— Я постою. — Тяжело вздохнув, Зольтрак убрал руки за спину и подошёл к столу. Помолчал немного, затем обратил взор на кузнеца. От его внимания не скрылись перемены во внешности парня, и даже капюшон не смог этого утаить. — Ты знаешь, о чём я хочу поговорить.

— Догадываюсь, — кивнул Алан.

— Зачем?

— Чтобы поговорить с ней.

— Дракон милосердный… — Дворф опустил голову и помрачнел ещё больше. — Все люди меняются со временем, но это…

— Вельсигг перед смертью хотела, чтобы я нашёл её убийцу, — равнодушно пожал плечами парень. — Я не могу отступить от этого. Даже если бы хотел.

— Понятно. — Тяжёлый голос Зольтрака был похож на свинцовую реку. — Пусть она простит тебя за это. А девчонку за что?

Алан поднял взгляд на старого товарища Герта и склонил голову набок, но тот остановил его жестом и добавил:

— Я видел её рядом с кладбищем. И тебя, уходящего оттуда. А потом нашёл могилу.

Кузнец вздохнул, поднялся с кровати и прошёлся по комнате, подбирая слова.

— Она оказалась не в том месте и не в то время. — Оправдываться, что это было сделано случайно, уже не хотелось — всё равно ни на что бы не повлияло. — Я не смог бы объяснить людям, зачем делал то, что делал. На меня снова открыли бы охоту. Можешь считать меня монстром, но я бы воспринял это, как малую жертву для сохранения многих других жизней.

— Жертву? — Дворф скрипнул зубами и с плохо скрываемой злостью посмотрел на некроманта. — Когда человеческие жизни успели стать для тебя игрушкой, чтобы ты мог решать, кому жить, а кому умереть?!

— Сам подумай: если начнётся охота, за мной пошлют многих других. Будет бойня, потому что я не готов отступить от своего обещания.

— Ты слишком уверен в себе, парень, — выплюнул с горечью Зольтрак. — Хорошо, что Герт этого не видит…

— И правда. Я точно не оправдал бы его ожиданий.

В комнате повисла гнетущая тишина, нарушаемая редкими голосами людей снаружи. Наконец, дворф посмотрел на Алана тяжёлым взглядом и негромко сказал:

— Только из уважения к памяти Герта и Вельсигг… Я не скажу страже о том, что ты сделал. Убирайся из города сейчас же и никогда больше не появляйся на этой земле.

— Не могу. — Алан покачал головой. — В полночь меня ждёт ритуал. Я поговорю с Сигг и тогда уйду прочь.

— Убирайся сейчас же, не доводи до греха — железным тоном повторил Зольтрак. Некромант понуро опустил плечи и стянул с головы капюшон.

— Уйду, когда закончу. Не принуждай меня причинять боль ещё и тебе. Я этого не хочу.

Низкорослый мастер стиснул зубы и сжал кулаки, будто готов был броситься на мага прямо здесь.

— Не только у тебя есть принципы, от которых нельзя отступаться. — Он мрачно покачал головой, прикрыв глаза. — Видит Великий Дракон, я делаю это из милосердия к твоей душе.

Крупная ладонь дворфа легла на рукоять короткого широкого меча, покоившегося в подвесе. Обнажив оружие, он направил острие на Алана и поджал губы.

— Вот как всё обернулось, — совсем не весело усмехнулся некромант. — Прошу тебя. Уйди и забудь обо мне для своего блага и блага других. Твоя гордость приведёт к одной лишь смерти.

— К смерти уже привела тебя твоя больная одержимость, парень. — С этими словами Зольтрак бросился вперёд.

«Прости, Герт», — подумал Алан, извлекая из ножен меч. Легко шагнув в сторону, он избежал первого удара дворфа. Кристально чистая от эмоций голова позволяла полностью сконцентрироваться на контроле собственного тела. Маг отразил несколько сильных атак противника, приняв их на клинок, отвёл меч дворфа в сторону и пустил в ход кинжал Вельсигг, висевший на поясе под плащом. Изящное лезвие рассекло воздух, с характерным звуком взрезало горло Зольтрака, а через секунду оказалось в сердце дворфа по самую рукоять.

Смерть наступила почти мгновенно. Безжизненное, ещё тёплое тело обмякло и с глухим стуком упало на пол, заливая доски кровью. Алан опустил меч к земле и закрыл глаза.

— И ты меня прости, Зольтрак. Пусть твой Великий Дракон подарит тебе покой.

Вытягивать жизненную силу он не стал. Спрятав оружие в ножны, извлёк из груди дворфа кинжал, омыл его водой из кувшина и вернул на пояс. Потом присел возле тела побеждённого, положил руку ему на грудь и прошептал заклинание. Плоть начала размягчаться и пузыриться, обращаясь в зловонную липкую жижу чёрного цвета. Вылив алую воду из кувшина в окно, кузнец заполнил его останками Зольтрака, заткнул горлышко большим куском ткани и тщательно помыл пол.

Своеобразную урну пришлось спрятать в чулан в собственной комнате. Закончив с этим, Алан спустился в общий зал и вернулся к столу, где всё ещё сидели спутники. Волчица бросила долгий взгляд на лестницу, с которой так и не спустился Зольтрак, и её уши слегка дёрнулись, прижимаясь к голове.

— О чём вы говорили? — глухо спросил боевой маг.

— О том же, о чём говорили с тобой. — Некромант заказал кружку эля и залпом осушил её под гробовое молчание. — Старый дворф сделал свой выбор.

— Гх, — громко скрипнул зубами ученик архимага, сжав кулаки.

— Каждый борется за свои идеалы. — Волчица грустно покачала головой, делая небольшой глоток из кружки. — Не все могут их отстоять.

— Убей или умри, — вкинул маг философии в и без того мрачный диалог. — Собирайте вещи. Зарфи, загляни в чулан и сделай, что нужно.

Не говоря ни слова, Сайфер и зверолюдка встали из-за стола и отправились на второй этаж.

«Скоро, дружище, ты останешься совсем один», — пронеслась в голове безрадостная мысль. В Зарфи маг не сомневался. Точнее, в её преданности. Но, учитывая мотив волчицы, это не продлится вечно. Бильтайна удерживает только страх, а Лангейр ушла. Отряд под предводительством сломавшегося человека (правда, был ли он теперь человеком, всё ещё оставалось под вопросом) вновь зашатался, словно сложенная из камней пирамидка на сильном ветру. Как много времени пройдёт, прежде чем Сайфер не выдержит и перестанет быть рабом собственного страха? А ведь его тогда тоже придётся убить своими руками, которые и без того были по локоть испачканы кровью не только тех, кто желал некроманту смерти, но и близких людей. Алан не мог дать себе ответ, правильно ли он поступает, когда буквально идёт по головам к своей цели, не считаясь с чужими жизнями. Прежний молодой кузнец, только оказавшийся в этом мире, наверняка тронулся бы умом, если бы ему рассказали, во что он превратится спустя столь небольшой срок. Из человека — в бесчувственного монстра, который готов уничтожить весь мир, если придётся, ради данного обещания.

Но давал ли он его? «Сделай, что должно», — сказала ему Вельсигг, прежде чем погибнуть. С чего он взял, что это касалось мести её убийце, а не было словами, направленными на то, чтобы его рука с кинжалом не дрогнула в нужный момент? Может, он принял желаемое за действительное, решив идти на поводу у собственной мести?

— Привет. — Бросив со спины негромкое приветствие, за стол села Фисс, всё так же скрывающая лицо капюшоном.

— Ты вернулась, Лангейр?

— Да. Я приняла решение.

Маг увидел, как пухлые губы едва заметно дрогнули, но сама девушка достойно выдержала взгляд окутанного бледно-зелёным свечением глаза. Всё было понятно и так. Раз сюда ещё не набежали стражники с волшебниками, а девчонка сидела напротив…

— Хорошо, — после недолгого молчания кивнул кузнец. — Спасибо. Почему ты решила остаться?

— Вы не осудили меня, когда узнали, кто я. И… — Лангейр смутилась, опустив голову ниже. — Я уже говорила, что обязана Вельсигг жизнью. Поэтому помогу найти того, кто её убил. Возможно, потом пойду своей дорогой.

— Понятно, — уголками губ улыбнулся Алан. — Помоги ребятам со сбором вещей. Ночью мы снимемся с места.

— Куда?

— Это знает лишь Сигг.

Коротко кивнув, девушка покинула зал.

Ночь встретила жителей Штаркхена витающим в воздухе беспокойством. Новость о пропаже графской дочери быстро разнеслась по городу, а когда небо разрисовали яркие росчерки, пошли шепотки и о пропаже главного мастерового дворфа. После заката людей на улице практически не осталось, зато дороги столицы герцогства начали патрулировать стражники. Зарфи принесла из центра города вести о речи глашатая, призывавшего сохранять спокойствие и не выходить из домов без надобности, пока пропавших разыскивают.