— Ты о тех двоих? — Аэльдин перевела взгляд на выход из тронного зала и едва заметно улыбнулась. — Раз ты сделал вклад в наше Пробуждение, я могу позволить тебе и твоим… Кто они тебе?

— Товарищи.

— Товарищам… Могу позволить вам жить в этом мире и дальше. В несколько… более свободном статусе.

— А остальные?

— Те, кто будут противостоять нашей расе, исчезнут. Прочие будут служить.

— Значит, ты собираешься поработить всё расы Айнзельда, чтобы они прислуживали вашей, как псы на привязи?

— Не самое точное сравнение, но если говорить в общих чертах, то да. — Вечная вдруг поднялась с трона, снова зависнув в воздухе, и конечности перенесли её прямо к Алану, так, что расстояние между их лицами оказалось не больше полуярда. — Но ты… Ты представляешь интерес. Твой разум гибок и активен в сравнении с этими безмозглыми животными, зверь. Мне было бы любопытно понаблюдать за твоими успехами. Если пожелаешь, я дам тебе возможности. Изучать, познавать, анализировать. Людей, других зверей, низкоросликов, животных. Можешь считать это моим вкладом в собственное развлечение. Слишком давно я не видела никого из представителей других рас, кто решился бы на такие интересные эксперименты.

Аэльдин снова схватила биомеханический протез Алана, провела по нему пальцами, и маг услышал, как шелестят крохотные чашуйки на её теле. Некромант с интересом подметил, что встреть он эту девушку до становления бесчувственным некромантом, наверняка воспринял бы её слова как безумие и бросился в бой. Но сейчас…

— Твои слова убедительны, — медленно произнёс он, осторожно высвобождая руку из захвата. — Но сначала я хотел бы узнать кое-что ещё. Моя знакомая, Вельсигг, какое-то время была владелицей одного из этих… Хранителей. И использовала его, чтобы вылечить от болезни знатную девушку. Вельсигг заключила некий договор или контракт, и сущность из камня завладела ей перед смертью, хотя в этот момент находилась в той самой знатной девушке. Её мы убили у ворот этого Ядра. Второй амулет моя спутница нашла в логове лича, но я узнал об этом только на пороге Ядра. Третью хозяйку амулета, Мортис, мы убили первой, когда она хотела захватить силы Вельсигг.

Аэльдин, выслушав речь некроманта, звонко рассмеялась, возвращаясь к трону.

— Вельсигг… Интересное имечко она себе выбрала. Ты говорил о ней, когда упоминал Вечную? Эта глупая душа решила, что низшие расы достойны большего, нежели служение во благо нашей расе, и сбежала, когда мы открыли дверь в созданное измерение. Но это уже неважно. Что же до АХЭ — программа ИИ, заложенная в них, включала сбор Божественной Крови. И когда на их радарах появилась Вельсигг со всей своей мощью, то поведенческая матрица интеллекта, вероятно, поставила её в абсолютный приоритет извлечения Крови и поступила так, как считала нужным для достижения результата. Выстроила по своей машинной логике наиболее оптимальный план, контролируя тех, кто держал Хранитель у себя. Если Вельсигг, как ты сказал, «заключила контракт», она тем самым дала согласие на вмешательство в свой Отпечаток со стороны АХЭ и понимала это. А если эта Мортис умерла первой, то ИИ просто сменил приоритет на новую цель и решил взять под контроль нашу бунтарку-Вечную, чтобы слить собранную силу в один сосуд.

— Тогда как объяснить, что все амулеты, за исключением найденного Вельсигг здесь, были у магов смерти?

— Поди их разбери, — усмехнулась девушка. — Может, были самыми любопытными. Когда мы вывели АХЭ во внешний мир, то понятия не имели, кто их найдёт.

— Вот как, — медленно проговорил Алан. — Я так понимаю, что и артефакт, способный вбирать в себя ману, тоже ваша разработка?

— Да. — Аэльдин кивнула, без особого интереса разглядывая собственные руки. — Как и многие другие. Низшие расы были слишком глупы, чтобы понять их природу, и сочли божественным даром. Впрочем, по их меркам Первые Дети — и есть боги.

— Что ж. Я понял.

Лич отвёл взгляд и погрузился в раздумья. С одной стороны, он, наконец-то, выяснил для себя очень многое, в том числе нашёл ответ на главный вопрос: кто же был виноват в смерти Вельсигг. И мысль, что это вина искусственного интеллекта, выполняющего программу по сбору маны, не вызывала особой реакции, хотя в глубине души маг надеялся, что когда он наконец прозреет, всё станет понятно. Но даже дураку было ясно: обвинять машинный разум — глупо. Стоило подумать и над предложением Вечной. В конце концов, это могло бы дать хоть какую-то мотивацию. Потому что, проецируя в голове ситуацию, когда Алан, чисто гипотетически одолев Аэльдин, возвращается в цивилизацию, он задавал себе слишком чёткий вопрос: «зачем?»

— Ты говорила, — наконец, озвучил он, — что Хранители были запрограммированы на сбор маны. Всё, что было в Вельсигг и что успела собрать Мортис, оказалось во мне по воле случая, когда артефакт не выдержал такого объёма. Для чего вам эта мана?

— Странный вопрос, — пожала плечами девушка. — Я же говорила, что в нашем измерении начался дефицит Божественной Крови и Слёз. Они нужны для эффективного и полного пробуждения.

— И ты заберёшь у меня всё?

— Хм. — Аэльдин, уперев тыльную сторону ладони в подбородок, подалась вперёд, осматривая Алана красными глазами. — Когда портал открылся, и я тебя увидела, то первой мыслью было поступить именно так. Но твой разум поставил эту идею под сомнение. Ты применил Божественную Кровь для своего эксперимента, до которого, как ты говоришь, не додумался ещё никто во внешнем мире. В таком случае, если я заберу твои силы, будет не так интересно наблюдать за тем, насколько далеко ты сможешь зайти в своих исследованиях.

— Есть ещё кое-что. — Алан вытянул руку вперёд и напитал её маной. Стальную лапу окутало бледно-зелёное сияние с золотистыми нитями, пронизывающими его. — Раньше у меня не было маны. Вообще. Но после смерти Вельсигг, когда я начал учиться, заметил, что визуально эффект отличается от простой магии смерти. Ты знаешь, что это?

— О, интересно, — медленно произнесла девушка. — Генетический синтез Божественной Крови и Печати души Вечной… Очень, очень интересно!

Аэльдин даже сорвалась с трона и приблизилась к некроманту, всматриваясь в сияние, окутывающее протез.

— Поясни?

— Гм… Я забыла, что ты всё ещё зверь. — Она выпрямилась, повиснув в воздухе, и сложила руки на груди. — Вечные были первыми, кто впитал в себя первозданную Божественную Кровь, и эта связь гораздо крепче, чем у низших рас. «Мана», как вы её называете, неразрывно переплетена с нашей цепочкой ДНК, мы на генетическом уровне способны полностью её контролировать, даже не изучая, как вы, смертные. — Эта способность есть… Точнее, была только у Первых Детей. Но, похоже, твой случай стал первым исключением.

— И что это даёт? Я так и не разобрался, какое предназначение и эффект у этих нитей, вплетённых в мою ману. Разве что… — Алан на несколько секунд задумался, формируя мысль. — Разве что, когда я переродился разумной нежитью, научился владеть магией без усилия — мне не нужно больше визуализировать эффект заклинания, чтобы…

— Визуализировать? — Аэльдин приподняла бровь. — Кажется, только звери так делали, и то — только те, которые не могли толком повлиять на мир, разве что гонять Божественную Кровь внутри замкнутого цикла своего организма, усиливая его. А тем, кто мог, приходилось вербально проговаривать ключи.

— Какие ключи?

— Заклинания, то есть. У любого воздействия Крови есть условие для активации. Люди получили от Вечных эти ключи ещё на заре мира и постепенно развивали понимание владения силами Крови до определённого уровня. Но дальше им не прыгнуть. Вот и ответ на твой вопрос, какой у этих, гм, нитей эффект. Скорее всего, когда ты умер и переродился, что-то в тебе изменилось, хотя я не совсем понимаю, что именно. Печати-то в тебе всё так же нет, но какие-то ограничения перестали действовать. Если ты действительно из иного мира, это может быть причиной. И мне было бы интересно изучить тебя…

— После этих слов я чувствую себя лягушкой на столе учёного.