, и Алану показалось, будто на лицо старосты легла мрачная тень. Расспрашивать его о подробностях сейчас явно не стоило, и парень сменил тему.

Ближе к концу разговора Феррис предложил Алану остаться в деревне на постой: раз уж он все равно скитается без цели, здесь хотя бы будет при деле и пользе.

— И знахарке нашей, Вельсигг, муж не помешает. Вы как раз одних лет на вид.

Алан поперхнулся выпивкой. Он почувствовал, как в груди что-то предательски сильно екнуло, завелось и застучало, а щеки налились румянцем. Феррис, оценив такую реакцию, позволил себе едва заметно улыбнуться одними уголками губ.

— Ладно уж. Иди, Алан. Сегодня у Герта переночуешь. Скажи, чтобы завтра показал тебе дом. Он на севере у окраины. Поможет обустроиться.

Староста не обманул: Герт и правда с утра провел Алану небольшую экскурсию по деревне, познакомив некоторых жителей со своим новым «подмастерьем», и показал пустующий дом. По рассказу кузнеца, здесь раньше жила семья пахаря, но когда тот отчего-то умер, не дожив до тридцати восьми, молодая жена с тремя детьми уехала обратно к своей семье, а дом так и остался брошенным.

С помощью Герта за несколько дней удалось починить подгнившую крышу, поменять несколько покосившихся брёвен под ней и поставить новые оконные рамы, которые Алан собственноручно выточил при помощи самодельной стамески, плотницкого топора и ножа. Пока Левис наводила порядок внутри дома, кузнец и его помощник переложили каменную печь, отремонтировали стол со скамьёй, установили окна и перенесли из дома Герта вещи первой необходимости, которые Алан пообещал вернуть, как только обзаведётся своими — посуду и прочие мелочи. Так минуло не больше недели, прежде чем Алан заимел собственную добротную крышу над головой и получил постоянную работу в кузнице.

Постепенно жизнь начала налаживаться: парень поверхностно познакомился почти со всеми жителями Клэрмо, которых насчитал не меньше полутора сотен, освоился в мастерской Герта и вскоре начал на правах полноценного кузнеца выполнять задачи, которые были практически всегда. Он точил старые инструменты, изготавливал новые, научился подковывать лошадей, за что получил доброе прозвище «юный коваль», и даже смог заработать свои первые серебряные монеты, которые бережно откладывал: как-то Герт мимоходом обмолвился, что возьмет парня с собой, когда поедет в Штаркхен на рынок, и Алан терпеливо ждал этого момента, продолжая усердно постигать ремесло деревенского кузнеца.

Несколько раз ему удалось случайно встретиться и со знахаркой, о которой рассказывал старейшина в первую встречу. Правда, вспоминать об этих неловких ситуациях Алану было стыдно: всякий раз, когда перед его взглядом представала миловидная девушка с черными, как смоль, волосами чуть ниже лопаток, которая взглядом своих темно-карих глаз вторгалась без спроса в его душу, парень мог только глупо краснеть, прятать взгляд и ускорять шаг, стараясь успокоить бьющийся в истерике грудной мотор. Особое смущение вызывало то, что некоторые из жителей Клэрмо без стеснения сватали «молодых». Вот только если Вельсигг успешно игнорировала подшучивания или хорошо скрывала эмоции, то Алана вывести из равновесия было до неприличия легко, и «юный Коваль» быстро стал «нежным кузнецом».

С момента прихода Алана в деревню минуло два с половиной месяца, и настала пора урожая. На поля, засаженные культурой, которую местные называли «вереница», вышли почти все жители, и склады в кратчайшие сроки наполнились мешками с крупным зерном янтарного цвета. Это зерно с помощью ручной молотильни превращали в муку, а из нее, в свою очередь, пекли тесто для выпечки и хлеба, у которых был насыщенный, чуточку пряный вкус.

После окончания уборки, когда сено собрали в высокие стога прямо на полях, начался трёхдневный праздник урожая. На центральной площади деревни жители возвели из деревянных брусьев фигуру Великого Дракона Небес, который, будучи основой здешней веры, даровал людям щедрый урожай и оберегал от несчастий. У подножия этой деревянной статуи высотой около четырех ярдов селяне россыпью раскладывали цветы, корзинки с диковинными на вид фруктами из своих садов, хлеб и кувшины с элем, который готовили из забродивших плодов «драконьего дерева». Они были похожи на груши, но имели сине-жёлтый цвет и прочную чешуйчатую кожуру, которую почти невозможно было снять без подручных инструментов вроде ножа. В течение двух оставшихся дней проходили весёлые гулянья с угощениями, танцами и хождением друг к другу в гости.