Мужчина упал на колени, поднял голову к небу и развёл руки в стороны. Собравшиеся синхронно сделали то же самое, и Алану пришлось повторить это действие. А затем все стали петь: сначала из сотен и сотен глоток полилась низкая гудящая нота. Она сменилась более высокой, ухнула вниз и тут же взлетела на непостижимую высоту. Песнопение закончилось не меньше, чем через десять минут. Раскрасневшиеся участники шествия, замолкнув, поднялись с колен.

— Пусть Великий Дракон ниспошлёт нам своё благо! Празднуйте, братья и сёстры! Празднуйте во имя его!

Толпа мгновенно взорвалась ликованием, улюлюканьем и буйством красок замелькавших в воздухе ленточек. Жрец покинул площадь, и вместо него туда хлынули разодетые слуги. Они несли длинные деревянные столы и скамьи, расставляя их в несколько рядов, накрывали красивыми ткаными скатертями с цветастой вышивкой. Вслед за ними к месту пира последовала торжественная церемония из поваров, которые за несколько минут наполнили столы яствами. Здесь были большие блюда с мясом всевозможных видов, хлеб, котлы с кашами и супами, бочки с вином и элем, диковинная выпечка всех форм и размеров, запечённые тушки неизвестных зверей, железные подносы с аккуратно сложенными на них пирамидками из ягод, овощей, фруктов. Воздух наполнился такой смесью ароматов, что у мага непроизвольно начала выделяться слюна.

Когда все столы были забиты под завязку, один из поваров, отличающихся от остальных высокой островерхой шапкой из меха какого-то животного, поднял руки к небесам и выкрикнул:

— Пир во славу Великого Дракона!

— Пир во славу Великого Дракона! — заревела в унисон толпа, и горожане, неистово крича, бросились к угощениям. Несмотря на это, толкучка, как опасался кузнец, не произошла: горожане и гости города обступили столы, и стоявшие ближе всех начали передавать остальным пищу, наливать вино с элем в кубки да нарезать мясо в тарелки. Площадь загудела от поднявшегося многоголосия, снова появились музыканты, и шум праздника разбавился весёлыми мотивами. Постепенно народ разошёлся по всей площади и на улицах около неё. Кто-то из стоящих рядом с магом сунул ему тарелку с тонко нарезанными ломтями ароматного запечёного мяса. Благодарно кивнув, парень забросил в рот кусочек и испытал настоящий вкусовой оргазм: мясо, щедро приправленное вкуснейшими специями, буквально таяло на языке.

«Охренеть», — восхищённо подумал некромант. Если такое подают обычным горожанам здесь, то что же творится в столице?

Проглотив ещё несколько кусочков, Алан передал тарелку дальше, а его руки заняли полный кубок и мягкий шершавый фрукт тёмно-зелёного цвета, этакая смесь яблока и персика. Откусив кусочек, парень почувствовал терпкую сладость, которую идеально сбалансировало кислое вино, почти сразу ударившее в голову. Развеселев, маг продолжил пробовать всё, что проходило через его руки, и очень быстро понял, что в желудке больше нет места для угощений, а мир вокруг начинает расплываться. Даже воздух, казалось, стал теплее, и некромант решил отойти подальше от толпы, чтобы глотнуть свежести в сторонке.

Когда шум праздника чуть подстих, Алан уселся на скамью возле главной дороги и довольно выдохнул, положив руки на спинку.

— Хорошо празднуется? Где глаз потерял, бродяга-кузнец? — раздался сбоку голос, и маг понял, что когда-то точно его слышал. Он медленно повернул голову и открыл рот от удивления:

— Чего?! Зольтрак? Собственной персоной?

— И тебе не хворать, пацан, — рассмеялся старый дворф, крепко пожав протянутую некромантом ладонь. — Не ожидал тебя здесь увидеть. С тех пор, как вы уехали, много времени минуло. И ты вот… Изменился.

Хозяин мастерской Штаркхена хотел сказать что-то ещё, но неуверенно хмыкнул. Алан тоже растерял задор, поняв, о чём думает Зольтрак.

— Да, Герт…

— Жаль, хороший был мужик, — кивнул дворф, вздыхая. — А пойдём-ка.

— Куда? — растерялся парень.

— Навестим его, дурень ты этакий, — снова, как ни в чем не бывало, усмехнулся мастеровой, поднимаясь ко скамейки. — Думаю, он будет рад нас видеть.

Алан ничего не ответил, лишь последовал за старым другом Герта.

Когда они достаточно удалились от места празднования, Зольтрак свернул с главной улицы в узкий переулок. Они преодолели ещё несколько похожих улочек и вскоре оказались перед высокими железными воротами, за которыми маг увидел множество надгробий. Правда, они заметно отличались от привычных глазу некроманта. Вместо каменных плит огромное пространство было усеяно висящими в воздухе магическими сферами, излучающими умиротворяющий голубой свет. Зольтрак перешагнул линию ворот, вздохнул и громко крикнул:

— Герт Онсам!

Перед лицом дворфа в ту же секунду, искрясь, появился маленький белый светлячок.

— Проводник, — пояснил он. — Идём.

Двое молча пошли за светляком, петляя между голубыми сферами. Наконец, проводник остановился возле одной из них, вспыхнул и слился с ней, а сама сфера слабо покачнулась. Дворф поместил руку с короткими пальцами в центр магического шара и прикрыл глаза.

— Ну, привет, дружище, — со светлой грустью проговорил он. — Надеюсь, ты там отдыхаешь за себя и всех нас.

Постояв так ещё некоторое время, Зольтрак отошёл назад и посмотрел на Алана:

— Теперь ты.

Сглотнув, парень сделал несколько шагов и повторил действие. Стоило пальцам погрузиться в волшебную сферу, в памяти, словно киноплёнка на перемотке, пронеслись накатившие волной воспоминания. Они были настолько чёткими и реальными, что Алан на миг даже забыл, где находится. Вот их первая встреча. Вот он вдалбливает в голову молодого подмастерья тонкости работы коваля. Вот они пьют в таверне Штаркхена и смеются. Вот они…

Маг испуганно отдёрнул руку и судорожно вздохнул, ошалело глядя перед собой.

— Да, не повезло тебе, — с сочувствием произнёс старый дворф. — У всех, кто видел смерть человека, похожая реакция на это…

Маг кое-как успокоил дыхание и пульсацию в висках, помассировав их.

— И так можно посмотреть воспоминания с любым человеком?..

— Если ты с ним знался при жизни, то да, — ответил Зольтрак. Алан приложил руку к груди и, не задумываясь, произнёс:

— Вельсигг!

Лицо дворфа опечалилось ещё больше, когда перед магом возник светлячок. Тяжело вздохнув, Зольтрак последовал за кузнецом. Они пересекли кладбище вдоль северной ограды на восток, свернули немного южнее и остановились возле такой же сферы. К горлу Алана подступил ком, который он не смог сглотнуть, а глаз предательски заслезился.

— Я это… Пойду, — негромко сказал дворф, хлопнув парня по спине, и, развернувшись, зашагал назад. Маг протянул руку к парящему в воздухе шару, но остановился в паре дюймов. Перед внутренним взором до сих пор с пугающей чёткостью стояла картина, не раз посещавшая Алана в ночных кошмарах: бледное тело с кинжалом в сердце, безвольно лежащее у парня на окровавленных руках. И тупая, ничем не перебиваемая, пульсирующая внутри боль нахлынула с новой силой.

«Нет… Прости, я не могу увидеть это снова».

Алан упал на колени, безвольно опустив руки, и, не сдержавшись, заплакал, содрогаясь всем телом. Вдалеке старый дворф бросил на кузнеца полный тоски взгляд, прежде чем окончательно скрыться из виду.

Алан не знал, сколько времени провёл на кладбище, но когда слёз не осталось, а сухой покрасневший глаз уже болел, начало смеркаться. Тело ужасно затекло, и парню пришлось приложить усилие, чтобы подняться на ноги. На душе как будто немного полегчало. По крайней мере, не было больше ощущения, что на сердце лежит многотонный камень, мешающий дышать.

— Надеюсь, ты простишь мне то, что я собираюсь сделать, Вельсигг, — грустно улыбнулся некромант. — Потому что я должен.

Начавшаяся ближе к ночи служба сопровождалась громовыми ударами массивных колоколов на главной башне храма. Алан к тому времени уже был в таверне и неохотно поглощал кашу, погружённый в мысли о грядущем. Сайфер должен быть занят охраной барона ещё один день, Зарфи с Лангейр вернутся не меньше, чем через двое-трое суток, и это время нужно было потратить с пользой для расследования.